Вился серый дым в ночное небо. Высоко-высоко поднимался, растворялся во мгле.
Тихо, грустно, натужно играла свирель.
Мирмидон раскуривал трубку, пуская ноздрями тонкие струйки вонючего табачного дыма. Рамона играла, ловко перебирая тонкими, узловатыми пальцами по деревянному корпусу музыкального инструмента. Иногда она останавливалась, чтобы сделать долгий, протяжный вдох - и играла дальше. Она только училась. Но у неё уже получалось неплохо.
А может получалось у неё неплохо потому что Мирмидон не был экспертом в музыке. От слова совсем.
Зато умел ставить силки. Днём попался заяц. Вечером - куропатка. На ночь силки он поставил тоже. В надежде на мясной завтрак. Хотя силок был предназначен совершенно не для животного.
Рамона закашлялась, втянув в лёгкие слишком много воздуха за раз. Возможно, вместе с весенней мошкорнёй. Она отложила свирель, пригладила свои короткие пшеничные волосы и уставилась в огонь.
Мирмидон пустил кольцо дыма, пытаясь попасть ей в ладонь. Эльфка шутку оценила, но сделала вид, что ей всё-равно. Только стрельнула взглядом из-под пушистых полуопущенных ресниц, и сделала вид, что задремала, уткнувшись лицом в колени.
Темнело всё ещё достаточно рано. Зайцы не сбросили зимний окрас. Холодно её было. Без костра ночью не выжить, не приготовить еду.
Но Мирмидон знал, что костёр разводить нельзя было. А Рамона хотела есть. У Рамоны замёрзли пальцы на ногах.
У него, разумеется, замёрзли тоже. Но он бы вытерпел, дошёл сам. Что отвалилось бы - выкинул. Рамона же к долгим переходам не привыкла, быстро уставала. И ночами не могла спать.
Вытряхивая остывший табак в траву, Мирмидон задумался: время сейчас неподходящее для путешествий. Совсем-совсем неподходящее.
Но выбора у них не было.
Бледное, белое, будто полотно, лицо Рамоны, которое она так старательно прятала, сияло в ночи будто звезда. Отощавшие руки не могли хорошо натянуть тетиву или столь же быстро орудовать кинжалом, как она делала это раньше. У неё не было сил на долгие переходы. Её исхудавшее, покрытое сетью страшных чёрных вен тело не согревалось ни в тряпках, ни в шкурах. Во всей этой одежде она стала выглядеть как вешалка. Вылазили волосы - пришлось постричь их коротко, по-мальчишески. Лопались ногти, синели и немели губы.
Мирмидон знал: время сейчас очень плохое для путешествий. Но до лучших времён Рамона не доживёт.
Он спросил у эльфки что-то тихо, едва слышно. Едва понял сам, что сказал. Но она кивнула кратко, будто боялась, что голова слетит с тонкой шеи от любого движения. И перевернула ветку, на которую была насажена тушка куропатки. С которой им обоим не наесться, но в принципе повезло - тушка была достаточно жирной для активной попытки.
- Проверь ночные, - сказал он коротко, тыкая ножом куропатку под крыло. - Почти готова. Как раз подрумянится к твоему приходу.
Сил на ворчание не было у Рамоны уже давно - приходилось их беречь. Плотно закутавшись в меховой полушубок, она поковыляла к лесу.
Лагерь они устроили прямо на проталинке. Опасное, нехорошее для лагеря место. Любой путник мог увидеть сияющий в ночи огонёк, выходи он из леса или прогуливаясь по дороге. Но Мирмидон не боялся незваных гостей.
Он слышал пение хрустящей, заиндевевшей листвы под чьими-то ногами. Слышал глухой треск ломающихся сухих веток.
Шёл кто-то. Куда-то. Встретится ему Рамона либо он сам - Мирмидон не знал. Как и личность таинственного гуляющего.
Эльф пошарил по карманам. Махорка закончилась. А ночь ещё длинная, долгая впереди...

Рамона молчала.
Не кричала ни в тот момент, когда на проталинке показался человек, ни в тот момент, когда человек сделал шаг по направлению к ней.
Рамона молчала.
И на каждый шаг навстречу делала шаг назад.
В её правой руке был нож. Её собственный, но изрядно затупевший и сломанный на одну треть прежней длины. Он бы не подарил скорой, милосердной смерти. Даже застрявшему в путах кролику.
Рамона молчала.
О том, что это был капкан вовсе не для кролика. Ведь у них уже была куропатка. Пусть мелкая, пусть едва ли им обоим хватит наесться, но голодными они не будут.
Рамона молчала.
Она знала, что их преследуют.
И Мирмидон знал. На преследователя был капкан и рассчитан. А они с костром были приманкой.
Рамона только хлопала своими огромными, практически бесцветными глазищами. И пятилась, пятилась назад. Потому что эта женщина не была преследователем. Она вообще не была Aen Seidhe.
И Рамона растерялась. И шла, шла куда-то неправильным ориентиром тела до тех пор, пока пятки - как ей самой показалось - не обожгло пламя костра.
Мирмидон поймал её в полёте. Она подскользнулась на камне. Потому что шла задом наперёд. Так, будто увидала Нагльфар собственной призрачной персоной.
Одного взгляда на бледное, искажённое непонятной гримасой то ли удивления, то ли испуга было вполне достаточно, чтобы понять: а капканчик-то, значит, не зря был поставлен. В прочем, по факту преобладающего удивления закрадывались мысли, что в капкан попалось нечто по природе своей экстраординарное и в планы совершенно не входящее.
Либо беловолосая эльфка опять спит наяву. Такое с ней тоже случалось.
Мирмидон проверил. Легонько ущипнул ту за острый локоть.
- Эй! - визг был реален. И реально, значит, было всё вокруг. Рамона порозовела. Смутилась, наверное. Но руки с его шеи не убрала. Как тогда, в далёком прошлом и невозможном будущем, её руки должны были быть на его шее.
Но Мирмидон убрал их сам. Ему не терпелось узнать, что же там такое. Что за зверь диковинный и невиданный был притянут любопытством к их очагу.
- Сиди и ешь, - скомандовал он, выуживая кинжал из голенища сапога. - Я проверю сам. Нужно было сразу именно так и сделать.
Она ещё пыталась лепетать что-то, но он её уже не слушал. Он думал о Нагльфаре. И почему-то о том, что был бы рад, поймайся там кто из их реальных преследователей.
Думал о трёхглавых призрачных псах, чьё зловоние отдаёт серной дымкой, а свет, исходящий от шкуры подобен зелёному пламени. Думал о прекрасных девах, которые голосом могут взорвать голову, а потом выжрать глаза, причмокивая и улыбаясь. Думал о существах, так похожих на детей, но таких кровожадных и мерзких, когда спадает призрачная личина...
А в капкане оказался всего-лишь человек. Удивлённый, не менее припугнувшийся, нежели Рамона, человек.
- Вы только поглядите на это великолепие!
Мирмидон почти пропел эти слова, поигрывая кинжалом, подбрасывая его в воздухе. Удивлён он не был. Скорее, разочарован. Уж лучше бы это была выжирающая глаза отвратная дева.
А оказался просто человек.
- И что же мы здесь делаем в такой поздний час? Неужто наблюдаем за птицами? Собираем цветы? Грибочки? Не вижу корзины. И что самое главное...
Кинжал приземлился в ладонь. И замер, направленный остриём на человека. На этот раз - острый. И целый кинжал.
- Снимать? Или понравилось?

Это было почти оскорбительно.
Почти как плевок в душу, почти как ушат ледяной воды на распушившую пышный хвост белку.
Он ей можно сказать на выручку пришёл, открывая свою огромную эльфскую душу, а она начала трещать о деньгах в каких-то сумках. Ну и кто теперь расист, скажете вы?
- Да не нужны мне твои деньги, девчонка, - фыркнул Мирмидон едва слышно, когда та полетела в траву и без его помощи. Причём как она это сделала - он, конечно, догадывался, но не мог до конца увериться в своей удаче.
Магичка! Настоящая, самая всамделишная магичка! Они наверное на проклятия выползают как черви после дождя.
Либо им действительно очень, очень повезло.
Мирмидон протянул ей руку. Не дожидаясь, пока магичка за неё схватится, помог подняться сам, придерживая за шиворот и плечи. Колдунством в ответ не шандарахнула - и то хорошо.
- Не отбилась?  - спросил он почти ласково. Почти натурально интересующеся.
И всё-таки, если бы это была дева, взрывающая голосом голову, было бы лучше. Общества людей на данном жизненном - и суточном - этапе ой как им не хотелось.
Обычно человеческих женщин с высоты в полфута он никогда не ронял. Поэтому не знал, что с ними в такие моменты может приключаться. И хотя земля ещё покрыта листьями, а не заиндевевшей коркой, как будет наутро, она ещё не успела хорошо оттаять. Да и в принципе, в каком это столетии падать мордой в землю было мягко, приятно и сродни паданию в перине?
Ни-ког-да.
- Это не на тебя ловушка была. Не гляди на меня так, человек. У нас здесь проблем и помимо вас хватает. Видишь ли, убивать друг друга любят все. А вот помогать друг другу - только единицы.
Эльф вздохнул, заправляя нож обратно в голенище сапога. Больше он не понадобится.
В том, что эта женщина хочет драки он был совершенно не уверен. Она такой не выглядела. Скорее, от неё отдавало некой таинственной смиренностью. И совсем немного - бунтарьским духом. Иначе она бы действительно дождалась его помощи.
- Идём, - почти приказным тоном добавил он.
Сделав пару шагов по направлению к их стоянке, Мирмидон обернулся, чтобы удостовериться, идёт ли она за ним. И кажется, сделал это не зря.
Возможно, тон голоса стоило бы подобрать другой. Возможно, не приглашать её вовсе. Но когда жизнь подкидывает возможное решение проблемы, Маэнул почти всегда подхватывает его. Пусть чаще всего и приходится затем разгребать нежелательные последствия.
- Если хочешь, - добавил он уже тише и мягче. - Еды нет, но есть тепло и где посидеть. Что, странно? Или тебе будет проще определиться, если я буду называть тебя bloede dh'oine и вести на поводке? Я вот так не думаю.

Вопросы.
Люди ведь любят задавать вопросы? Мирмидон уже забыл, когда в последний раз общался с человеком, при этом так, чтобы ни человек, ни он сам, не пытались нанести друг другу не только неоспоримые моральные, но и телесные повреждения.
Вопросы Мариам, оказывается, задавать любила. "Конечно, она ведь человек", - думал эльф. А потом думал, что вопросы-то в принципе логичны.
И ещё чуть позже подумал, что отвечать на них он, разумеется, не будет. По крайней мере, пока не найдёт в этом необходимости.
К костру он возвращался сам, никого силком не таща, несмотря на обещания и шутки. Надеясь - почти искренне, что любопытство женщины заставит её идти за ним. В конце-концов, ничего более примечательного в лесу сейчас и не происходило. Если особо не приглядываться.
Всю дорогу обратно эльф молча сводил к переносице напряжённо брови, и размышлял над тем, как лучше поступить. Спасение, по сути, сейчас упало к ним в руки. Причём само. Причём неожиданно. Осталось лишь шансом воспользоваться.
А он не мог.
- Рамона, - махнул рукой Мирмидон в сторону белой бледной эльфки, пальцами ковырявшей распростёртую на голой коленке мелкую птичью тушку. Тонкие хрупкие косточки аппетитно похрустывали на её зубах. Она не обратила внимания. Слишком была занята трапезой.
Как он и ожидал, женщина пошла за ним. Просто потому что ей больше, наверное, некуда идти. И в этом они более чем похожи.
- Меня можешь звать Змей.
"Ловушка, - вспомнил он. - Она кажется спрашивала про ловушку... "
Он потёр шею. Скорее машинально, чем с умыслом. Обычно после таких слов Мирмидону не терпелось оголить разукрашенную причудливым узором шею, а после - рассмеяться прямо в лицо. Обычно он так делал.
В прошлой, наверное, жизни.
А сегодня было холодно, на шее был шарф, а под шарфом - всё та же проклятая метка. Напоминающая: нет, жизнь всё-таки одна. И другой никакой не было.
И в этой самой жизни его подруга умирала непонятно от чего. И непонятно, за что.
Потому что на её коже проклятой метки не было. Только шрамы. Только шрамы...
- Садись у огня, просто Мариам. Раздели трапезу с нами. Силки были не для тебя. Тебе нас... Не стоит бояться.

Кусок сыра он подцепил ножом. Взамен предложил свою птицу. Хлеба Мирмидону хотелось больше. Вцепившись зубами в ржаной кусок, эльф едва не воскликнул радостно: "Наконец-то!". Потому что практически забыл, каков он на вкус. А хлеб он любил. Мясо любил тоже, но предпочёл делиться. Так было правильно.
Слова о доверии грели уши. Это, на самом деле, всегда приятно, когда тебе доверяют. Даже когда ты - эльф неопределённой профессии и места жительства. Даже когда говорит это человек.
Мирмидон ухмыльнулся, затягивая трубку и пуская в воздух облако густого сизого дыма, который вырвался из его ноздрей с лёгким потрескиванием, даже заглушившим треск хвороста.
- Холодная зима будет, - меланхолично заметил он прежде чем обдумать заданный Мариам вопрос.
На который он - подумав с минуту - ответ дать всё-таки попытался. Несмотря на то, что сперва делать этого сильно не хотел.
- Я, Мариам, эльф. Охотник. Следопыт. Лесник. Эльф, - повторил он, вновь затягиваясь трубкой. - Беру от мира то, что он предлагает. И не прошу о большем. Те силки, если ты думаешь о них, были не на человека. Но и чудовищами бы я свою цель не назвал. Они...
Рамона закашлялась, и он прервался, переводя взгляд на неё. Спустя мгновение дал ей флягу воды. Она поблагодарила его взглядом, не словами, и жадно припала бледными губами к металлическому горлышку сосуда.
- Надеюсь, нам с ними встретиться всё-таки не придётся. Не хотелось бы зазря проливать кровь. Часто довольно убийство - не столь необходимая мера.
В воздух вырвался ещё один клубок скрипучего дыма. На этот раз - из рта эльфа. Рамона как раз закончила с трапезой. Утерев губы от жира тыльной стороной ладони, а её обтерев о штаны, она в ответ, ехидно сузив жёлтые глаза, наблюдала за двимвеандрой. Мирмидон подумал о том, что неплохо было бы заставить её ещё поиграть на свирели, но делать этого не стал. Они и без музыки слишком сильно выделялись на фоне безмятежного ночного пейзажа.
- Но ты ведь, Мариам, спрашивала не об этом, да? Скажем... В этом мире очень мало вещей, которые нельзя убить. Включая чудовищ.
Эльфка положила флягу обратно в рюкзак. Таращиться на человека не перестала даже тогда, когда закутывала хилое тело в расстегнувшуюся от недостаточного количества пуговиц рубаху. Ей это казалось отчасти игрой. Она нередко в последнее время ловила на себе взгляды. Все они преисполнялись сочувствием. Меньшее количество - сочувствием таким.
- Она поможет, Мирмидон? - тихо спросила эльфка. - Поможет?
Он не сразу нашёлся с ответом. Хотелось бы верить в внезапно свалившееся спасение.
- Она... - начал Мирмидон, но Рамона его перебила.
- Я не могу спать. Мне снятся кошмары. Мне снится кровь, Хлад, боль, горе, война. Мне снится смерть. И иногда меня раздирают на части десятки волков. А потом я будто наяву ощущаю, как они обгладывают мои кости. Я не помню, когда в последний раз видела солнце и не пыталась от него убежать. Потому что свет его слишком ярок. Я не чувствую вкус, а мир теряет краски. Я думаю, что болею. Что умираю, думаю. Лекарства не помогают. Травы - тоже. Я...
Она зашебуршала тонкими пальцами по шее. Ловко и быстро нащупала тонкую золотую цепочку. Выудила из складок блузки маленький, меньше четверти ладони золотой медальон. То были цельнолитые золотые бархатцы. Их она плотно сжала в ладони. Но тем не менее, мягко, почти любовно. Так, чтобы ни в коем случае не порвать цепочку с разбитыми, растянутыми, мягкими звеньями.
Её руки мелко дрожали. А в лице, казалось бы, настолько бледном, что бледнее некуда, не осталось совсем ни кровинки.
- Если сниму его, я умру. Я знаю. Я чувствую это.
[AVA]http://s3.uploads.ru/IazR4.jpg[/AVA]
[NIC]Рамона[/NIC]
[STA]Короткое счастье[/STA]

Отредактировано Мирмидон Маэнул (2017-08-07 19:49:30)

Рамона замешкалась с ответом. Беловолосая эльфка не всегда отличалась патологической кроткостью характера.
Ох, было время, когда она за один взгляд косой в свою сторону могла дать в нос или в пах ногой прицельно. Было время, когда слова из её рта, ядовитые, словно стая ос-убийц, ранили сердце не хуже кинжала под рёбра. Было время плясок развесёлых на столе. Было время бурных романов и искрящихся шуток...
Сейчас Рамона напоминала затравленного жизнью хорька. Она также воровато озиралась по сторонам. Руки её тряслись, когда что-то брала она в них. Взгляд пустой и безжизненный перед каждым словом эльфка поднимала на своего товарища, будто бы спрашивая:"Можно мне говорить?"
Рамона стала совершенно другой с тех дальних пор, когда он её помнил. И каждый день, который сейчас они проводили вместе, Мирмидон всё больше убеждался: от горячей, пылкой, яркой женщины, которую он когда-то знал, остались лишь тлеющие угли, которые кружил ветер.
И в этот раз она сделала также. Прежде чем начать говорить, взглядом вопрошая, можно ли.
Мирмидон вздохнул. Кивнул для пущей убедительности. Хотел было сказать, что не нужно так делать. Но смолчал.
- Расскажи ей то же, что и мне, Рамона.
Подвеску Рамона поспешила спрятать у себя на груди. от заклинания ли, или просто, но ей показалось, будто сейчас она стала теплее к телу. Соскучилась, видимо, по своей проклятой хозяйке.
- Нет, не отдал, Мариам. Я украла её. У мёртвого человека. Он... Умирал, вернее. Хотела подарить дочери. Всегда думаю о ней, когда смотрю на медь и цветы. У неё волосы... Такие. А когда Кия была маленькой, она очень любила цветы. Это было... О, это было почти десять лет назад. Я едва помню её лицо. Она уже выросла, наверное... А я всё ждала повода, как бы ей вручить эти цветы. Подвеска была у меня почти месяц. И за этот месяц я поняла, что что-то вокруг стало меняться. Сперва лица людей. О, я больше не видела их лиц! Я будто бы начала глядеть сквозь. Будто бы слышала, о чём они думают. Конечно, это было неправда. Я лишь убеждала себя в этом, всё придумала. Но когда по ночам тени начали принимать очертания... Мариам, я не могла отдать ей этот кулон. Тот человек не желал отдавать его на пороге смерти. Я вырвала его из хлипких кровавых пальцев. Он говорил, что я пожалею. Говорил, что кулон заставит меня пожалеть. Говорил, что это не цветы, а змеи притаились на нём. А я не верила. Мариам, я... Мирмидон...
Мирмидон громко цыкнул.
- Я думаю, это проклятье.
- Нет, - отозвалась и закачала головой Рамона. - Я ушла, чтобы не навлечь беду ещё и на Кию. Забрала кулон с собой. У меня был друг в городе, он когда-то учился в вашей этой человеческой школе для одарённых... Он давал мне настои и травы. Сделал браслет из каких-то камней. Сказал, что это просто болезнь, не более. Несколько лет мне помогало. Казалось, будто всё отступило назад. Но потом вернулось. Это... Проклятья не так работают! Они убивают быстро. Если бы проклятье, возможно, на меня наехала бы телега или прирезали за тощий кошелёк. Но я... Я просто не верю в это. Из-за какой-то безделушки? Проклятый кулон?!
К концу монолога её голос сорвался на хрип. Рамона зашлась приступом кашля. Закрывая ладонью рот, она неустанно сверлила глазами костёр до тех пор, пока из глаз не брызнули слёзы. А когда убрала ладонь, заметила несколько капель крови.
- Я умираю. О Мелитэле, я умираю... Как он... Как старик, у которого я забрала этот кулон...
[AVA]http://s3.uploads.ru/IazR4.jpg[/AVA]
[NIC]Рамона[/NIC]
[STA]Короткое счастье[/STA]

Отредактировано Мирмидон Маэнул (2017-10-08 15:20:58)