Чародей проезжал предместья великого города знаний Оксенфурта. Тракт ведущий к городу был всё ещё слабо проходим, из-за начавшейся весенней распутицы, а предместья, казалось, были всё более безлюдные и грязные. В пути из Велена, чародею всё чаще встречались одиночки и группы странствующих проповедников. Эти грязные, в оборванных лохмотьях субъекты бродили от города к городу, от села к селу и несли свою «искажённую» истину жителям селений. Одни вещали про конец света и искупление грехов, другие же призывали отказаться от благ мирских, призывали раздавать кметов, то немногое, что было у них соседям, дворянам и уходить в паломничество вместе с ними. Были и такие, что вещали о неизбежности новой войны, о том, что в скором времени Нильфгаард вновь чёрной лавиной нахлынет на берега королевств севера. Но многие, почти все эти проповедники сходились в одном. Чародеи – вот корень всех зол и страданий простого народа. Чародей, что сидят в башнях и проводят мерзкие опыты, чародейки, что блистают при дворах королей распутными нарядами и ведут распутный образ жизни. Все эти магики должны быть изгнаны королями и прокляты простым людом. Ибо из-за них началось и страшное бедствие современности, носящие название «Бич Катрионы». Конечно не все группы проповедников взывали на грязных площадях городов изжечь чародейскую заразу, многие винили во всём королей, нелюдей, чёрных, людские грехи и много напастей ещё. Но в общем и целом, в эту эпоху смуты, отношение народа к чародейскому сообществу было негативным, и ухудшалось всё более. Не хватало лишь искры, не хватало какого-то события, чтобы воспламенить весь этот костёр, людских горестей, боли и страдания и направить его жалящие языки пламени на адептов и адепток магии по всему миру.
   А ведь Ксардасиус предупреждал. Ещё в далёком 1255 году он распинался перед Вильгефорцем о том, что рано или поздно, гнев народа обратится на чародейское братство и нужно принимать определённые меры. Вильгефорц тогда лишь посмеялся над ним, но продолжать исследования всё же позволил. Что ж, хоть Ксардасиус и не достиг того, что хотел, к сегодняшнему дню у него был собран богатейший материал, проверенный на практике. Не далее, чем две сёдьмицы назад, мрачный чародей из Велена повеселился на славу. И признаться честно, ещё не до конца отошёл от восторга случившегося. Лошадь понуро и монотонно шлёпала по весенней грязи, а чародей начал вспоминать.

   Дело произошло в самом конце зимы 1269 – го года. По недавно устоявшейся традиции, в село Новый Могильник, пришла небольшая группа проповедников, человек семь. Об этом, чародей сообщили местные кметы, с которыми, особенно после прошлогодних событий, у Ксардасиуса сложились весьма доверительные отношения. Кметы рассказали, что странствующие оборванцы, с которыми был один человек в доспехах, реданской пехоты, один из дезертиров, наверное, призывали их скинуть с себя ярмо какой-либо власти, и выжигать чародейскую заразу, палить чародеев и чародеек на кострах, ибо это дело богоугодное, а сейчас как никогда нужно совершать богоугодные поступки, ибо конец мира близок. Вот тогда и родилась у Ксардасиуса идея свершить то, что он давно собирался. Небольшая группа проповедников подходила ему как нельзя кстати.
   В подвалах башни некроманта – а чародей именовал с недавних пор себя именно так. Уже лежало пять готовых тел. Над ними были произведены все необходимые манипуляции. Вместо сердец внутрь были зашиты чёрные ониксы, а глаза были удалены и заменены небольшими рубинчиками. Четыре тела, ранее принадлежало кметам и некромант на них особенно не надеялся. Что могут кметы, разве что размахивать острогами, да тыкать вилами да копьями примерно в направлении врага. Но вот один вполне приличный труп, он получил относительно недавно. Труп принадлежал воину – ветерану наёмнику, или же пехотинцу, это можно было определить по тем доспехам, в которых его обнаружили. Могильщики из Нового Могильника, нашли тело в канаве у тракта, ведущего к селу. Примечательно было и то, что в эти тяжёлые времена, на теле солдата не было обнаружено признаков Катрионы. Четверо кметов конечно же являлись жертвами косившей всех и вся чумы.
   Когда Ксардасиус начинал ритуал его аж колотила мелкая дрожь от возбуждения и предвкушения. Хотя до этого он уже поднимал, возвращал к жизни трупы умерших, но вот над группой тел, он ритуал ещё никогда не проводил. Конечно же при работе и подготовке тел кметов к ритуалу он соблюдал всю возможную предосторожность. Толстые перчатки, специальная маска на лицо. Чародей прекрасно знал, что болезнь не просто опасна, но крайне опасна и может действовать даже на него. Тем не менее, помимо опасности, катриона несла и своеобразное “благо”, тела умерших от этой болезни, много более охотно поддавались воздействию некромантии, нежели тела людей, что никогда ей не болели.
   Пентаграмма - пятилучевая звезда в круге, уже была подготовлена и начерчена в подвале, а столы, на которых возлежали тела, некромант предусмотрительно поставил в пять мест, между лучами звезды. По краям, на острие каждого луча, располагалось по свече, чёрной и толстой. Свечи же красного воска стояли ближе к центру пентаграммы. Так же в центр звезды был установлен и череп, выточенный из камня - артефакт из Лок Муинне. Некромант закончил последние приготовления и стал произносить древние слова многоступенчатого заклятия. Все слова напоминали стих и должны были произноситься растянуто и нараспев. И не приведи боги было ошибиться. Переводились они со Старшей Речи, примерно так:
“В последний, гибельный, наш бой,
Против падения ночи долгой,
Мёртвые встанут караулом, призраки встанут стражей,
Ибо могила - не преграда для зова моего.”
   Когда некромант закончил произносить заклинание его фигуру объяло призрачное свечение и от этого свечения отделилось десять лучей, которые ударили точно в свечи, расставленные по всей пентаграмме и подожгли их. Это был хороший знак. По крайней мере, это означало то, что слова Ксардасиус произнёс правильно.
Заклятие такой силы давалось конечно не легко. Чародей опустился на колени в центре пентаграммы и стал ждать пока догорят свечи. К тому же ещё предстояло привязать зомби к артефакту, найденному в Лок Муинне - каменному черепу.
   Какое то, время некромант недвижно ждал, пока свечи догорят и случится что должно. И вот, когда свечи наконец потухли, он увидел, как трупы медленно и ещё неуверенно зашевелились на столах и начали подниматься. Чародей тут же прочёл ещё одну фразу, выгравированную на затылке каменного черепа, которая в ближайшем переводе со Старшей Речи звучала примерно, как: “И да служите же мне в смерти!” Стало значительно легче. Артефакт из эльфского могильника взял на себя обеспечение энергией трупов четырёх зомби. Так что теперь, под непосредственным контролем мага, остался только труп воина. “Ну что же.” - подумал чародей. - “Неплохо, очень даже неплохо. Если я не ошибся при изучении эльфского фолианта из Лок Муинне, то эта каменная черепушка должна поддерживать нежизнь в таком отряде около трёх - четырёх часов. Самое время, пожалуй, выступать.”
   Некромант взглянул на своих немёртвых слуг. Рубинчики в глазах его покорных кукол, тихо мерцали магическим светом.  Некромант телепатически приказал им следовать за ним. Рубинчики в глазах мертвецов блеснули, подтверждая приказ и тела синхронно, словно марионетки, двинулись за хозяином.
   
   От воспоминаний, чародея оторвал окрик одного из стражей:
- Эй, а ты куды прёшь!
   Ксардасиус посмотрел вниз и влево и увидел, как чуть не наехал на реданского пехотинца, преграждающего ему дорогу и натянув поводья остановил лошадь.
- Куды прёшь говорю! – продолжал злиться реданец. – Не положено сейчас, в город пропускать, поздно уже!
   «Вот диавол!» - ругнулся про себя Ксардасиус. – «Всё же припозднился. Теперь либо куковать тут у ворот до рассвета, либо дать стражнику на лапу. Что тоже не хочется, но, однако дело которое у меня в Оксенфурте не ждёт.» Чародей сунул руку под плащ и достав оттуда небольшой мешочек, протянул реданцу.
- У меня тут грамотка есть, уважаемый! – произнёс он громко.
- Хм… - вылупился стражник и зашикал. – Грамотка у вас, уважаемый, без печатей будет. Не велено пускать!
   Тем не менее страж пододвинулся ближе к магу и полушёпотом проговорил:
- У нас тута, чарзвычайное положение, воот. Так что плата за проход в ночное время теперь в двое больше обычного. И назовись, кто ты и куда? Что бы я всё ж знал кого в город пускаю.
   «Так я и думал!» - мысленно воскликнул чародей. – «Значит тут что-то бахнуло. И что-то магическое. Что же хорошо, что я подготовился к этой поездке и к непредвиденным осложнениям, если что.» Некромант был готов к бою, в случае чего. В это путешествие, чародей взял с собой свою боевую мантию из чёрного материала, поверх мантии, маг облачился в недавно приобретённую бригантину - сверху выделанную чёрной кожей с рядами металлических заклёпок. Были у Ксардасиуса и проверенные наплечники, оставшиеся ещё с похода в Лок Муинне. Однако в этот раз, маг, ещё и раздобыл себе наголенники -лодочки. Опоясался чародей своим излюбленным полуторным клинком, висящим на перевязи, с другой стороны которой, висела мизерикордия. Поверх всего этого великолепия, некромант накинул чёрный, дорожный плащ. Впрочем, всё это обилие защитного и воинского снаряжения, помимо основной своей роли, играло и роль некой конспирации. Сейчас, по внешнему виду, чародей походил скорее на воина, возвращающегося домой или на наёмника. Явно чародея в нём мог выдать лишь посох мага, но его Ксардасиус приторочил к седлу, а навершие замотал тряпкой и подсунул под седельные сумки. В таком положении посох можно было легко спутать с копьём. Конечно при ближайшем осмотре, в вещах колдуна можно было найти много чего интересного. Были у Ксардасиуса и два его амулета, один из которых служил вместилищем энергии, а другой мог активировать магический щит. А в седельных сумках, обнаружился бы и ещё один артефакт, прихваченный чародеем в эльфском склепе - небольшой каменный череп. Череп, так же, как и первый амулет мага, вмещал в себя силу. Но его некромант взял с вполне определённой целью. Артефакт в случае необходимости можно было использовать, как временный источник питания для оживших мертвецов. Также были у колдуна и несколько черных ониксов и набор свечей для ритуалов. Были и инструменты для вычерчивания на земле правильной пентаграммы, с правильными углами и лучами, что было весьма и весьма важно. Помимо прочего имел колдун и другие необходимые в походе вещи; смену белья, запас воды и вяленого мяса. А всё это добро было распихано по седельным сумкам мага. Седельные сумки в свою очередь были водружены на спину парнокопытной скотины. Скотина эта, была пегого цвета и имела порой прескверный характер, с которым чародей временами, справлялся при помощи телепатии. Звали скотину, высоко и поэтично, как думали кметы, у которых чародей эту скотину приобрёл - Звёздочкой.
   Обычно некромант предпочитал передвигаться пешком или, в крайнем случае, через телепорт. Однако в этом конкретном случае, чародей с самого начала чувствовал, что дело тут нечисто и возможно его путешествие затянется на неопределённый срок, а это значит, что было необходимо подготовится к нему получше. Поэтому и был сделан выбор в пользу лошади и путешествия верхом.
- Ну что ж… - проговорил, так же полушёпотом, маг. – Как видишь я наёмник, Каллан меня звать. А в Оксенфурте у меня, на сегодняшнюю ночь встреча одна запланирована, с нанимателем.
   После чего, Ксардасиус достал ещё один мешочек, не легче первого, и уже оба их сунул стражу.
- Воот! – проговорил маг громко. – Нашёл! Вот она, вторая то грамотка где всё есть.
- Есть, есть… - покивал стражник и махнул своим напарникам, что бы те расступились.
   Некромант проехал по длинному мосту к Западным воротам и свернул в один из узеньких переулочков города, во всяком случае, след вёл именно сюда.

Отредактировано Ксардасиус фон Альбрехт (2017-10-20 00:43:46)