Топот копыт отдавался в ушах. Солнце катилось к горизонту, окрашивая все в пурпурные тона, играя в медно-каштановых волосах чародейки. Нужно было спешить, но она не гнала кобылу во весь опор, чтобы не сбиться с пути, не проскачить нужный поворот на узкой, почти теряющейся дорожке и не получить по лицу хлесткий удар какой-нибудь неожиданно возникшей на пути ветки. Но солнце обычно садилось быстро и нужно было торопиться.
— Стой. Стой, проклятая, – прикрикнула Трисс на лошадь и потянула на себя поводья, сбавляя ход и останавливаясь.
Горы Тир Тохаир были каменистыми, поросшими сухой и редкой растительностью. Зимой на Юге, где за хребтом уже начиналась огромная пустыня Корат, было мало снега; весной мало паводковых вод. Летом воды было еще меньше.
Трисс спешилась – край плаща тут же зацепился за голый, колючий куст; пришлось одернуть его, чтобы высвободить. Пегая кобыла суетливо переступала с ноги на ногу – будто нервничала, – прядала ушами и косила глазом куда-то в сторону. Но опасности Трисс не видела и не чувствовала.
— Ну-ну, не будь трусихой, – ласково поглаживая лошадиную морду, произнесла Трисс.
Она сделала ловкий жест не требующие даже прочтения заклинания, и чары молочно-белой, тут же тающей в воздухе дымкой окутали голову трусливой скотины. Лошадь успокоилась, присмирела, вновь переступила с ноги на ногу и принялась большими мягкими губами мусолить колючку с того самого куста, который грозился  сдернуть с Трисс походный плащ.
Она привязала поводья к невысокому сухому дереву – голые, кривые ветви вздрогнули, но снега на них не было. На Севере ее давно бы припорошило снежком. Но не здесь, не на Юге. Нужные для охоты вещи перекочевали из седельных сумок в маленькие подсумки, которые рядком выстроились на поясе и слегка оттягивали широкий ремень вниз. Трисс волновалась. Совсем немного, но все же достаточно чтобы упрекнуть себя в трусости. А ведь еще пару минут назад она стыдила за это глупую пегую клячу.
До входа в сеть туннелей Трисс добралась изрядно запыхавшись, содрав с ладони кожу и оставив на одном из колючих кустов лоскут от порванного плаща. Конного проезда не было – только пешком, – но узкая и извилистая дорога потерялась на горном склоне слишком быстро. Выше пришлось буквально карабкаться по каменистым уступам, чтобы поднявшись по хребту встретить зияющий непроглядной темнотой вход в пещеру.
Спускаться внутрь Трисс не торопилась. Она присела у входа и, прочтя заклинание, коснулась рукой каменной стенки. В пальцах тотчас же почувствовалась вибрация – по ощущениям под толщей пород источников вибрации было так много, что нервы в животе свернулись в тугой ком. Ох, не легкая это будет задача.
Внутри не пахло сыростью и плесенью, как она ожидала, но сухой, терпкий запах – словно нафталин из старого пыльного шкафа, – был легко ощутим даже без усиления обоняния чарами. Трисс обострила заклинанием лишь зрение, чтобы ни прибегая к помощи огня видеть в темноте и быть готовой отреагировать на нападения. В конце концов, коль скоро лезешь в гнездо к сколопендроморфам, будь готов к нападению.
Туннели внутри вились, расширялись и снова сужались. Плутая по ним, Трисс замечала следы взрытой мощными лапами породы и присыпанные крупной каменной крошкой вперемешку с землей лунки – места, где сколопендры выбирались наружу. Больше всего этого добра оказалось в пещере с высоким сводом, на которую Трисс вскоре наткнулась. Это было подходящее место, чтобы подманить монстров и, выудив из подсумка широкий медный диск, она уложила его на плоский камень в самом центре пещеры. Звук, вибрация – то, чем можно было привлечь внимание подземных жителей, попытаться вытащить их наружу и, быть может, призвать сразу и их королеву.
С почтительного расстояния – отойдя к краю пещеру у самого выхода из туннеля, – Трисс взялась читать длинное и сложное заклинание, чтобы активировать амулет и пробудить спящую в нем силу. Совсем скоро медный диск дрогнул, зажегся россыпью светящихся трещин и от свода пещеры отразился гулким эхом неестественный звук. Диск дрогнул вновь и теперь трещинами пошел камень, на котором тот лежал. Через пару минут камень и вовсе развалился, а диск упал ниже, наращивая чары и создавая импульсы.
Прошло совсем немного времени, как на поверхности появились первые визгливые сколопендры. Они вырывались из земли в самых неожиданных местах, поднимаясь столбами; скручивались на манер ярмарочного бублика и вновь расправляли упругое тело, ударяя жестким хвостом. Чарами Трисс удалось сжечь несколько тварей, но Белой королевы среди них не было.
— Ну давай же, – нетерпеливо шепнула она.
На миг Трисс показалось, что в темноте блеснуло что-то белое – пронзительно яркое, – а затем все вокруг заполнило непроглядной тьмой и чувством тяжести и боли в голове. Шоркая ладонями по каменной крошке, она вдруг с ужасом поняла, что зазевалась, упустила момент появления очередной твари и та с молниеносной скоростью откинула ее в сторону. Лоб щипало от кровавой ссадины, но Трисс отчаянно и спешно пыталась отползти, ускользнуть.
Словно бы вся пещера, все туннели и все гора Тир Тохаир наполнялась визгом монстром и содрогалась от вибрации, которую создавал магический амулет.

Звук был такой мерзкий, что хотелось попросту сжать зубы, зажмуриться и заткнуть уши, но вместо этого Трисс шарахнулась в сторону едва не получив очередной удар жестким, хитиновым телом. Проклятая сколопендра была на диво проворна и в два счета загнала чародейку в угол. Прижимаясь спиной к шершавой стене, чувствуя трепет и приближающуюся опасность, Трисс вовсе не собиралась сдаваться. Вскинув руки она громко произнесла заклинание – ее голос эхом отразился от дрожащего свода пещеры, – и на ладонях уже зажглись первые яркие искры зачинавшегося пламени, как сороконожка резко обернулась, щеря страшную, снабженную жвалами пасть, и метнулась прочь. Трисс удивленно округлила глаза.
Все прояснилось тут же. Массивный, похожий на скалу – она поначалу за обломок скалы его и приняла, – мужчина пустился со сколопендроморфом в причудливый танец, уводя чудовище прочь от чародейки и разя его своим мечом. Это был ведьмак. Никто другой не смог бы так ловко парировать выпады сколопендры, да и хотя бы видеть в темноте пещеры, и Трисс с легким восторгом – теперь она спасена, – пару секунд наблюдала, как ее избавитель разит монстра. Это было прекрасно. И Трисс захотелось… чихнуть.
Свод пещеры дрожал от вибрации набравшего полную силу амулета, сверху сыпалась пыль и мелкая крошка. Вот-вот и скоро посыплются камни. Нужно было действовать.
Улучив момент, Трисс метнулась к центру пещеры. Она опасалась попасться другим сколопендроморфам, угодить в одну из вырытых ими ям или оказаться раздавленной падающими камнями, но природная ловкость молодой и гибкой женщины позволили ей легко и быстро покрыть пусть не такое большое, но уставленное преградами расстояние.
Ее медный диск дрожал и парил в воздухе невысоко над землей, методично посылая вниз импульс, от которого сотрясалась вся пещера. Увы, но план Трисс рушился, как и этот мрачный, каменный свод. Действие амулета нужно было остановить. Немедленно.
Быстро, четко, громко Трисс повторяла одну и ту же простую фразу, спешна стаскивая с плеч плащ. Импульсы прекратились, звуки падающих камней стихли, а диск засветился словно раскаленная головешка, все еще парящая в воздухе. Пришлось накинуть на него плащ – по воздуху сразу поплыл запах паленого льна, – и лишь только после этого буйство чар в пещере окончательно стихло.
Совсем потемнело – кончилось действие усиливающих зрение чар, – и Трисс зачаровала маленький, яркий огонек, который медленно начал подниматься к самому потолку, метр за метром отвоевывая пространство у тьмы, пока не коснулся самых стен и проходов ведущих наружу.
— Проклятье! – ругнулась Трисс, прижимая к груди скомканный, слегка дымившийся плащ.
Тот самый проход – она его пометила, – которым она  спустилась сюда, ныне был завален камнями так основательно, что Трисс сомневалась, что разобрать его удастся даже с использованием чар и физических сил огромного детины, ныне буравившего ее взглядом. Исполинские размеры, шрамы, два меча и желтые, кошачьи глаза в свете ее магического огонька – она изучила его внимательно. И эти молчаливые гляделки были сродни какому-то животному ритуалу, когда два зверя останавливаются, застывают чтобы оценить опасность, лучше рассмотреть друг друга, а потом бросаются в бой или же мирно расходятся прочь.
Вот только куда теперь пойти Трисс не имела ни малейшего представления, а бросься на здоровенного ведьмака было неразумно, бесполезно и не надобно.
Молчание продолжалось. Трисс хмурилась.

Видеть обляпанные пахучей слизью сапоги Трисс было не впервой – Геральт после успешно выполненного заказа, бывалоча, выглядел и похуже, – но смотреть на полуразделанную тушу у ног ведьмака было все равно крайне неприятно. Трисс почти незаметно поморщилась, пряча свой аккуратный носик в скомканный и прижатый к груди плащ. Говорить она не торопилась – выжидала, приглядывалась и прислушивалась. И даже несмотря на то, что заваленный проход ее тревожил не на шутку, пока решила с этим повременить и узнать своего спасителя чуточку лучше. Да и хотя бы просто рассмотреть в свете поднявшегося под самый потолок магического огонька.
Голос низкий, глухой. Его Трисс услышала, когда ведьмак спросил ее имя. Очень подходящий такой вот огромной горе с лысым затылком и шрамом через все темя.
— Нет. Отчего ж? – отнимая от лица мятый плащ, произнесла она ровным, будничным тоном. – Коль была бы немой, не была б чародейкой.
Ведьмак занялся чисткой оружия, и Трисс стало ясно, что ни нападать на нее, ни отбирать спрятанный в плаще артефакт он пока не собирается. Это вселило толику уверенности и Трисс даже улыбнулась, подходя ближе и внимательно глядя под ноги, чтобы не угодить в лужу полную какой-нибудь гадости.
— Я – Трисс Меригольд из Марибора, – в воздухе витали не самые приятные запахи мертвой сколопендры; на шее ведьмака поблескивала свившаяся в причудливый узор змейка. – А тебя как звать, ведьмак?
То, что ведьмак – не было сомнений. Да теперь и амулет прямо указал на его принадлежности к цеху Змеи. Трисс подошла совсем близко и окинула взглядом разорванный хитиновый панцирь сколопендроморфа. Да, это была отнюдь не Белая Королева, но все же..
— Коль скоро чудовище повержено, не поможешь ли извлечь из него трахею? – Трисс улыбнулась. – Жаль бросать. Да и мне бы в хозяйстве пригодилось.
Диск в плаще почти остыл – от него теперь исходило лишь легкое, приятное тепло, – и, извлекая из подсумка мешочек из плотной кожи, куда можно было бы поместить вынутую из инсектойда трахею, она воспользовалась моментом чтобы припрятать артефакт и освободить от него руки.

«Угрюмый и подозрительный. Типичный ведьмак», – косясь на Самсона, подумала Трисс.
Впрочем, зная их братию, иного она и не ждала. О том, что ведьмаки имеют дело преимущественно с чудовищами и с кметами, знали все. Каково же вести дела с простым крестьянским населением, Трисс тоже знала, и потому в подозрительности и угрюмости ведьмаков винить не могла. Любой кмет, попавший в беду, желал двух вещей: выбраться из нее сидя на чьем-то хребте и после того не облегчать свой кошелек ни на грош. Отсюда и проистекала вечная ведьмачья угюмость, да ожидание постоянного подвоха.
— Трахея сколопендроморфа – ценный ингредиент для чародейских зелий, – расшнуровывая кожаный мешочек, ответила Трисс. У нее не было причин лгать ведьмаку. Он и сам наверняка знал, что подчас чародеи либо нанимают кого-то для добычи внутренностей всяких тварей, или же сами охотятся на них, невольно помогая ведьмачьим цехам в борьбе с чудовищами. И, конечно же, отнимая у тех заработок. – Но я хотела добыть еще внутренности сколопендры альбиноса. В ближайшей деревне мне сказали, что такая водится в пещерах Тир Тохаир, но без ведьмака поймать ее мне будет сложно.
Трисс подошла ближе, развернув мешочек и чуть склонившись, чтобы вовремя подставить его, когда ведьмак извлечет из многоножки трахею. На его вопрос о чистке одежды она не ответила, сочтя, что и так ясно, что грязным и вонючим он будет категорически неприятным в первую очередь ей – запертой вместе с ним в пещере.
— Помоги мне поймать Белую Королеву и я заплачу тебе, – не преминула она тут же, не отходя от остывающего трупа, предложить Самсону. – В конце концов, ты – ведьмак и тебе наверняка нужны деньги. Ведь нужны же?
По мановению руки магический огонек спустился, закружился над их головами и подлетел так, чтобы максимально осветить растерзанного инсектойда. Зрелище было, мягко говоря, отвратительным, и Трисс невольно отвела взгляд.

— Нам стоит поторопиться, – взглянув на ведьмака снизу вверх – он был слишком высок, чтобы на него можно было смотреть прямо, – Трисс потрясла раскрытым кожаным мешочком, приготовленным для трахеи. – Эта пещера становится слишком зловонной.
Дух и правда стоял не самый приятный. Мертвые тела сколопендроморфов источали неприятные ароматы. Противная слизистая жидкость, нисколько не похожая на кровь, вытекала из растерзанных тел, наполняя помещение ничем не передаваемым зловонным ароматом.
— Клади и пойдем, – поторопила Трисс. – Там видно будет, что с Белой королевой делать. А то нам с тобой еще выход на поверхность искать, – она легко кивнула рыжей головой в сторону завала. – Тот путь, которым мы пришли, засыпало камнями и теперь придется найти другую дорогу.
На их счастье в пещере зияло еще несколько темных дыр – выходов, – но было совершенно не понятно куда именно эти тоннели вели. Какой-то из них мог закончиться тупиком, другой – вывести на поверхность. А может быть даже довести туда, куда Трисс и хотела попасть – до логова королевы сколопендров.
«Умелый, сильный, но осторожный, – украдкой косясь на Самсона, думала Трисс. – Но Геральт тоже не обрадовался бы, предложи я ему поохотиться на такого монстра. Осторожность ведьмаков похвальна, но мне не на руку. Но ничего, там дальше разберемся, что делать и с Королевой, и с ведьмаком».
Не пытаясь просчитать на десять шагов вперед, Трисс позволила себе плыть по течению. В конце концов, у нее был в запасе еще диск и пара амулетов с чарами. Да и ведьмак казался ей если не достойным доверия, то хотя бы более или менее надежным, чтобы перемещаясь по темным подземным галереям не бояться получить нож в спину, удар по голове или иную физическую подлость, на которую был способен каждый второй кмет.