Грабить паству Вечного Огня дело гиблое. Особенно когда грабители поборники скоя'таэлей. По крайней мере так их красочно описал священник Петрений, высший представитель религиозной власти в маленькой и богом забытой деревушке по названием Испадень. По случайному стечению обстоятельств рыцари Ордена Пылающей Розы, в числе которых оказался небезызвестный Йоханн из Кариотты и его молчаливая светловолосая спутница пересекали Лугонский тракт, который находился в непосредственной близостью с Испаденью. Остановка на ночлег превратилась в полномасштабную охоту за остроухими бестиями. Стоило небольшому отряду перешагнуть порог местного трактира, как на них налетел отец Петрений. Худой, высокий и с диким блеском в глазах. Он был истинным воплощением служителя Вечного Огня, фанатичной вере которого могли бы позавидовать бывалые члены ордена. Сухо, даже деловито он поведал им о напасти, которая накатила на местную церквушку – нерадивые скоя'таэли ограбили амбар, потаскали зерно, кое-какую еду и другую подать паствы. Грабили несколько раз подряд, позабыв всякий стыд. А то, что, то были скоя'таэли отец Петрений знал наверняка – сам видел виновников.
Приказано было остаться и помочь нечастным с этой напастью. Последний набег белки совершили с утра, поэтому выследить по неостывшим следам было проще. И теперь вместо горячей похлёбки и уюта тёплого трактира Сверре пробиралась через холодный и промёрзлый лес. Снег ещё не выпал, но присутствие зимы чувствовалось в застывшей природе. Хелль чуть отбилась в сторону, оставив позади усталых рыцарей. След, по которому она шла, неожиданно прервался у могучего дуба – голые ветки исполина гордо смотрели ввысь, пытаясь вобрать в себя несуществующие солнечные лучи. Небо уже давно затянула пасмурная кромка тёмных облаков. Женщина остановилась, отошла на пару шагов назад, пытаясь понять в чём был подвох. Следы были чёткими – обломанные ветки по обе стороны говори о том, что трое нечаянных разбойников пронеслись здесь с набитыми тюками, но стоило им только добраться до столетнего дуба, как вереница следов неожиданно обрывалась у самых корней. Неужели полезли наверх?
- Они здесь обрываются, - молодая женщина махнула в сторону дерева, посмотрев на Крестителя, - словно и след постыл. К слову, отец Петрений не упомянул что грабители наши… дети, - Хелль поджала губы, - может чуть старше двенадцати. Следы маленькие. Могут быть даже женскими. Едва ли опасные и кровожадные поборники скоя'таэлей.

Отредактировано Хелль (2017-05-28 17:16:32)

Хелль нахмурилась. Эльфов она не любила. Было немало причин. Одна из весомых - месяцы, проведённые в мельничьем подвале. Изощрённые побои. Щепки, вогнанные под ногти. Отбитые почки и лиловые синяки с размером в подошву, что когда-то разливались радугой на впалом животе. Причин не любить хватало. Но вот чтобы ненавидеть... неистово и всепоглощающе. Нет, продажная наёмничья душа на то была неспособна, но и излишнего милосердия по их части во время войны она не испытывала. Эльфийская баба с ножом была также опасна, как и любая другая баба. Глядишь и порежет, если раньше не прибьёшь. Но тут была не война. Просто её отголоски, с которыми им по несчастью приходиться бороться.
Креститель улыбнулся. Наверное, подумал об ужине. Выражение лица изменилось, серьёзность отпустила и в светлых голубых глазах мелькнула смешинка.
- Молиться, говоришь будешь? – шутливо переспросила женщина, шагнув вперёд, - неужели известный на все Северные Королевства Йоханн-Креститель испугался парочки эльфийских сироток? – Хелль, всё так же улыбаясь, быстро осмотрелась. Братья по ордену остались далеко позади. Думала бесстыдно прижаться бёдрами и укусить за несуществующую нижнюю губу, но тут поймала взгляд Крестителя. Он смотрел на корневище дуба. Женщина обернулась и внимательно оглядела промёрзлую землю. Та была обильно присыпана корой. Только вот не дубовой.
Тем временем небо над их головами всё тяжелело и тяжелело. Тёмные свинцовые тучи наливались влагой. Где-то совсем рядом раскатисто прогремел гром. Мгновение и разразился ливень с оглушительными громовыми ударами и ослепительно быстрыми, огненными змеями молний, которых было почти невидно из-за тесных древесных веток. Хелль опустилась на колени, разгребая коросту с земли. Через секунду стало ясно отчего эльфийские воришки стали левитаторами – то была старая деревянная дверь с тяжёлой железной ручкой. Не долго думая, женщина потянула ту вверх. Проход вёл в туннель – витиеватая лестница вниз едва могла уместить взрослого человека. Поднявшись, Эрмируд убрала с лица мокрые волосы. Пожалуй, она не так представляла себе сегодняшний вечер.
- Сами полезем? Или остальных подождём? – ливень только усилился, прибивая к земле и без того мёртвую растительность. В животе предательски заурчало. При таком раскладе об ужине остаётся только мечтать.

Отредактировано Хелль (2017-05-28 22:25:35)

А было ей тринадцать лет. Звали её Летой и ножом она управлялась не хуже любого взрослого. Будь она поумнее и пошустрее услышала бы их ещё на подходе, но из-за странной ноябрьской грозы и нескончаемой болтовню Стикса, тонкий слух её подвёл. Стикс был долговязым мальчишкой лет двенадцати, да ещё с подбитым правым глазом, который ему совершенно не мешал удивительно метко пользоваться арбалетом, когда-то подаренный отцом. Он его то, как раз и держал в руках, когда родителя прибывали ржавыми гвоздями к дорожному распятью. Эльф не кричал, не мог – за два часа до предписанной казни бедолаге отрезали язык. И за что? За то, что скоя'таэль, бандит и разбойник. Или борец за свободу. Кто ж их знает. Правда было это давно, считай год назад и в туннеле распятого папаши Стикса не было, только злая как сам чёрт Лета и холодная мечущаяся гроза.
- Я же говорил гроза будет, - лениво проговорил белка, зажигая огарок. Волшебником он не был, да и не хотел учиться, но знал пару-тройку трюков, подглядел у эльфийских ведунов.
- Гроза в ноябре… где ж это видано… а огород же наш, огород размоет! Мы ж только морковь посадили и свеклу с амбара. Жрать же потом зимой нечего будет, - простонал Стикс, со злостью пнув земляной навал.
- Заткнись! – прошипела девчонка, зажав тому рот грязной рукой, - я что-то слышала…

Неужели Йоханн из Кариотты боялся грозы? Хелль прищурилась и посмотрела на своего смелого и находчивого командора. Не может быть. А чего ж так плечи трясутся? Неужели показалось? Озвучивать свои догадки Сверре не стала. Негоже бить по мужскому самолюбию. Да тем более в такую погоду.
Молодая наёмница послушно нырнула в темноту вырытого, наверное, с любовью туннеля. Было темно, но стоило им пройти пару метров, как послышались голоса. Женщина прижала палец к губам и позволила Крестителю пройти первым. За углом их уже ждали двое – ободранные грязные ребята. Молодой мальчишка и невозможно худая девочка в рваном кушаке. Ждали уже наготове. Огарок неясно мерцал на холодной земле, зато вот арбалет был более чем различим, как и холодный блеск угрожающего им кинжала. Без труда можно было догадаться, что перед ними сегодняшние воришки.
- Ты, давай без резких движений, а то выбьем глаз! – прошипела Лета, но шагнула назад, встав за спину Стикса. Вот и думай, решила, что тот её защитит или до выхода добежать было проще?
- Туннель занят. Проходу тут нет, - куда более спокойно ответил Стикс, бросив на Лету красноречивый взгляд.
- Так мы на ваш туннель не зарились, ребята, - подала голос Хелль, не двигаясь с места. На лице расплылась широкая, не свойственная ей улыбка, - мы по дороге в Испадень. Слегка сбились с пути, а тут ливень грянул и молнии. Видите ли, муж мой, жуть как боится молний, ещё по детству. Решили переждать, а тут заметили проход у старого дуба… - договорить Хелль не дали. Ох, не умела она разговаривать с детьми. И уж тем более с подростками!
- Вы нас за дураков держите, да? А ну бросайте оружие на землю! – рявкнула Лета, совершенно не представляя с кем она имеет дело.

Отредактировано Хелль (2017-05-31 02:06:36)

В глазах эльфийки мелькнул триумф, когда взрослый мужик бросил себе под ноги перевязь с мечом. Нечасто ей удавалось испытывать это чувство – чувство собственного превосходства над угнетателем. Не то, чтобы Лета считала всех людей угнетателями, в Испадени испокон веков жила небольшая группа эльфов, которые обитали бок о бок с миролюбивыми реданцами. Но вот со второй северной войны дела между соседями по деревне не заладились – и было почему, спокойная и тихая Испадень стала домом проклятых скоя'таэлей, которые были чуть ли не гаже самой страшной нечисти. И пусть не каждый второй остроухий в этой деревушке называл себя таковым, но народ Испадени считал по-другому. Раз довелось родиться эльфом – значит белка, враг народа, ирод поганый, которого нужно рубить. Рубить быстро. Без страха и сомнения. Вот и папашу Стикса распяли, правда, за дело, ведь тот действительно был скоя'таэлем. Но родители Леты не были. Иргий был пекарем, Сабита – никак иначе жена пекаря. Пекли булки, куличи, пряники, в войну – только хлеб, чтоб и продать, и голодных кормить. Но благородным жителям Испадени было всё равно: пекарь ты или разбойник-скоя'таэль. Злая и мечущаяся в страхе толпа незряча. Враг один и лицо у него одно. Впрочем, Эрмируд Хелль Сверре едва ли интересовали печальные события, приведшие к не менее печальному исходу. Она больше беспокоилась о том, как бы не оказаться со стрелой меж глаз, ибо Йоханн уж больно послушно расстался с оружием. Покорность была напускной. Эльфийские ребята испытали сию покорность на собственной шкуре.
То, что мужик был ведуном Стикс не ожидал. Его нагловатую подругу откинуло силовым потоком в сторону. К несчастью, сильно стукнуло о стену, девчонка пошатнулась и рухнула вниз, умудрившись рассечь голову об острый камень. Парнишка хотел было нажать на спусковой рычажок, но Хелль была куда быстрее и проворнее. Молодая женщина немедленно выбила арбалет из рук и направила последний на невезучего воришку. В глазах мальчонки читался неподдельный ужас и страх, страх за подругу.
Стикс бросился на колени, поднимая лёгонькое тело Леты. Подхватив голову девчонки, он хотел было помочь той подняться, но остановился – руки мальчишки были измазаны кровью.
Стикс бросил умоляющий взгляд на незнакомцев, едва ли веря в сострадание последних.
- Пожалуйста, дайте мне её домой отнести к деду… она же голову рассекла… столько кровищи. Помрёт же дура… - испуганно проговорил мальчишка.
- Йоханн… - но Хелль не успела закончить. Креститель, неприкаянный Исток, был неожиданно утянут таинственной и неведомой ей Силой. Пустой взгляд, умиротворённое лицо и главное руки. Руки переливались и мерцали словно были радугой. Или самим светом.
- Йоханн! – она опустила арбалет и свободой рукой тряхнула мужчину за плечо, надеясь, что сможет вырвать его из магического оцепенения, ведь то был не первый раз, когда он проваливался в небытие, но вместо привычного ответа и блуждающего взгляда тёмных, почти чёрных глаз, Хелль ударило зарядом электрического тока.

Отредактировано Хелль (2017-06-07 23:33:35)

- Ты просто… снова отключился, - растирая левую ладонь о кожаную штанину, проговорила Хелль. Последнее случалось с Крестителем всё чаще и чаще, с тех пор как им посчастливилось столкнуться с Фенрисом, небезызвестным служителем кровавого культа, по доброй воле которого Эрмируд была проклята на всю оставшуюся жизнь. От недобрых мыслей закололо под лопаткой, словно фантомная боль от старого проклятья вернулась к ней при одном только упоминании этого кровожадного старика. Но Фенрис был мёртв, а они живы. Почти живы. Хелль бросила спокойный взгляд на мальчишку, который склонился над маленькой эльфкой. Лужа крови под ногами разрослась – если они хотели спасти жизнь девчонки им нужно было торопиться.
- Бери девочку, - наёмница со Скеллиге кивнула Йоханну и, схватив Стикса за плечо, рывком подняла того с земли. Парнишку покачнуло, но он устоял на своих двоих. Наконечник стрелы упёрся в бледную детскую шею. Креститель не шутил, она, в отличии от командора, муками совести не отличалась, и на её счету было немало безвинных жертв.
- Если ты хоть дёрнешься не в ту сторону, пеняй на себя, - в голосе была больше не угроза, сколько отрезвляющая честность. Хелль душой не кривила, без труда могла перерезать эльфийскому мальчишке горло.
- Хорошо-хорошо… - пробормотал Стикс, - нам сюда! – он махнул рукой и спешно двинулся в глубь тёмного туннеля.

Шли они быстро и молча. Хелль без всякого интереса смотрела на затылок молодого эльфёнка, жалея о том, что они вообще решили помочь святому отцу Петронию. Испадень должна была быть кратким перевалочным пунктом, а не полномасштабной спасительной миссией. Не успела женщина заметить, как туннель упёрся в старые каменные ступени, ведущие наверх. Мальчишка в мгновение очутился на последней и трижды постучал по деревянной двери. Кодовое приветствие были едва ли замысловатым. Дверь распахнулась и на пороге оказался согбенный седовласый старик неопределённого возраста, которому без труда могло быть не меньше несколько сотен лет. Глаза у пожилого эльфа были светлыми, почти выцветшими, было ясно, что старик повидал немало за свою долгую жизнь. Ему хватило одного лишь взгляда, чтобы оценить ситуацию, он с удивительной проворностью расчистил кухонный стол (только сейчас Хелль поняла, что они очутились в чьей-то кухне, по всей видимости, то была обычная деревенская хата) и жестом приказал Йоханну опустить девчонку. Эльф засуетился вокруг, засучил рукава и начал бормотать что-то над кровоточащей раной. Пара нехитрых магических манипуляций, заговорённый подорожник (Хелль не особо разбиралась в целительстве, все травы, по мнению наёмницы, не особо отличались друг от друга), приложенный к разбитому затылку и шумный вздох то ли облегчения, то ли одобрения.
- Ох ты ж… забыл представиться твоим новым друзьям, внучок, - совершенно неискренне улыбнулся старик, ни разу не сомневаясь в том, кем были нежданные гости, - звать меня Фегинад, я дед этого оболтуса, - эльф хлопнул Стикса по плечу, - зачем пожаловали, милсдарь и милсдарыня? Мы бедные крестьяне. Нечем нам с вами поделиться. Если только не обедом. Эсфирь, душа моя, у нас гости. Накрой в комнате нам чего похавать. Премного благодарен, что Стиксу помогли с девчонкой… вечно она в дела какие тёмные впутывается, дура такая. Спасибо за то, что принесли её. Померла бы дурёха…
- Деда, так это же из-за них Лета голову разбила… - едва слышно пробормотал Стикс.
- Цыц, гавнюк такой. Не слушайте, оболтуса, сам не знает о чём говорит. У нас сегодня стол небогатый, уж простите. Чего изволите? Есть пирог с зайчатиной или тыкву? Вы, не стесняйтесь проходите в гостевую. И, милсдарыня, опустили бы арбалет. Эсфирь наша на сносях. Ещё испугаете, - Хелль не заметила, как старик вытолкнул их обоих из кухни в тесную и тёмную комнату с трескучим огнём в камине, подле которого, к слову, сидела молодая девушка со светлыми, почти белыми волосами. Простое хлопковое платье туго облегало беременный живот, а волосы прикрывали исполосованное шрамами лицо. Хелль девчонку не узнала, уж не мало она повидала эльфов на своём веку, но вот Эсфирь её вспомнила. Тихонько пискнув, она попятилась назад – ведь Хелль была её неожиданным спасителем в ту роковую ночь в холодной Вызиме, когда она стала жертвой светловолосого громилы.
- Чего пищишь как испуганная зайчиха, а ну принеси нашим гостям чего поесть, - гаркнул старик. Хелль бросила на Йоханна недоумённый взгляд – она явно не ожидала такого тёплого приёма от злостных и поганых белок, как выразился отец Петроний.
Тем временем разбушевавшаяся за окном гроза становилась всё сильнее. На тёмном небе сверкнула молния, озарив хату белым светом. Хелль сглотнула, почувствовав недоброе.

Фегинад спокойно ответил на удивлённый взгляд Крестителя. В бесцветных глазах старика читалось ровным счётом ничего – абсолютное мёртвое и равнодушное спокойствие. Йоханн был не первым и явно не последним, кто был крайне удивлён при виде престарелого эльфа. Да чёрт его возьми, само сочетание этих слов казалось неестественным. По законам известной всем природы, эльфы не стареют. Они смертные, как и любое другое существо, эльфа можно разрубить мечом, но вот эльфы покорёженные временем и старостью – это было что-то из ряда вон выходящее.
- Мислдарь, не удивляйся же ты так. Да, эльфы-старики ещё та редкость. Проклят я был одной чернявой ведьмой. Вот и хожу уже так, лет эдак… сорок небось? Потерял счёт времени. Фегинад пожал плечами.
- Кто я такой? Говорю ж, звать меня Фегинад. Стикс - мой внучок нерадивый. Девчонку, которую вы подобрали, моя… так сказать усыновлённая родня. Эта вот тоже, - старик кивнул в сторону Эсфирь, которая только сейчас умудрилась сбросить с себя пелену оцепенения и бросилась выполнять указания деда. На столе тут же появились деревянные плошки и криво вырезанные столовые приборы.
- Что мы тут делаем? А что нам тут делать, милсдарь. Выживаем как можем. В Испадени наш народ не желают после войны. Пришлось…. поменять место жительства, как говорится. Живём мы тут тихо, никому не мешаем. Проблем не создаём. И с благородными рыцарями Ордена Пылающей Розы делить нам нечего. Конечно, кроме обеда, - губы старика дрогнули в приятной, но от этого не менее обманчивой улыбки.
- Завязывай с брехнёй, старик, - бросила до этого молчаливая Хелль и неожиданно двинулась в угол комнаты, где она пнула сапогом мешок картошки, - небось в огороде вырастили? – она невесело усмехнулась, - мы оба знаем откуда у вас еда. Вот этот, – она ткнула пальцем в Стикса, - и его востроухая подружка грабят амбары в Испадени. Я, конечно, понимаю жрать вам нечего, и зима будет лютая, но закон… он везде закон. Их мы доставим отцу Петронию. Дальше уже сами разбирайтесь.
- Де ебал я ваш закон! – неожиданно выкрикнул Стикс и шагнул вперёд, - где был ваш закон, когда нас выперли из деревне как каких-то прокажённых всего лишь за то, что мы другие? Где был ваш грёбанный закон, когда родителей Леты распяли на дороге, как поганых разбойников, лишь потому что они эльфы? Да срать я хотел на ваш закон… - Фегинад что есть силы заехал внуку по спине, и мальчишка, поперхнувшись, так и не закончил свою пламенную речь.
- Жизнь – штука несправедливая, - ответила Хелль, но продолжить так и не успела. Она вздрогнула от женского крика. Эсфирь, стоявшая у маленького окошка, единственного источника света в темной землянке, попятилась назад. Плошка, что она держала в руках с гулким стуком ударилась о землю. Через секунду хатку затрясло, Хелль шагнула назад и упёрлась плечом об плечо Крестителя.
- Что за хрень? – пробормотала женщина, как неожиданно хилая дверь и половина крыши просто слетели, открыв невиданную картину – тёмное бушующее небо и силуэт невиданного монстра, который в одно мгновение разнёс большую часть эльфийской землянки. При более дательном рассмотрении чудище оказалось похожим на тролля, только в разы крупнее, с более толстой кожей и острыми, как лезвия бритвы, зубами. А запах… запах от твари исходил своеобразный.
Эсфирь, которая была в непосредственной близости смердящего монстра, закричала, надрывно и в ужасе.
- Заткнись дура, - рявкнула Хелль, обнажая свой меч.

Дождевые капли гулко стучали по толстой болотного цвета коже. Тролль, а то по всей видимости был какой-то подвид последнего, моргнул. Глаза у твари были ярко-жёлтые, отчего-то кошачьи, с узким чёрным зрачком, который сосредоточился на лицах присутствующих. На удивление тварь не нападала, наоборот, выжидающе рассматривала жителей землянки, словно пытаясь в них кого-то… или что-то узнать. Эсфирь перестала кричать, но по-прежнему всхлипывала, скрючившись на полу, не в силах двинуться от сковавшего её ужаса. Йоханн был прав. Нужно было бежать и бежать незамедлительно. Хелль глянула в сторону дверного проёма, который вёл, собственно, в кухню, а оттуда уже в холодный туннель, на который по несчастному стечению обстоятельств наткнулись Эмируд и Креститель.
- В туннель! – рявкнула Хелль, бросив взгляд на эльфов. Мальчишка, стоявший ближе всех к проходу, попятился.
- Бери Лету и беги, - прошипел старик, не отрывая взгляда от невиданного монстра.
Тихое мгновение перед бурей. И тут начался хаос. Стикс что есть дёру рванул на кухню, тварь, до этого спокойная, наконец приняв решение на счёт своего следующего перекуса, потянулась к всхлипывающей на полу Эсфирь. Фегинад, эльфийский ведун-недоучка, собрав остатки силы полоснул по руке монстра заклинаниям, отчего повсюду брызнула бордово-красная кровь. Тролль издал громогласный рык, который мгновенно разнёсся звоном в ушах. Через секунду Фегинад полетел в стену от мощного удара и обмяк на полу.
Эсфирь, наконец-то сбросив себя пелену объявшего её оцепенения, пыталась отползти в сторону, прикрывая живот. Выбор перед Хелль стоял простой – ринуться к туннелю и спасти собственную шкуру, оставив беременную эльфку на растерзание лесному троллю или… или совершить совершенно неадекватный и нечем неоправданный поступок.
- Блять! – единственное, что могла ответить Эрмируд и кинулась к Эсфирь, стараясь поднять ту с пола, но тут зловонная исполинская ладонь накрыла обоих. По лицу заструилась тёплая троллья кровь. Пальцы сомкнулись на рёбрах, отрывая Хелль от земли. Но вместо того, чтобы сжать ладонь в кулак и переломать все кости, монстр медлил. Он задумчиво разглядывая лицо Хелль и Эсфирь, словно решая, кого ему выбрать, подарив минутную, и в какой-то степени судьбоносную заминку.

Где-то в глубине кошачьих глаз с узким чёрным зрачком теплился разум, примитивный, но всё-таки разум, с одной единственной и казалось бы простой миссией. Тролль никак не мог решить, которая из двух была ТОЙ САМОЙ. ТА, которая нужна. Он пытался напрячь свою короткую троллью память, стараясь припомнить детали или слова. Но на его крохотный ум приходили лишь воспоминания недавнего прошлого – холодный лес, чувство влаги на толстой коже и хруст осеней листвы под босыми лапами. Лес пах хорошо. Лес пах свободой.
Тролль вновь посмотрел на человеков. Одна, что сжимал в руке, барахталась, силясь выбраться на свободу. Вторая, отползла в сторонку, прикрывая большой живот. Он вновь посмотрел на ту, что барахталась. Хелль к своему ужасу заметила проблеск сознания на его тупой и уродливой морде. Но было уже поздно, потому что матюки Крестителя были ознаменованием страшного и карающего Вечного Пламени.
Тварь удивлённо посмотрела на мужчину, не разбирая его брани. Посмотрела зря. Поток огня хлынул прямиком в его кожистую морду. Он завопил, отпуская Хелль, и хватаясь ладонями за лицо. Благо, один глаз успел прикрыть, но вот второй… зелёная кожа обуглилась, почернела, липла к влажной кровавой ладони, обнажая мясо и беззащитную плоть.
Хелль неуклюже рухнула на пол. К её превеликой радости, обошлось без поломанных рёбер, но бока от хватки твари болели сильно. Эрмируд поднялась на колени и встретилась взглядом с  Эсфирь. Сейчас в тусклом свете умирающего дня, под кривым шрамом разрезающем миловидное личико, она узнала ту шестнадцатилетнюю девчонку, которую когда-то спасла от откровенной смерти. Может дело было в полным животного страха лице. Эсфирь выглядела такой же беспомощной и беззащитной, как в тот раз, когда белёсый громила насильно раздвигал её ноги, попутно орудуя ножом на худеньком теле подростка. Хелль потянулась к девчонке, стараясь схватить ту за ладонь.
- Беги, дура! – на выдохе крикнула молодая женщина, но Эсфирь вместо того, чтобы послушать что есть силы пнула Эрмируд в грудь, та откатилась в сторону и вовремя, потому что гигантский тролльий кулак приземлился аккурат на вытянутую ногу беременной эльфки. Эсфирь взвыла от боли. Кулак поднялся – худенькая эльфская ножка была раздроблена в лоскуты.
Хелль поднялась на ноги и отскочила к Крестителю, тварь тем временем собрала в кулак бедное тельце Эсфирь, беспощадно сжимая девчонку. Её вопли просто оглушали. Второй, свободной рукой, тролль смёл оставшуюся часть землянки, стараясь на ощупь поймать поганых обидчиков. Хелль и Креститель бросились на кухню. Эрмируд застыла у прохода, ведущего в туннель.
- Йоханн… - Мы не можем её оставить? Но головой Хелль понимала Эсфирь прошёл конец. Девчонка не выживет с раздробленной ногой и перебитыми ребрами, и каким бы умелым не был Креститель, даже сила его чар не могла выстоять против многометрового тролля.

Отредактировано Хелль (2017-09-03 16:55:25)

Крики маленькой эльфки звенели в ушах. Хелль хмуро смотрела на разъярённого Крестителя, отлично понимая причину его раздражения и откровенного недовольства. Двумя годами ранее она бы развернулась и прыгнула в туннель, позабыв о криках беременной Эсфирь, проклятом старике-эльфе и неудачливых воришках-малолетках. Но с той самой поры, как Хелль очутилась на промёрзлом полу старой мельницы наедине с самыми искусными пыточными мастерами- скоя'таэлями, неожиданно стало не всё равно. Не всё равно до сирых и убогих, несчастных и брошенных. А то, что Эсфирь досталась не самая лучшая доля – Хелль знала наверняка. Она не испытывала жалости или сострадания, но быть раздавленной кожистой лапой в угоду животного аппетита гигантского тролля далеко не самая славная участь.
Хотелось возразить и сказать – нет, пойду с тобой, но вместо этого Хелль кивнула и крепко сжала холодную ладонь мужчины. В её глазах мелькнуло немое понимание и безграничная благодарность. Что бы там про него не говорили, за что бы его не боялись, но Эрмируд Сверре знала Крестителя таким – отважным, смелым и которому, под маской змееподобного гада, тоже не всё равно.
Молодая женщина нырнула в темноту туннеля и скрылась из виду.

Эсфирь действительно кричала, как бы не старался тролль деликатно держать свою пленницу, но хватку свою действительно не рассчитал. Поначалу она сопротивлялась, пытаясь оттолкнуть лапу от живота, но боль в раздробленной ноге была настолько невыносимой, что Эсфирь сдалась через пару мгновений, перегрузившись в сладкое полузабытье от болевого шока. Тварь недоумённо посмотрела на подбежавшего мужчину. Креститель кричал, правда тролль его понимал мало, но зато вспомнил сразу. Существо оскалилось обнажая желтовато-серые клыки и громко рыкнуло, сжимая неподвижную Эсфирь чуть сильнее.
Тролль замахнулся своей исполинской лапой, желая снести своего врага с пути, разбить череп о стены разрушенной землянки и с удовольствием увидеть, как как из расколотой черепушки вытекает мозговая жидкость. Однако, события развернулись по другому сценарию. В промежность тролля ударил гигантский огненный шар, выжигая толстую, почти непробиваемую кожу, доходя до мяса, отзываясь невыносимой болью в тазовых костях. Тварь завалилась вперёд, занесённая лапа если и задела Крестителя, то неуклюже. Монстр рухнул, но тут скатился на бок, прижимая конечность к обугленном телу. Тролль выл от боли от отчаяния. Ему было страшно, ему было нестерпимо больно. Вторую ладонь пришлось раскрыть – тело Эсфирь глухо стукнулось об землю. Девчонка лежала неподвижно.

Хелль тем временем стояла по ту сторону туннеля, у дерева, где обрывались следы маленьких бельчат. Гроза рассеялась, на небе только тяжёлые свинцовые тучи и дождь, льющий как из ведра. Светлые волосы липли к лицу, а во взгляде горело беспокойство и страх. Неужели не выбрался?
Тут по лесу разнёсся тролльий вой, эхом отдаваясь на верхушках сосен.
- Твой мать, Йоханн… - прошипела Хелль, собираясь нырнуть обратно в туннель.