— Важно, Мерун, важно, — не унималась Сирона. — Это сейчас тебе кажется, что я смогу заменить всех, но нет, не смогу. Вряд ли у меня получится доставать тебя колкими шутками на счет долгов так же, как это делал Эрс. Не бросай его, раз уж у вас наладилась дружба. Тебе это тоже нужно, не только ему, — и будет слишком несправедливо лишать Мера остальной жизни. Сирона не хотела, чтобы он так зациклился на ней, что упустил свою. — Напиши, обязательно. Если уж говорить о долге… ты ему действительно должен, он рассказал, как спас тебе жизнь однажды. Может быть так ты выплатишь ему, ну и просто по человечески… мне немного жаль его, вид у него был такой потерянный, — Эрс не верил, что Мерун мог умереть, производил впечатление слишком сильного человека. И это было действительно так.
Сирона улыбнулась, потерлась о щеку брата. Пусть в таких условиях, но брат все равно жил. Вот это приятно было осознать, как и то, что он ради нее так многим хотел и мог пожертвовать. Перспектива когда-нибудь побывать в Туссенте очень радовала. Сама Сирона только мечтала об этом, не думала, что когда-нибудь и правда сможет.
Однако ничего этого не будет, если Мер не позаботится о себе и своем здоровье. Девушка слышала, как он давит кашель в горле, и недовольно хмурилась. Переживала, от чего сгребла в кулаки рубаху на его спине. Это не было чем-то заразным? Или серьезным? Сирона даже представить не могла, чем это было.
— Я беспокоюсь за тебя, только не тяни с лечением, — сердце в груди екнуло, Сирона поспешно прижалась губами к его щеке. Перспектива потерять его из-за болезни ужасала. Такой глупый повод и когда? Когда она обрела хоть что-то настоящее. Ее щеки раскраснелись от этих мыслей, хотелось глупо хихикать, даря ему объятия.
«Какая же я глупая,» — вздохнула, но рук не разжала, боясь выпустить брата.
— Я не знала, куда ты его унес и с какой целью, хотя не думаю, что в подвале ему место. Да и… так ли нужен теперь портрет, — Сирона никогда не была настолько эгоцентрична, чтобы постоянно смотреться в зеркало, наслаждаясь своим в нем отражением, или писать картины с самой себя. Ей не нужен был «вычурный» свой портрет во всю стену. — Мне теперь с ним как-то неловко даже, не знаю как объяснить. Он словно из той твоей жизни, о которой я ничего не знала прежде. И не узнала бы, наверное, — разжав пальцы одной руки, она провела линию вдоль ключиц Меруна, забираясь под ворот его рубахи из грубой ткани. Сделав так несколько раз, Сирона решилась запустить туда ладонь, впитывая тепло тела, боясь, что это жар все той же лихорадки.
— Чайник, наверное, уже согрелся, — заметила она спустя некоторое время. О мучившем брата кашле не забыла. — Сегодня погода хуже, слышишь? Ветер, — вздохнув, Сирона вынула руку и погладила брата по щеке. Ей вдруг захотелось сказать что-то, добавить, как обычно что-нибудь глупое и сентиментальное. — Лучше завтра вечером или утром, затемно, как раз успел бы выйти из Вызимы и добраться до Предместий. Нэн живет не в самой деревне, а на отшибе в старом доме, — быть может дом свой она выбрала как раз с той целью, чтобы люди могли приходить к ней разные со своими болезнями, не все из них хочется афишировать. — Вряд ли там кто тебя увидит и узнает, если скроешь волосы и лицо.
Она так и не сказала, не поняла, что хотела произнести вслух.
— Мер, — только и сумела выдохнуть в нахлынувшем чувстве. Почти решив внутренние разногласия, ей теперь все время было мало, хотелось больше и от этой мысли по спине пробегали мурашки, покалывало в кончиках пальцев, а на лице выползала эта улыбка.
Смерть — это только начало (Вызима, февраль 1269)
Сообщений 21 страница 22 из 22
Поделиться212017-07-31 17:39:07
Поделиться222017-07-31 18:21:18
Однажды. Эрс спасал его жизнь далеко не однажды. Случилось это как минимум трижды: здесь, в Вызиме, когда он едва не захлебнулся в собственной крови; в одной из драк на базе, откуда Мерун не должен был выбраться живым и совсем недавно, в Мариборе. Он должен был Принцу куда больше, чем давал, однако знал, что сумеет расплатиться многим позже — только тогда, когда их с сестрой жизнь приобретёт хоть какие-то очертания.
Открыться сейчас значило вернуться к Саламандрам, забыть о планах и возможности переезда, забыть обо всём, что он только что сказал Сироне. К этому Мер готов не был.
— Я знаю, — даже будучи ослепленным любовь, он понимал, что мир не может замыкаться на одной только ней. Она занимала большую часть его жизни, была самой важной её составляющей, но всегда было и что-то другое — работа, хобби, кто-то понимающий, как бы сильно они не отличались от тех, что были приняты обществом. — Но я не променяю возможность быть рядом на что-то другое, Звёздочка. У меня не получится.
У неё были потрясающе мягкие губы. Каждый раз, когда удавалось поймать сестру для поцелуя, Мерун удивлялся — в этих прикосновениях всегда можно было найти что-то новое. Последние не были нетерпеливыми, оказались медленными и аккуратными, и в них можно было почувствовать любое движение, каждый вздох.
В конце концов им пришлось разорвать объятие. Жизнь не стояла на месте, дела никуда не исчезали. Пусть сестре и требовался один только стол, а дойти до старой Нэн он сможет только завтра, до сих пор остро стоял вопрос денег. Нужно было придумать что-то, найти какое-то дело, где можно было бы заработать достаточно, чтобы исчезнуть из Темерии. Копить на покупку жилья было некогда, хватило бы и тех накоплений, что позволили бы просто уехать.
А там уже и всё остальное сложится. Мерун любил убивать, однако умел не только это. Крупный, сильный, он способен был работать руками, если требовалось; да и наемники были востребованы всюду, по всему Северу и даже Югу, куда ни сунься. Сидеть без работы там, где не требовалось скрываться он не стал бы.
Некоторое время он медлил, глядя на остатки писем на столе. Всё это он когда-то собирался отправить родителям — людям, каких считал близкими, но так и не смог. Первые два отправил, остальное так и пылилось дома, словно ненужный мусор. Рядом с этими же письмами валялись пергаменты без адресата — туда он долгое время записывал мысли, когда ещё не подсел на фисштех, способный помочь обличить их в образы. Всё это тоже полетело в печь. Остатки старой жизни, не всегда приятной, в новой они были попросту не к месту. Когда-нибудь он запишет новые, если захочет.
Стол, обычно заваленный чем-то, а ныне пустой, выглядел старым. Не лакированный, грубо отесанный, со сколами и потемневший от времени, он не был достойной заменой рабочему месту швеи. Уместиться на нём было можно, а в остальном... Никакого удобства, пусть и получше кровати. Мерун скривился, подумав, что тот, из подвала, больше пришёлся бы Сироне по душе.
Завтра он обязательно принесёт его ей, начнёт лечиться и озаботится вопросом работы. Завтра, а сегодня у них всё ещё было время на несколько чашек горячего чая с противным малиновым вареньем и возможность побыть рядом. Последнего всегда было мало, сколько бы времени они ни проводили вместе. Мерун жадно впитывал каждое мгновение, словно восполняя то время, что терял семь лет к ряду. Будь его воля, он ни на шаг не отходил бы от сестры. Но та, конечно же, устала бы от него и внимания. Иногда его привязанность переходила границы разумного.
— В этот раз я сделаю всё правильно, Сирона. Обязательно.
