Ведьмак: Глас рассудка |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ведьмак: Глас рассудка » О людях и чудовищах » Пропащие ребята (Аэдирн, апрель 1269)
Время: 10 апреля 1269 года
Место: западные земли Аэдирна
Участники: Эмиель Регис, Геральт из Ривии
Порой, Предназначение действительно подталкивает людей на приятные встречи. В данном случае, конечно, оно столкнуло не совсем людей и не совсем приятной обстановке, но все же сделало свое дело: опытный ведьмак вышел на след своего потерянного прошлого в лице Эмиеля Региса, у которого, впрочем, и без того было немало проблем.
Отредактировано Геральт из Ривии (2017-08-30 14:42:16)
— Ах! Ну пожалуйста! Пожалуйста! В кандалы меня! Да побыстрее! — чрезвычайно серьезным тоном заявил Эмиель Регис, выставляя вперед обе руки, затянутые в высокие кожаные перчатки. — Скоро солнце сядет, а я, да будет вам известно, предпочел бы провести ночь в более-менее сухом месте.
— Энто, а он точно чародей? — недоверчиво покосились в сторону солтыса представители местной правоохранительной системы. На одного высокого, зато чрезвычайно худого цирюльника их сыскалось ажно четверо.
Небо темнело. Скоро пойдет дождь. Совершенно нормальный поворот событий для тутошнего апреля.
Деревушка называлась «Верхние Ольховицы» и это было, пожалуй, весьма и весьма нехорошее место. По большему счету в связи с крайней степенью самодурства главы поселения.
Звали его Льяго Мердек, и имя даже в половину не отражало всей мерзости натуры этого грузного, рано облысевшего, с позволения сказать, человека. В общем-то, не отражало даже на четверть.
— Мне повторить? Мне повторить! — взвизгнул Льяго Мердек, стремительно теряя самообладание, заподозрить наличие коего, впрочем, было ничуть не легче, чем у бордель маман — девственности.
Но Льяго был богат, по необходимости — щедр, поэтому, предельно четко понимал Эмиель Регис, его терпели до сих пор, и будут терпеть по-прежнему.
— Мне долго ждать? — выгнул седые брови вампир, интереса ради медленно обращая руки ладонями вверх. — Становится холодновато, а я, как можно заметить, господин в возрасте.
— Э-э-э, — протяжно заявил один из представителей здешней правоохранительной системы: детина в форме куба с лицом, обремененным чем угодно — алкоголизмом, например, но только не интеллектом. — Ну дык он же вашу дочурку спас…
— А жену похоронил! — сверкнул бледно-карими глазами Мердек. — Кому велено — в кандалы чародея!
— Да-да, — согласно кивнул Регис. — Причем немедленно!
На самом деле он мог бы спасти обеих, стоя здесь и сейчас, перед домом солтыса, едва ли сомневался Регис: окажись сам в деревне на день или два раньше, не будь Льяго Мердек таким… старомодным приверженцем народных средств, для которых смоченная в спирте куриная гузка — вернейшее средство от всех болезней.
К сожалению, Регис не успел. К сожалению, болезнь, как это часто бывает, оказалась сильнее.
По счастью, он действительно сумел спасти девочку. Магда, восемь лет. С русыми волосами и почти прозрачным, изможденным тельцем.
И синяками. На груди, на плечах, на лице... в таких местах, где синяки у любимых семьей девочек встречаются крайне редко.
Это был вопрос морали. Вопрос чести.
В отличие от простого смертного, Регису тюрьма давала прямо-таки безграничную свободу действия — официально оставаясь в заключении, он мог просто-напросто исчезнуть, раствориться…
Нет, не чтобы свершить месть…
А, впрочем, именно для этого.
Потому что синяки на теле Магды весьма и даже чересчур откровенно говорили о том, что отец дочь любил. Часто и помногу. Как женщину.
— Я жду, — вздохнул Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, отлично понимая, что избавление от одного… маргинального элемента — не панацея, но… иногда смерть — единственно правильное решение.
Путешествия по большаку всегда воспринимались Геральтом как высшая степень его свободы. Он был волен выбирать, как, куда и когда ему отправляться в путь, с кем вступать в контакт, а кого – попросту игнорировать. Это подкупало, расслабляло и, чего греха таить, несколько опьяняло ведьмака. Роно до тех пор, пока у него не кончались деньги. Если говорить совсем начистоту, последний вариант случался гораздо чаще, чем хотелось бы. Если уж совсем никаких секретов не утаивать, денег ривийцу не хватало постоянно.
За всю дорогу до границ Аэдирна, Геральт убил всего пару утопцев и запинал ногами одну водяную бабу. История эта полна различных веселых моментов, но вспоминать об этом Белый Волк не хотел. Он недовольно поглядел на заметно опустевшую сумку на левом боку Плотвы и печально выдохнул. Указатель парой километров ранее обещал впереди деревушку под названием «Верхние Ольховицы», и ривиец надеялся получить там хотя бы небольшой заказ, чтобы протянуть еще несколько дней до более крупного поселения.
Увидев состояние, в котором находилась единственная корчма, Геральт понял, что надеялся он зря. Осевшее здание, жалобно приоткрывшее полусгнившую дверь, выглядело так, будто было построено еще до Сопряжения, и годы были чересчур к нему жестоки. Тем не менее, ведьмак рискнул войти внутрь, опасливо поглядывая на потолок в ожидании неизбежного падения деревянной крыши прямо на головы всем пьянчугам округи.
- Здравствуй, - сверкнув кошачьими глазами, заговорил с корчмарем Геральт. – Я ищу кое-кого, подскажешь доброму путнику?
- Подскажу-у, как ж тут не подсказать-то? – не торопясь, ответил корчмарь, бородатый мужичок лет сорока и с дырой вместо четырех передних зубов, от чего его речь звучала непозволительно комично, разрушая весь образ серьезного мужчины. – Вы, небось, колдуна ищете?
- Нет, не колдуна. С чего это ты так решил?
- Ну, как это? Два меча-то не просто так, думается. Такие люди разве что на бабайку охотятся, да на колдунов гадостных. Тварей у нас тут не видать, а вот колдун завелся. Заявился, важный такой, сказал, что семью барона от напасти спасать будет. Мужики его как раз ловить пошли, по приказу барона, то бишь. Тот его женушку погубил все-таки. Орала на весь замок, говорят. Я сам не слышал, но молва такая ходит. Дочурку хозяина он, кстати, спас. Видать на потом оставил, ч-черт. Но это его уже не спасет, от увидите.
- А зачем ему убивать и без того больную женщину? – вопросил ведьмак, и в голосе его отчетливо читалось, что логику он в рассказах корчмаря найти не смог, как бы ни пытался. Тот развел руками, театрально пожал плечами и на протяжном выдохе заключил:
- Кто ж этих колдунов знает.
Геральт понял, что разговор не заладился. Выуживать крупицы полезной информации – дело утомительное, и именно поэтому ривиец постарался сразу перейти к делу. Он спросил, не слышал ли кто в округе о девушке с пепельными волосами и получил в ответ только горстку историй о том, как кто-то видел нагую красавицу в местных лесах, сжирающих дурных мужиков по ночам и о том, как во сне к одному из выпивох пришла его молодая бабуля. Как он понял, что это была именно бабуля, он не пояснил, зато смог показать, как «виртуозно у нее таращились сиськи».
Не прошло и двадцати минут в корчме, а ведьмак уже устал. Он вышел из пропитанного мочой и прочими человеческими отходами помещения, и уставился в затянутое тучами небо. Собирался дождь. Это означало, что эту ночь ему придется провести здесь. Куда больше радости он получил бы от компании десятка другого альгулей, нежели от бесполезных нынче мужиков деревни Верхние Ольховицы. Единственное спасение от этого – местный царек, и его проблемы с колдуном. И Геральт отчаялся настолько, что готов был сунуться в это львиное логово и поводить там факелом.
Поместье Льяго Мердека узнать было не трудно: это было единственное здание, которое хоть как-то возвышалось над остальными. Плотву ведьмак оставил у корчмы, наивно полагая, что оставаться там ей несколько безопаснее.
У входа обеспокоенно шептались двое охранников. Видеть приближающегося выродка им явно было не по нраву, и они попросту не знали, как на это реагировать.
- Стоять! – рявкнул один из них. От него разило неуверенностью. И водкой.
- Кто такой? Откель будешь? – быстро среагировал второй, наставляя на Геральта оружие. – Назовись или клянусь всем святым, голову тебе оторву!
- Геральт, - сохраняя спокойствие, ответил белоголовый. – Из Ривии. Ведьмак. Пришел повидать Льяго. Дело к нему есть.
Стражники переглянулись. Решение все никак не могло посетить их светлые головы.
- За колдуном пришел? – наконец, спросил первый, нарушая затянувшееся молчание. На его лице оставило отметину коварное недоверие, но боязнь перед гневом Мердека, если стража вдруг не пропустит важного гостя, служила отличным контраргументом любым опасениям.
- Ага. За колдуном.
Ложь оказалась кратчайшим путем внутрь, и ведьмак не медлил ею воспользоваться. Один из стражников, самый дерзкий, вошел внутрь вместе с Геральтом. И они вместе стали свидетелями того, как знаменитого в округе колдуна собирались арестовать. И, черт возьми, его лицо Белый Волк мог узнать из тысячи. Эмиель Регис.
- Это ваш колдун? – Улыбнувшись, поинтересовался ривиец.
- Ага, вот он, с-сука, душегуб, - сплюнул на пол стражник и сделал еще несколько шагов навстречу Мердеку. – Хозяин, к вам тут это… Ведьмак. Говорит, за колдуном пришел.
- Ну, здравствуй. Говорят, тебе нужна помощь с вредителями? – Геральт снял капюшон, все это время скрывавший половину его лица, и уставился барону прямо в глаза. – Я готов забрать его прямо сейчас.
Взгляд ведьмака скользнул по вампиру, оценивая его внешний вид. Он практически не изменился с их последней встречи. Разве что немного потрепался. Но, тем не менее, выглядел он все так же. И сам ведьмак хотел бы сейчас пожать ему руку, но делать это в присутствии нестабильных личностей было бы самоубийственной авантюрой.
Отредактировано Геральт из Ривии (2017-08-31 16:54:31)
«Вот уж воистину: неисповедимы пути Предназначения, а также — товарно-денежные», — мельком подумал Регис, чтобы через мгновение произнести следующее:
— О, господин Мердек! Если вам не терпелось нанести мне — между прочим, уважаемому человеку, почти профессору! — несмываемое оскорбление, могли бы выписать по мою душу, допустим, заклинателя змей. Нет, неужто вы действительно верите, будто бы я дозволю притронуться к себе этому… выкидышу селекции? Ни за что, господин Мердек. Или справедливое тюремное заключение, или можете велеть зарубить меня на месте, — гордо вскинул подбородок Эмиель Регис, крайне достоверно имитируя оскорбленную гордость, оскорбленную честь и классовую ненависть.
Было решительно невозможно не узнать Геральта. А глазам все-таки не верилось. После стольких месяцев вот так взять и встретить его здесь? Хотя, какое удивление? Где еще сыскаться ведьмаку, как не в местах, где жаждут справедливости такие — есть песни, из которых слов не выкинешь — говночеловеки, каким посчастливилось уродиться господину Мердеку?
Да, место было прямо-таки идеальное.
Вот только не время.
— А что, идея, — смачно сплюнул под ноги вампиру очередной представитель правоохранительной системы. — Я б зарубил. Без суда и, энто, без следствия. Где оно видано, чтоб кто-то так в тюрягу просился, э?
— Хм, а ведь и верно, — сощурил водянистые глазки Льяго Мердек, переводя взгляд с Геральта на Региса. — Медом тебе там намазано, что ли, цирюльник?
— Не могу знать, — осторожно пожал плечами Эмиель Регис, легко игнорируя пренебрежительное отношение властей к его важной, нужной и благородной профессии. — Чем и что вы там у себя мажете, — пока вопрос напрямую не касается моей трудовой деятельности, разумеется, — не моего ума дело. Однако я верю в Закон. И в связи, господин Мердек, да-да, в связи. И их у меня, поверьте, есть.
Врал. И врал откровенно. Что ж поделаешь! Существуют такие твари, против которых ведьмак бессилен, но что, безусловно, важнее — в паскудства которых неких конкретных ведьмаков категорически не хотелось вмешивать.
«До чего же я все-таки рад тебя видеть, Геральт».
И до чего обрадуется Цири.
Права не встретиться они, конечно, не имели.
— Где гарантии, — переходя на более-менее деловой тон, заткнул большие пальцы за широкий, украшенный серебряными бляхами ремень Льяго Мердек. — Слышишь, ведьмак? Мне нужны гарантии. Не хочу, чтобы завтра на утро этот… вредитель… навредил еще больше.
— О-о-о-о! — не разжимая губ, премерзко улыбнулся Регис. — Наврежу! Ой, наврежу! Еще как наврежу! Не сомневайтесь, господин Мердек! Исключительно любопытства ради, ответьте максимально честно — как вы относитесь, предположим, к чужеродному калу в вашей постели?
— Заткнись! Заткнись! — взвизгнул солтыс, ужасающе чудовищно багровея.
— Заткнусь, — кивнул уважаемый человек, почти профессор. — Но сперва — в кандалы. Можно даже в двимеритовые.
Разговор постепенно скатывался в обмен оскорблениями, одни красочнее других. Не то, чтобы и раньше диалог с Льяго напоминал приятный вечер за чашечкой чая в Оксенфуртской академии, но теперь атмосфера начала буквально накаляться, и Геральт начал сомневаться, что им с Регисом удастся выйти отсюда, не снося головы с широких плеч местных головорезов. Впрочем, глядя на главу этого поселения, у него оставалось все меньше желания заканчивать эту встречу на мирной ноте. Тем более, такой возможности негодяй, судя по его поведению, оставлять и не хотел.
- Прошу не портить товар, милсдарь. – подал голос ведьмак, делая несколько шагов навстречу старому (в прямом смысле этого слова) другу. – Колдун нужен мне для проведения ведьмачьего ритуала. И нужен живым. Боюсь, с отсутствующей головой живым он будет не больше, чем вон тот парень.
Геральт кивнул в сторону тучного стражника, шлем которого настолько был ему узок, что толстые щеки старались проскользнуть под ним с нечеловеческим рвением. Лицо его, к тому же, приобрело от этого нездоровый красный окрас больного или смертельно смущенного человека, чья стеснительность, говоря простыми словами, была несовместима с жизнью. В ответ на заявление ведьмака, стражник перевел недовольный взгляд с Региса на него и возмущенно открыл рот, набирая полные легкие воздуха.
- Э, это ты че сейчас имел в виду, приблуда?!
- Я имел в виду лишь то, что в следующий раз, когда ты будешь уплетать тройную порцию похлебки твоей несчастной жены, тебе стоит задуматься: может, неплохо бы отказаться от добавки.
Наступила тишина. Геральт явно переборщил. И только со скрипом движущиеся шестеренки в голове того самого круглого стражника давали ведьмаку понять, что он не оглох. Первым нарушил молчание Льяго.
- Довольно! – рявкнул он, нетерпеливо топнув массивным ботинком. – Я еще раз спрашиваю: откуда мне знать, что эта паскуда не явится на следующее утро и не насрет мне в хренову постель?!
- Да ниоткуда. – честно ответил мутант, и тон его при этом всячески исключал любые попытки втянуть его в затяжные переговоры. – Но знай, что те, кто отказывают ведьмаку в проведении того самого ритуала над колдуном не только сами срут в свои же постели, но еще и чистят все это своими же ртами. Если позволите говорить откровенно, милсдарь Мердек.
Геральт сложил руки на груди, позволяя Льяго принять решение, каким бы оно ни было. Сам же убийца чудовищ был готов в любую минуту вынуть стальной меч из ножен и избавить мир еще от одного мерзкого человека. Вряд ли кто-то был бы против подобного исхода. Жалеть мерзавца, имеется в виду, искренне, никто не станет. Тем не менее, ведьмак надеялся, что хотя бы крупица здравомыслия все еще нежится в гниющем мозге хозяина Верхних Ольховиц.
- Знаешь что, - теряя самообладание, заговорил Льяго. – Я думаю, я убью не только этого женоубийцу, но и гадкого нелюдя. И что ты тогда сделаешь?
- Что я сделаю, когда буду мертв? – переспросил ведьмак, делая вид, что не понял слов Мердека. – Боюсь, уже ничего.
Хозяину поместья не понравилось видеть улыбку на лице мутанта. Он начал закипать, а это значило одно: придется размяться.
Отредактировано Геральт из Ривии (2017-09-03 12:02:16)
«Сквозь годы и мировые бедствия, — удрученно подумал Регис. — Лишь две вещи остаются неизменными: страх перед незнакомым говном в постели и феноменальная, непрошибаемая упертость Геральта.
Вот что мне с тобой делать, друг мой? Вот что мне с тобой делать?».
А делать хоть что-то всенепременно следовало.
Судя по лицам стражников, очень скоро они поймут, до чего страшное оскорбление только что было нанесено их кормильцу, причем не абы кем, но самым что ни есть всамделишным выкидышем селекции.
И прольется кровь. И возможность привнести в этот мир хотя бы чуточку справедливости наверняка будет безвозвратно утеряна.
Впрочем, нет. Конечно, нет! В боевых талантах знаменитого на весь мир ведьмака Геральта Регис не сомневался ни на единый удар сердца, другой вопрос — омрачать радость встречи подтверждением репутации Мясника из Блавекена — в лучшем случае было невежливо.
А уж если так и так не обойтись без крови, отметил про себя Регис, было бы превосходно, окажись эта кровь в слегка прожаренном куске пусть даже не слишком свежей говядины. В идеале — с чесноком и перцем.
— Впрочем, так и быть, — тяжело вздохнул Эмиель — безгранично талантливый дипломат — Регис, прилагая все усилия, чтобы эта первая после долгой разлуки встреча не оказалась для них с Геральтом за одно и последней. — Раз уж здесь никто не ведает о Законе и Справедливости, умываю руки! Пусть лучше мной займется этот… преотвратнейший нелюдь — в конце концов, все лучше, чем наблюдать ваши препоганые хари. Да-да, милсдарь Мердек, вашу, замечу, не в последнюю очередь. Вероятно — в первую. И даже смерть — о, поверьте мне! Просто поверьте! — не слишком высокая цена за это.
— Значит, ты у нас не бессмертный? — препротивно растянул губы в улыбке Льяго Мердек, на первый взгляд пропуская речь Региса мимо ушей. От озарения даже перестал трястись, как банный лист на стариковской жопе. — А, может, ты у нас с цирюльником в сговоре, нелюдь? То-то я погляжу, объявился точь-в-точь хер из табакерки, стоило... стоило взять за жабры… этого… засирателя постелей! Взять обоих! Это приказ! Исполнять немедленно!
— Плохая идея, господин Мердек. Очень плохая идея, — сокрушенно покачал головой Эмиель Регис; опустив руки, обернулся к Геральту.
И ничего не сказал.
Взгляд, обращенный к ведьмаку, был куда красноречивее любой… элоквенции.
«Не делай глупостей, Геральт. Очень тебя прошу, давай обойдемся без глупостей».
Он хотел видеть Цири счастливой. Потому что в кои-то веки воссоединение отца и дочери могло — обязано было! — обойтись без смертей.
— Девочка, — едва слышно произнес вампир. — Пепельноволосая девочка…
Накрапывало.
Апрель в этом году выдался чрезвычайно дождливый.
Обмен любезности затягивался. Геральт никогда не любил находиться в состоянии полнейшей неизвестности и неопределенности, так что подобные ситуации всегда быстро ему наскучивали. Льяго Мердек, судя по его бегающим глазкам, в этом плане не сильно отличался от ведьмака. Голос его звучал слишком резко, слова он выплевывал крайне неразборчиво, периодически захлебываясь слюной, из-за чего ему приходилось кряхтеть и делать небольшие паузы, чтобы прийти в себя.
Благо, здесь был Регис. Человек, которому позволь только открыть рот и он заболтает любого в радиусе десяти метров. В то время, как он распылялся умными и неподходящими для ситуации вежливыми оскорблениями, вся шайка местного воротилы едва сдерживалась, чтобы не отрыгнуть собравшиеся внутри алкогольные испарения. Ривиец это чувствовал, причем, чувствовал чересчур хорошо. В такие моменты он проклинал свое усиленное обоняние.
Эмиель заговорил о ведьмаке, на что тот только шуточно приподнял правую бровь, как бы говоря «ах вот как?!». Никто из присутствующих, за исключением, пожалуй, самого Региса, этого не заметил и это не могло не радовать: иначе это дало бы очередной повод для все большего разгорания конфликта.
- Я бы этого не советовал, - предостерег подступающего к нему охранника Геральт, крепко взявшись за рукоять стального меча за спиной. – Первый, кто взмахнет своим мечом, останется без руки. Честное ведьмачье.
Мутант наградил строгим взором ближайшего человека Мердека, добавляя сказанному силы. Тот резко остановился и посмотрел на хозяина, как бы уточняя, стоит ли лезть к человеку с двумя мечами после таких серьезных заявлений. В то же время обернулся и вампир, посмотрев на Геральта с тем выражением лица, которое ведьмак не любил больше всего. Дальнейшие его слова будто окатили мутанта холодной водой. Он тупо уставился на старого друга, опустив руки. «Девочка с пепельными волосами». Большего Белому Волку и не требовалось. Никаких других слов, сложных описаний, долгих взглядов. Только эти четыре слова.
- Хорошо, - удивляясь тому, насколько хрипло звучит его голос, заговорил ведьмак. – Обоих темницу, так обоих. Только учти, Льяго Мердек, одну простую деталь ведьмачьего кодекса.
- Эт какую же, а, сука?! – нетерпеливо рявкнул царек, жестом приказывая своим парням притормозить.
- Узнав, что ведьмака закинули темницу, его школа отправляет еще одного ведьмака, чтобы проверить справедливость наказания. Если выясняется, что посадили его просто так, человеку, выносившему приговор, вырывают язык или… - Геральт многозначительно опустил взгляд Льяго ниже пояса. – Ну, ты понимаешь.
Мердек заметно напрягся. Ведьмаку было приятно смотреть, как меняется выражение его лица. С одной стороны, у нервного властителя не было ни единой причины верить какому-то малоизвестному нелюдю, но с другой, он слышал десятки, если не сотни, ужасных историй о деяниях ведьмаков и рассказанное минутой ранее полностью вписывалось в безумную концепцию жестоких убийц чудовищ. К тому же, ему было куда проще отпустить этих двух и не вспоминать о них никогда больше, но Льяго Мердек не был бы Льяго Мердеком, если б послушал голос разума.
- Ладно, ведьмак! Твоя взяла! Можешь уходить! – он повернулся к Регису и плюнул ему под ноги. – Но этот хер останется здесь. Нам еще много нужно обсудить. Может, я даже насру ему в тарелку и заставлю все это сожрать!
- Он пойдет со мной. Это не обсуждается.
- Хера с два он пойдет с тобой. Он мой!
- Эй, колдун, - Геральт указал пальцем на Региса. – Топай за мою спину. Мы уходим. И если ты, Льяго, попробуешь мне помешать - умрешь первым.
— Слушаюсь и повинуюсь. Но учти, ведьмак! Я против столь фамильярного обращения к моей высоко чтимой в социуме — ну, вероятно, не в этом, конечно, — персоне! — объявил Регис, полной достоинства трусцой прячась за спиной Геральта.
Повисла пауза. Довольно неловкая. Одна из тех, которые с легкостью могут таить в себе как скорое пожелание «попутного ветра» и «ебстись колом», так и обидно сформулированный вызов практическим путем измерить, чей меч больше и, собственно, что немаловажно — длиннее.
Второй вариант был неприятен особо. Первый, впрочем, тоже, но в гораздо меньшей степени.
«Эх», — подумал Регис. Не будь он таким честным или, что вероятнее, не таким самонадеянным, мог бы поступить единственно логично и единственно верно: первой половине правоохранительной системы внушить, что они, оказывается, вовсе не доблестные мужи, но горячие, сладострастные девицы; другой — что еще более пылкие кавалеры. И пусть устраивают фривольные игрища на свежем воздухе.
Но именно этого Регис не сделал.
«Должно быть, старею».
А, может, дело не в старости. Может, дело в отчетливом понимании далеко не самых благоприятных последствий. Гипноз рассеется. Воспоминания об озорстве — нет.
Не хотелось, ну вот категорически не хотелось Регису видеть собственную физиономию — а теперь еще и дивный лик Геральта — отсюда и до Назаира на каждой листовке, болтающейся на каждом придорожном столбе.
— Взять их? — с надеждой в голосе уточнил, очевидно, наиболее агрессивный из представителей правоохранительной системы.
Льяго Мердек молчал. Тишина была противная. Какая-то липкая и скользкая, как пленка жира на давно остывшем супе.
— Пусть проваливают, — наконец-то ответил Мердик. — Но учти, выродок, и ты, колдун, сейчас я вас отпускаю, но крепко спать не советую.
— А как насчет завтраков? — абсолютно невинно уточнил Регис.
— Чево-о-о-о? — сморщил рожу милсдарь Мердек.
— Ну как же! Самый важный прием пищи! И очень бы хотелось знать заранее, насерите вы мне в тарелку или все-таки не насерите.
— Ведьмак. Либо ты убираешь это с глаз моих, либо…
А дождик был все-таки славный. Бойкий такой, весенний.
«Верное решение», - подумал Геральт, услышав ответ Мердека. Ему не хотелось устраивать второй Блавикен, хотя, если уж быть честным, он не был бы вторым. И даже не десятым, пожалуй. Ведьмак устал оставлять за собой кровавый след, а давать очередной повод для слухов среди простого люда ему было буквально тошно. Именно поэтому он напрягся, когда Регис продолжил провоцировать власть имущего.
И стоило бы его остановить, намекнуть о том, что дело это, мягко скажем, гиблое и связываться с такими тварями стоило разве что в крайнем случае, но… Всегда есть то самое но. Оно закрадывалось в самые темные уголки разума и метко било по самым больным точкам мыслительного процесса, подводя все к ужасно невыгодному исходу. Вот и в этот раз то приставучее «но» бесперебойно твердило о том, что мешать вампиру не стоило.
- Либо что? – голос Геральта прозвучал в разы холоднее, нежели минутой ранее. Кошачьи глаза угрожающе сверкнули, устремляя взгляд прямо на Льяго. Он это заметил и заткнулся. Его лицо было напряжено, правая рука сжалась в кулак, а по щеке стекали капли пота. Вид у местного правителя был наипаршивейший. Не то, чтобы раньше он мог претендовать на роль первого мужика на деревне, но сейчас его вообще вряд ли допустили бы до конкурса.
- Либо, - тоненько скрипнул своим голосочком Мердек . – Я посажу вас на пики! И заставлю своих ребят изнасиловать ваши трупы!
Его ребята не обрадовались подобной перспективе. Геральт тоже. Он посмотрел на Региса, стоявшего позади, после чего медленно перевел взгляд обратно на хозяина этого прекрасного поместья.
- Боюсь, вы не в моем вкусе, - нехорошо улыбнувшись, отметил ведьмак. – К тому же, от ведьмаков да чародеев можно подхватить заразу. Даже от их взгляда.
Геральт посмотрел в глаза каждому из охранников. Они старались отвести взгляд, но все тщетно. Именно тогда Льяго Мердек вспылил.
- УБИРАЙТЕСЬ! – завизжал он, - ШОБ Я ВАШИ МОРДЫ ЗДЕСЯ НЕ ВИДЕЛ! И ЕСЛИ ЗАВТРА ВЫ ОКАЖЕТЕСЬ В ПРЕДЕЛАХ МОИХ ВЛАДЕНИЙ, Я ЛИЧНО ПРОСЛЕЖУ ЗА ТЕМ, ЧТОБЫ ВАС ЗАДЕРГАЛИ!
- Вздернули, - поправил властителя Геральт, и коряво поклонился. – Принимаем ваше предложение, и покидаем ваши владения. Двигай.
Последнее было адресовано Регису. Ведьмак дернул его за плечо, приказывая развернуться, после чего, не снимая руки с плеча вампира, повел его к выходу. Шаги его были быстрыми, а движения – резкими. Нужно было торопиться, ибо Мердек закипал с каждой минутой все больше. Еще чуть-чуть, и он превратится в один большой огненный шар концентрированной ненависти, и тогда придется оголить стальной меч.
Отойдя от поместья на приличное расстояние, Геральт обернулся. Не увидев за собой «хвоста», он облегченно выдохнул.
- Регис, - ведьмак выдержал небольшую паузу. – Ты знаешь, где Цири?
— Некрофилия, Геральт! — когда поместье милейшего господина Мердека осталось позади, когда можно было без опаски высвободить из ведьмачьего захвата плечо, ахнул Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, философ, гуманист и монстр.
— Ты только подумай, Геральт, некрофилия! Сдается, друг мой, я никогда не устану удивляться, до чего изобретателен бывает ваш род в извращении того, что в теории, да, собственно, и на практике тоже прямо-таки обязано дарить радость и удовольствие. Поразительно, Геральт. Просто поразительно. Экзекуция сексом! И кого наказывать? Мертвую плоть. Ну, как сказать «мертвую», — загадочно улыбнулся вампир, поглядывая на Геральта, честь по чести, в его душевных откровениях едва ли заинтересованного.
— В твоем случае — определенно мертвую, в моем же… что ж, вынужден признать: противоестественного и омерзительного в мире с каждым днем все больше и больше.
В том, что задуманное милсдарь Мердек воплотит единолично с огромным энтузиазмом, Регис не сомневался. Не возникало повода. Люди такого сорта, — к сожалению, в мире чрезвычайно распространенного, — радостно извалялись бы даже в коровьей лепешке при одной мысли, что содеянное для нее — оскорбительно и болезненно.
— Цири… Очень хороший вопрос, Геральт, очень хороший.
Странное дело, обыкновенно никаких трудностей с облечением мыслей в весьма красочный, пусть и не всегда легкий для восприятия поток слов, Регис не испытывал, а сейчас, поди ж ты, задумался. То ли потому, что для откровений место было не совсем подходящее, то ли потому, что, говоря о Цири… приврал. Впрочем, самую малость.
— Начну с того, Геральт, — менторским тоном продолжил Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, — что за последние… получается, полгода нам с Цири довелось пережить многое. Удивительные вещи, Геральт! Невероятные! А я, насколько тебе известно, поведал в жизни столько, что любой из ваших мудрецов… ну-с, допустим, мученически кончился бы от кошмаров. Но Цири, Геральт, Цири… невозможно храбрый ребенок. И невозможно преданный. Несколько недель назад мы с ней расстались, однако она обещала вернуться. Сюда, в Аэдирн. Собственно, по этой причине я здесь и остался. Очень уж мне не хотелось тратить время в ожидании попусту. Вышло, увы, не совсем так, как планировалось, — пожал плечами Регис, неотрывно глядя в глаза Геральта. — Если ты думаешь, что с милсдарем Мердеком покончено, вынужден разочаровать. Он, видишь ли, чудовище. Нет, не потому что любит баловаться с телами тех, кого насадил на пики… Потому, что крайне неверно трактует понятие родительского долга. Боюсь, мне придется его убить, Геральт. Да-да, ты не ослышался. Осмелюсь добавить: смерть чудовища от рук другого чудовища — в высшей степени, друг мой, справедливо.
И чужих детей не бывает, мысленно добавил Регис, даже если ты сам — монстр.
Вы здесь » Ведьмак: Глас рассудка » О людях и чудовищах » Пропащие ребята (Аэдирн, апрель 1269)
