Ведьмак: Глас рассудка |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ведьмак: Глас рассудка » Книжные полки » Наука требует жертв (Новиград, 1264)
[AVA]http://se.uploads.ru/t/j5D8L.jpg[/AVA]
[STA]Пора брать судьбу в свои руки![/STA]
[NIC]Тесс Ривен[/NIC]
Время: Осень 1264года
Место: Вольный город Новиград
Участники: Ланц Тройме, Тесс Ривен, Ангуис Вссеншафтлер - NPC
Сегодня красоты не будет, за нее наука. Но не надейтесь, эта жертв потребует ещё больше, и уж будьте уверены, она их непременно получит.
Отредактировано Филиппа Эйльхарт (2017-05-28 13:00:05)
[AVA]http://sf.uploads.ru/t/98KGN.jpg[/AVA]
[NIC] Профессор Ангуис[/NIC]
[STA] Алхимик [/STA]
Ангуис Вессеншафтлер* шагал по улицам Новиграда, пребывая в прекрасном настроении. Работа шла полным ходом. За последний месяц он очень сильно продвинулся в классификации ядов по механизму их действия, периоду полувыведения, для некоторых нащупал возможные антидоты и главное – он начал серию экспериментов с применением ядов в лечебных целях и результаты были, по истине, впечатляющими! Нужно лишь отработать позологию, и некоторые вытяжки из змей уже могли бы с успехом заменить традиционные медикаменты и даже, традиционно применяемые яды других животных, типа пчел и муравьев. Он чувствовал, что стоит на пороге великого открытия и даже не одного! И чувство это вызывало выброс в кровь такого коктейля из гормонов и эндорфинов, что одновременно окрыляло и опьяняло. Не малую роль в этом играла его, Ангуиса, новая помощница. Кто бы мог подумать, когда она пришла к нему, что эта хилая, затравленная девчушка окажется такой полезной! Уже через пару недель алхимик понял, что может спокойно оставить её наедине с реактивами и оборудованием и не бояться, что она слишком резко поставит на полку флакон с нитроглицерином или сольет в канализацию остатки серной кислоты и смоет туда же каустический поташ со стенок пробирки. Вот и сейчас, пока он прогуливался на свежем воздухе, чтобы пополнить съестные припасы, Тесс старательно намывала реторты, колбы и мензурки в лаборатории. Да, эта девочка была весьма сообразительна и очень прилежна, порой Ангуису казалось, что даже слишком, и это настораживало и временами пугало. Кто она? Откуда пришла и от того пряталась, а ведь она пряталась это было очевидно. Он мог вполне приказать ей надраивать до блеска пол, залитый щелоком или выпить экстракт болиголова, но никогда, ни разу ему не удалось отправить её хотя бы за покупками. Даже когда он забирал у кузнеца наперстники, которые заказал выковать для нее, чтобы прикрыть изуродованные пальцы, она не пошла с ним, чтобы проверить, все ли подходит при необходимости подогнать изделие по руке. Её уродство его не смущало, но вот отсутствие ногтевых пластин делало пальцы слишком чувствительными и легкотравмируемыми, что было неприемлемо для выполнения большинства работ, а скрывать кисти полностью обычными перчатками было бы помехой для наблюдения за реакцией кожи рук на принятие очередной экспериментальной дозы. Алхимик свернул за угол и вошел в дверь трактира. Подойдя к стойке он кивнул хозяйке:
- Добрый день, милсдарыня Вера. Мне как всегда. И знаете что, налейте-ка мне кружечку вашего темного, будьте любезны.
- О, вижу дела у вас идут хорошо, - ответила веснушчатая женщина, расторопно укладывая в плетеную корзинку сыр, хлеб, овощи и прочую снедь, - Марушка, принеси милсдарю профессору кружку пива!
- О да, очень даже! Думаю, я на пороге великого открытия!
- Вот никогда не сомневалась в вас, профессор! После того, как вашим волшебным средством, я в два счета отчистила все сковородки и котлы до блеска, я поняла, что вы настоящий ученый, не то что остальные. Я им постоянно пользуюсь, уже как без рук без него. Уверена, что вы непременно изобретете что-то удивительное и по-настоящему толковое!
«Профессор» улыбнулся. Он уже давно не преподавал в Оксенфурте, но ему нравилось слышать это обращение, оно словно поддерживало его связь с академической средой, которая некогда отвергла его, якобы за безнравственность и аморальность методов научных изысканий. «На самом деле, они все просто завидовали. Ну ничего, однажды, я вернусь и утру ваши длинные, задранные носы результатами своих аморальных исследований». Девочка лет семи поставила на стойку кружку с холодной, пенной жидкостью, источающей приятный хмелевой аромат.
- Благодарю!
- За счет заведения! Эй, милсдарь, - неожиданно громко крикнула трактирщица кому-то за спиной Ангуиса, - вы заказывать-то будете или как? У меня здесь просто так место занимать не дозволено! Либо заказывайте, либо идите в другом месте штаны просиживать!
Алхимик оглянулся и, быстро обведя взглядом небольшой полупустой зал для посетителей, увидел, к кому она обращалась. В углу сидел молодой человек. Вид у него был очень потрепанный, но гордая осанка, собранность и даже некий … аристократизм? Было очевидно, что это не бродяга или ещё какая разновидность «дитя улиц». «Профессор» всмотрелся повнимательнее … Сначала он отказывался верить своим глазам, но своего лучшего ученика, блистательного студента Оксенфуртской академии он узнал даже в таком виде.
- Ланц?! Ланц Тройме – это ты?!
--------------------------------------------------------------
* Ангуис (Anguis , лат.)-змея
Вессеншафтлер (Wissenschaftler, нем.) -ученый
Отредактировано Филиппа Эйльхарт (2017-05-28 13:10:48)
Говорят, что боги отнюдь не бескорыстно осыпают смертных своими дарами, и за каждую их милость рано или поздно придется расплатиться, и нередко вексель они предъявляют тогда, когда человек менее всего к этому готов. Ланц Тройме в богов не верил, однако от внезапного выверта судьбы это не спасло. За сытую, респектабельную жизнь в Оксенфурте, превосходство над солидной частью однокашников, любовь женщин и милость богатого покровителя пришлось расплатиться болью, уродством, потерей репутации, страхом преследования и бедностью. Едва только Тройме оклемался от ран в доме одной своей хорошей знакомой по академии, Хорн разыскал его и донес, что о нем не раз справлялись, да и возле дома толкутся подозрительные личности, не иначе люди Лаудайе. Похоже, этому садисту и рогоносцу оказалось мало половины изуродованного лица его соперника. Сколько же всего пришлось тогда бросить! Ланц до сих пор не мог без зубовного скрежета вспомнить любовно собранную библиотеку, алхимическое оборудование и эликсиры, на которые было потрачено столько сил. Все это пришлось бросить вместе с верным слугой и домом, ставшим ему родным.
Начать новую жизнь в вольном городе оказалось сложнее, чем Ланц предполагал. Связей у него здесь не было, пациентов - раз, два и обчелся, а вот конкурентов оказалось предостаточно. Деньги быстро вышли. И сегодня надо было принять ряд важных решений, как то переселиться ли в более дешевый угол, а то и вовсе в какой-нибудь мелкий, богом забытый городишко или отправляться домой, на поклон к Адриану, унижаться перед старшим братцем в обмен на более-менее пристойную жизнь под его крылом, или продолжать голодать в Новиграде. А также стоит ли заказать себе сейчас хотя бы тарелку овсянки или потерпеть до вечера. Причем последнее решение, судя по бескомпромиссному голосу хозяйки заведения, надо было принять срочно. И неожиданное появление старого знакомого как раз в этот момент выглядело как милость Вечного Огня, который здесь особенно почитали.
- Мэтр Вессеншафтлер? Вот это встреча! - вполне искренне удивился Ланц, вставая с места и протягивая ему руку. Своего преподавателя алхимии он не видел в Оксенфурте несколько лет, с тех пор как он покинул Академию. Покинул надо сказать, не без скандала, хоть и не крупного, но вызвавшего интенсивное бурление фекалий в научном и околонаучном обществе. Насколько Ланц помнил, Вассеншафтлера поминали недобрым словом еще года два спустя после его ухода. Громче всего возмущались, конечно, те, у кого рыльце тоже было в пушку, - всемирный закон лицемерия, что поделать. Сам Тройме, собрав тогда воедино все правдивые и неправдивые слухи относительно мэтра Вессеншафтлера, был удивлен и разочарован. Искренне уважаемый им преподаватель действительно переступил границу человеческой порядочности. Но чем дальше, тем эта граница становилась все более размытой и подвижной. Положа руку на сердце, многие из коллег были лучше него? Беккер, приторговывавший фисштехом отнюдь не для медицинских целей? Ветцель, испытавший сомнительную вакцину на нескольких малолетних беспризорниках? Баумхауэр, с ведома которого из хранилища библиотеки пропали несколько древних рукописей, существовавших в единственном экземпляре? Право слово, не им было судить мэтра Ангуиса. Кроме того, сейчас Тройме отчаянно нуждался в хоть сколько нибудь надежном источнике дохода, а деньги, как известно не пахнут. Особенно здесь, в Новиграде, где чем только не пахнет помимо денег.
- Да, я с некоторых пор решил начать новую жизнь в Новиграде, - Ланц кивнул "профессору" на место за своим столом, и понял, что придется все-таки раскошелиться на угощение. Однако, если все пройдет удачно, вложение себя окупит. И заодно поблагодарил удачное стечение обстоятельств за то, что алхимик уехал из Оксенфурта достаточно рано, чтобы не быть в курсе скандальной истории самого Ланца.
- Эй, принеси-ка вашей знаменитой копченой султанки к пиву, - окликнул он девочку, и продолжил, - ...однако, она началась не слишком удачно. Похоже, я недооценил здешний лекарский цех. И переоценил свою платежеспособность. Одним словом, сейчас я готов согласиться на место поскромнее, если оно обеспечит меня постоянным заработком и крышей над головой.
Отредактировано Ланц Тройме (2017-05-31 01:34:42)
[AVA]http://sf.uploads.ru/t/I7uJo.jpg[/AVA]
[NIC] Профессор Ангуис[/NIC]
[STA] Алхимик [/STA]
Ангуис слушал Ланца, откровенно разглядывал его … видоизменения во внешности, пытаясь определить, насколько у того плохи дела. И понял – достаточно плохи.
- Марушка, детка, заверни нам с собой и бутылку Эст-Эст пусть хозяйка положит тоже – мы уходим. Пойдем-ка, Ланц, ко мне! Встречу дружественных академических умов лучше отметить в тихой лаборатории, а не в шумном кабаке!
И хотя по большей части пустующей в это время кабак никак нельзя было назвать шумным, «профессор» рассчитывал, что его собеседник обратит внимание не на эту явную нелепицу, а на волшебное сочетание слов: «академические умы» и «лаборатория». Ведь Ангуис ох как надеялся, что эти слова, по-прежнему, манят и будоражат воображение и амбициозного и талантливого юноши.
По дороге они вели совершенно бессодержательную беседу: об общих знакомых по академии, о каких-то новых шумных публикациях и докладах и даже о том, как выросли цены на лабораторное оборудование при одновременном и пропорциональном падении качества оного. Параллельно со всей этой светской болтовней Ангуис продумывал, как повести разговор с Ланцем. Цель была проста – заполучить юношу со всеми его талантами и амбициями к себе в ассистенты. «Профессор» чуть не подпрыгивал прямо на ходу, предвкушая, как пойдут у него дела, если Ланц присоединится к их команде. Тесс – подопытная и очень сообразительная девочка уже не дурно владеющая навыками провизора; Ланц – пытливый научно-исследовательский ум и твердая рука хирурга и, конечно же, он, Ангуис Вессеншафтлер, решительный и бескомпромиссный, на все готовый ради науки, почти что гениальный ученый. Ангуис уже прикидывал в уме, что полугодовой план исследований, который он недавно расписал, в таком составе они могли бы выполнить месяца за четыре, а то и за три! Сколько открытий они сделают! Сколько загадок мироздания разгадают! И не когда-нибудь лет через десять, а уже в самое ближайшее время. Но нужно не вспугнуть. «Профессор» помнил времена, когда он ещё был профессором – заведующим кафедрой алхимии в Оксенфуртской академии, когда его невинные работы по получению алхимических ингредиентов из трупов людей называли аморальными. Что бы сказали те критиканы теперь, когда он ставит эксперименты на живых?
«Надо прежде всего, как это говорят торговцы, «показать товар лицом», а только потом предлагать его Ланцу. Пусть увидит, каких поразительных результатов уже удалось достичь. А потом можно заговаривать о цене этих достижений».
Они вошли в одну из дверей небольшого двухэтажного дома, ничем не приметного, похожего на множество других домов вольного города. Ангуис поставил корзинку с едой и напитками на стол, велел Ланцу располагаться и чувствовать себя как дома. А сам громко позвал:
- Тесс! Тесс, иди сюда! Я хочу тебя кое с кем познакомить – это мой давний друг.
Затем, наскоро распаковывая и раскладывая содержимое продовольственной корзины, уже обычным тоном обратился к Ланцу:
- Ты должен это увидеть. Это поразительно!
В комнату вошла молодая девушка очень болезненного вида: под глазами темные круги, кожа бледная, на шее во всю «цвели» синяки, зрачки расширены, она учащенно дышала.
- Тесс, дорогая, знакомься, это – доктор Ланц Тройме. Ланц, это – Тесс, моя помощница. Взгляни на неё! Ну, что думаешь? Нabitus hemophilica1-это очевидно! А что если я тебе скажу, мой друг, что девушка эта всего два дня назад выглядела совершенно здоровой. Более, того, гемофилия и сейчас не терзает её тело! Это моё исследование по действию яда Lachesis mutus2на здоровый человеческий организм. И наблюдения показывают, что симптоматика яда Lachesis очень напоминает клиническую картину гемофилии. Ты ведь понимаешь, что это значит, Ланц?! Similia similibus curantur 3 ! Это же переворот в медицине! Лекарство от недуга, который считался неизлечимым! Конечно, ещё очень много надо сделать: отработать позологию, отследить динамику состояния и выявить предрасположенность к рецидивам и прочее, и прочее. Мне нужен ассистент, Ланц. Достойный компаньон, соавтор, если хочешь. Втроем, мы могли бы за считанные недели отработать методологию и начать применять метод на пациентах. А ведь есть и другие болезни и другие яды, которые только и ждут, чтобы пытливый ум нашел им должное применение, дабы они не отнимали жизни, а спасали их! Что скажешь, друг мой?
-----------------------------------
1 Нabitus hemophilica (лат.) – внешний вид больного гемофилией.
2 Lachesis mutus (лат.) - яд змеи Ляхезис мутус или Сурукуку, Бушмейстер.
3 Similia similibus curantur (лат.) – Подобное излечивается подобным , пословица,
Отредактировано Филиппа Эйльхарт (2017-06-07 08:40:52)
Оживленная беседа с профессором по дороге к его дому вернула Ланцу хорошее расположение духа. Он снова окунулся в родную для него среду, вернулся к по-настоящему интересным темам и обрел собеседника, не только способного подержать беседу, но и не глядящего на молодого доктора с настороженностью потенциального конкурента. Кроме того, Тройме был в тайне благодарен Ангуису за то, что тот не стал выведывать у него причину столь явного изменения внешнего вида - подобные вопросы, также как и необходимость каждый раз придумывать на них более-менее пристойный ответ, давно набили оскомину. А Вессеншафтлер казался все таким же увлеченным своей наукой человеком, как и тогда, шесть лет назад в Академии, и хвала богам, что она интересовала его больше, чем такие деликатные моменты, как чужие шрамы и чужая репутация.
Обсуждая с Ангуисом новую классификацию болезней, предложенную ди Ренци, способы лечения сифилиса с приминением ртути и сассапарели и прочие интересные вопросы, Ланц ни на минуту не забывал, что эта встреча - его счастливый шанс, за который он просто обязан ухватиться, если хочет и дальше развиваться как ученый, а не барахтаться в попытках свести концы с концами. Надо постараться стать Вессеншафтлеру полезным хотя бы первое время, а там, глядишь, и до собственных исследований дело дойдет.
Однако, реальная ситуация оказалась, как и водится, чуть менее радужной чем мечты и менее амбициозный, чем начертанный в воображении ученого план исследований.
- Выглядит действительно... феноменально, - отозвался Тройме на полную энтузиазма речь мэтра Ангуиса, внимательно разглядывая его ассистентку. - Во всяком случае, мне еще не приходилось видеть женщину, проявляющую признаки гемофилии.
Во взгляде его появлялось все больше сомнения.
"Вопрос в том, являются ли сходные симптомы следствием одних и тех же причин? С чего мэтр Ангуис вообще взял, что яд Lachesis mutus вызывает в теле человека ровно те же повреждения, что и гемофилия? Без вскрытия этого с уверенностью утверждать нельзя. Стоп, я уже говорю о вскрытии?" Странное дело. Странное. Когда-то он не мог себе простить ту историю с воровством эссенции у де Гротта, а теперь мысленно рассуждает о вскрытии пока еще живого человека почти также спокойно, как если бы речь шла о вскрытии подопытной крысы. Этот факт неприятно удивил Тройме, но и удивление было каким-то слишком спокойным. Наверное, он должен был ужаснуться своим мыслям?.. Немедленно покинуть дом мэтра Ангуиса и побежать каяться в ближайший храм Вечного Огня?.. Но, нет. В душе ничего не всколыхнулось, кроме, разве что сомнений в исходных посылах профессора. Да и была ли у него самого эта самая душа? Вопрос пока еще никем из медиков не доказанный.
Гораздо больше его волновало то, что озвученный мэтром принцип "Similia similibus curantur" срабатывал далеко не всегда, хотя некоторые вполне успешные врачебные методы, такие, как прививание содержимого оспенных пустул основывались именно на нем. Гемофилия же для всего научного сообщества и вовсе была terra incognita, и о том, насколько действенным он окажется здесь, Ланц рассуждать бы не взялся. Зато, если гипотеза мэтра Ангуиса подтвердится, если лекарство от гемофилии будет найдено, оно обеспечит им обоим не только золотое дно, но и вековую славу. Стоило ли рисковать? Ланц еще раз взвесил печальную перспективу пересчитывания грошей, ждущую его в случае отказа, и решил, что стоило. Aut Caesar, aut nihil.
- Насколько я понял, прежде чем мы найдем это лекарство, придется провести еще не одно испытание, - сказал он профессору. - Я бы не сказал, что мои знания в этой области полны и совершенны, но тем интереснее, - взгляд снова скользнул по хрупкой фигуре ассистентки, от лица, по испятнанной синяками шее, по тонким, каким-то даже истощенным рукам. - Я действительно хотел бы стать Вашим ассистентом, профессор. Давайте подробнее поговорим об условиях. Кстати, что это у нее с руками? Тоже последствия эксперимента?
Отредактировано Ланц Тройме (2017-06-09 02:34:54)
[AVA]http://se.uploads.ru/t/j5D8L.jpg[/AVA]
[STA]Пора брать судьбу в свои руки![/STA]
[NIC]Тесс Ривен[/NIC]
Услышав голос Ангуиса, доносящийся из гостинной и сообщающий, что у них гости, Тесс напряглась. Напряжение не спало даже когда «профессор аспид», как звала она его про себя, представил молодого мужчину, как доктора. Наоборот, она напряглась ещё сильнее. «Что это за доктор, вообще, такой? – думала девушка, - рожа исполосована, весь какой-то потрепанный. Пялится бесцеремонно. Только взгляд у него отстраненный, холодный, такой же как у Вессеншафтлера. Ещё один безумный ученый? Этот старый хрыч что, решил меня по рукам пустить?!» Девушка привыкла, что Ангуис фактически не замечал в ней человека. Кусок мяса, вещь, ценный экспериментальный материал. Откровенно говоря, Тесс уже плохо помнила, что это такое, когда в тебе видят личность. Пусть не равную, пусть ущербную, но личность. Последние годы, она всегда была чьей-то собственностью, сдаваемой в пользование, переходящей из рук в руки, не имеющей права голоса. Ей от «чокнутого алхимика» - это было его прозвище для моментов, когда её тело сильнее всего терзали регулярно вливаемые в него яды, - не нужно было сочувствия, понимания и прочей человечности. Достаточно того, что он обеспечивал ей темную нору, где её вряд ли стали бы искать, крышу над головой, еду, и даже возможность осваивать ремесло. Однако, совсем другое дело, если он намеревается поделиться «рабочим материалом» или вовсе пристроить её этому вот…. доктору Тройме.
- И вам здрасьте, - произнесла Тесс с вызовом и спаясничала поклон, - да вот, не из того места выросли, потому и такие, да и ещё за носом следуют, который вечно суется куда не нужно, - Съехидничала она, отвечая на вопрос вместо Ангуиса.
- А у вас с лицом что? Хворь какая настигла или тоже нос виноват?
- Хе, ну полно-полно, - нервно усмехнулся «профессор», - Ланц, друг мой, условия простые, но вполне достойные. Мы будем жить и работать под одной крышей. Здесь есть отдельная комната, которую ты займешь, места достаточно. Работы предстоит много, поэтому тратить драгоценное время на ежедневное курсирование между домами не вижу смысла. Оплата будет по началу, невелика, но ты получишь возможность испытывать наши препараты in vivo, на реальных пациентах. Гонорары от твоих врачебных услуг оставляешь полностью себе, разумеется. Тесс – испытуемая первого порядка, на ней мы тестируем действие нативных веществ, определяем дозозависимый эффект, разрабатываем позологию, принципы антидотирования. В твои обязанности будет входить ведение протоколов экспериментов, полное медицинское обследование и, конечно, помощь мне в оценке и трактовке результатов исследований, формирование тактики дальнейших изысканий. Друг мой, мы стоим на пороге новой эры! – он взял Ланца за плечи и легонько встряхнул. В глазах «профессора» уже горел огонь познания и амбиций.
- Вместе мы совершим невероятный прорыв в науке! - он развернулся, отпустив плечо Ланца, зато схватив в порыве энтузиазма хрупкую кисть девушки, от чего та поморщилась и вжала голову в плечи. При первой же возможности та высвободилась из его хватки, потерла руку, на бледной коже которой прямо на глазах начал расплываться лиловый кровоподтек.
Ланц улыбнулся в ответ на шутовской поклон девушки. Сейчас он видел перед собой не полуживое подопытное существо, замученное до состояния тупого безразличия ко всему происходящему вокруг (как в свое время он наблюдал у своих подопытных животных), а живого человека, у которого вполне еще была своя воля, способность оценивать происходящее и быть собой, насколько позволяло его положение. И это вызвало облегчение, и на время отбросило тяжкие мысли куда-то далеко, в неопределенное будущее. А может, просто стоило признать, что ему всегда нравились дерзкие женщины.
- Вижу, твой нос и сейчас не изменяет прежней привычке, - холодно парировал Ланц, которому вопросы о его внешности и так были поперек горла. И тут же подосадовал на себя: это было совсем не то, с чего он хотел бы начать общение с этой девушкой. Но, возможно, оно было и к лучшему - с самого начала обозначить границы, переступать которые им обоим не стоит. Иначе он просто не понимал, как будет выполнять все то, что запланировал относительно своей ассистентки мэтр Ангуис. Да у старика просто железная выдержка - поить эту девчонку ядами, очевидно понимая их эффект и вызываемые ими ощущения, и продолжать так же невозмутимо и покровительственно улыбаться ей, словно своей племяннице.
Невозможно было отрицать, что науки, и медицина, в особенности, требуют жертв, что все эти действия совершаются ради того, чтобы в будущем избавить от страданий десятки и сотни людей, и потому оправданы. И что мягкосердечие - необходимое качество для сиделки или какой-нибудь жрицы Мелитэлле, но для ученого-медика роскошь совершенно непозволительная. И все же, Ланц теперь понимал это особенно отчетливо, приносить жертвы на алтарь науки с таким же невозмутимо-радостным лицом, как мэтр Вессеншафтлер, он пока не научился. И вот оно, поле для практики, для усвоения этого урока, в лице худощавой девушки с пальцами без ногтей, которую придется ежедневно поить ядами, тщательно фиксируя в толстую тетрадь каждый вызываемой ими симптом.
И Ланц старательно строил и укреплял эту стену с того момента, как переселился в дом Ангуиса. Он избегал встречаться с Тесс взглядом, избегал обращаться напрямую к ней, когда они все трое оказывались за обеденным столом - ни дать, ни взять, этакое маленькое, но дружное и вполне добропорядочное семейство.
"В конце концов, она ведь сама выбрала эту участь, сама выбрала стать ассистенткой у Вессеншафтлера, глотать его яды и испытывать на себе все их последствия. А он, наверняка, вливает их в нее уже не первый месяц, не маясь совестью. Раз так, в чем здесь твоя вина?"
Однако, время шло, а подготовка к следующей стадии эксперимента почему-то затягивалось. Вессеншафтлер, засел за систематизацию и изложение накопившегося материала и целыми днями пропадал в своем рабочем кабинете, иногда даже не выходя на обед, а они с Тесс занимались рутиной вроде перетирания порошков, заказа ингредиентов, составлением травяных сборов, изготовлением настоев и варкой декоктов, которые обычно были востребованы заказчиками мэтра Ангуиса.
Ланц все также старался хранить молчание, ограничиваясь дежурными фразами вроде "ты помыла реторты?" или "передай мне вон ту ступку" или "у нас заканчивается камфора", и все также старался не поднимать глаз к ее лицу, наблюдая, в основном, за руками. А руки у нее оказались удивительно ловкими, и кроме того, выяснилось, что со многими алхимическими премудростями она знакома не хуже самого Ланца - ей ни разу не пришлось объяснять, до какой кондиции необходимо перетирать тот или иной порошок, ни как правильно утилизировать остатки химических веществ. Это невольно внушало уважение. Так вот оно и бывает: сперва строго держишься своего принципа и ограничиваешься лишь наблюдением, потом замечаешь что-то, что вызывает удивление, потом начинаешь задаваться вопросами, потом теряешь бдительность.
- Тебя мэтр Ангуис научил всему этому? - поинтересовался Ланц, проверяя пестиком однородность только что перетертого руками Тесс порошка Magnesii oxydi. Придраться было не к чему, перетёрт он был идеально, осталось лишь поделить на дозы. - Или ты раньше была в подмастерьях у аптекаря? Давно ему ассистируешь?
[AVA]http://se.uploads.ru/t/j5D8L.jpg[/AVA]
[STA]Пора брать судьбу в свои руки![/STA]
[NIC]Тесс Ривен[/NIC]
«Самодовольный сноб! У самого-то не то что нос, а все рыло в пуху, а то и в чем похуже. Это не считая этих отметин через всю рожу! Уж явно это ты не сам себя так разукрасил, да и видок такой потрепанный … Из князя да прямиком в грязь! - Тесс зло сверкнула глазами на «докторишку», - Ты ещё пожалеешь, что не остался в той норе, из которой «аспид» тебя выковырял!» Но не смотря на откровенную неприязнь и враждебность, возникшую в адрес коллеги своего … работодателя, девушка успокоилась – очевидно было, что они оба, и «профессор», и «шрамной доктор» (да, теперь и господин Тройме был наделен тайным прозвищем), имеют на её счет вполне определенные и уже привычные для разума Тесс планы.
Однако, реализовать угрозу ей так и не довелось. Первую неделю, что Ланц провел с ними под одной крышей, Тесс было откровенно не до вражды или козней. Нabitus hemophilica развился до такого состояния, что подопытная от сильной слабости и постоянно мучавшей одышки с трудом передвигалась и выполняла только самые несложные поручения. В связи с тяжестью состояния и, что главное, отсутствия новых симптомов в клинической картине и уже достаточной глубины изучения патогенеза, испытания с ядом Lachesis mutus, по решению Ангуиса, было прекращены. Следующую неделю девушка приходила в себя, пока «испытуемый объект очищался от следов предшествующего реагента полностью, дабы не исказить картину эксперимента посредством наложения и смазывания симптоматики». За это время она приглядывалась к Ланцу. «Профессор» с его появлением стал ещё более чокнутым и одержимым. Он, определенно, считал «шрамного доктора» за равного. Их постоянные обсуждения и, частенько, горячие споры на протяжении этих двух недель демонстрировали сей факт весьма наглядно. В то же время, доктор Тройме не гнушался выполнением рутинных работ, которые ранее Вессеншафтлер при первой же возможности скинул на Тесс. Ни тени высокомерия или брезгливости, более того, в особенно плохие дни, когда сама Тесс еле ворочала языком, а не то что уж руками, он не только не возмущался и не бегал ябедничать Ангуису, но и делал все сам, молча, спокойно, без демонстративных вздохов, цоканья языком и закатывания глаз. Это очень подкупало. Позже, уже достаточно окрепнув, чтобы способность не просто видеть, но и наблюдать вновь к ней вернулась, девушка начала замечать, что, в отличие от «профессора аспида», взгляд доктора Тройме не был абсолютно одержимым и болезненно горящим. Частенько, во время обсуждения, казалось бы, заведомо перспективного направления развития токсикологии, Ланц, не в пример Ангуису, был задумчив и напряжен. И, хотя он в итоге и соглашался со своим бывшим учителем, но делал это как-то … без той ярой готовности и охоты, которую можно было бы ожидать от компаньона и лучшего ученика такого человека, как Вессеншафтлер. Все это вкупе с хорошими манерами, которые Ланц не утрачивал даже в отношении «экспериментального образца» незаметно, исподволь действовали на Тесс таким образом, что враждебность и неприязнь стали сдавать позиции. И, чёрт возьми, сдали бы их до полной капитуляции перед симпатией, если бы … Если бы холодность и отстраненность не отрезвляли так умело. Почти за месяц, что они прожили под одной крышей, ели за одним столом, вместе драили бесценное профессорское оборудование и копошились в его ненаглядных реактивах, Тройме ни разу не взглянул ей в глаза, ни разу не обратился по имени.
«Знай свое место, девочка, знай своё место!» – напоминала себе Тесс.
Шла уже вторая неделя с тех пор, как Ангуис начал новое испытание – яд Tarentula. Смертельно опасный, в рамках их исследования используемый в чрезвычайно малых дозах, он оказывал совершенно неожиданный эффект. Тесс была переполнена энергией, её буквально распирало от избытка сил, временами она была взвинчена и болтлива, почти не спала. У неё была дикая потребность постоянно находиться в движении, что-то делать. В тот день тритурация Magnesii oxydi далась ей особенно легко и быстро, а приближающаяся к своему апогею лекарственная гипомания, заставляла забыть об осторожности, сдержанности и, вообще, здравом смысле.
- Тебя мэтр Ангуис научил всему этому? Или ты раньше была в подмастерьях у аптекаря? Давно ему ассистируешь?
- Ха! Я в подмастерьях аптекаря?! Какая светлая мысль! Какого черта, моя матушка-наркоманка до нее не додумалась в свое время?! Продешевила она с продажей дочки видать. Отдала бы меня в ученичество, я бы ей и фисштех варила по-тихому, и при деле была бы достойном, а не ныкалась на этой скотобойне имени «профессора аспида» вместе с таким же беглецом, хоть и зовущимся гордым званием «доктор».
Тесс словно молния поразила! В миг она осознала, что ляпнула. Во рту мгновенно пересохло, в горле встал ком. Не поднимая глаз на Ланца, она резко развернулась и выбежала из лаборатории. Весь день она безвылазно просидела в своей комнате. Перед ужином к ней зашел Ангуис. Хмурый и озабоченный, погруженный в какие-то тяжкие раздумья, он поставил на подоконник очередной флакон. И хоть содержимое таких флаконов каждый раз было разным, но суть и вид всегда были одинаковы и стали уже до боли знакомы.
- Ангуис, мне нужно взять паузу. Последний препарат, от него я сама не своя и так уже напортачила, - начала было Тесс, но алхимик прервал её тоном, не терпящим возражений.
- Тесс, я ведь тебе говорил, что мои исследования касаются не только сферы лекарственного применения. И что люди, на деньги которых осуществляется вся эта затея, в том числе снимается этот дом, в котором ты прячешься от своих проблем, жалование, которое я тебе исправно плачу; так вот, этим людям нужен результат. Они щедры, но и очень требовательны. Как и я. Я ведь не расспрашивал у тебя ни о чём, но это не значит, что я не понимаю, почему ты здесь. И вот, дорогая моя, я не буду тебя уговаривать. Я просто скажу, что мне и моим покровителям нужны результаты, а они содержаться в этом пузырьке, - он кивнул в сторону принесенной склянки, - И если ты откажешься сотрудничать, я просто выставлю тебя на улицу, а мои покровители, можешь даже не сомневаться, распространят в соответствующих кругах новость о том, что в Новиграде появилась странная бродяжка очень примечательного вида, - взглядом он указал на изуродованные пальцы девушки. – Я уезжаю по делам до завтра. И если до моего возвращения ты не сделаешь то, что от тебя требуется, можешь уже сейчас начинать собирать вещи.
Он сказал все. Поставил её перед фактом и вышел за дверь, даже не взглянув на собеседницу. Хотя какая это, к чертям, беседа?! Страх, холодный, липкий, пронизывающий до костей и даже глубже, начал растекаться из «солнечного сплетения», стремительно захватывая все естество, подобно самому сильному яду, отравляя тело и разум, парализуя их и полностью подчиняя себе. От одной мысли о том, что она окажется на улице и по городу пойдет слушок об этом, Тесс, даже будучи под действием экстракта Тарантула, буквально минут назад дерганная и взвинченная, сейчас не могла пошевелиться. Она знала, слишком хорошо осознавала, что будет с ней, если её найдут «не те» люди. Дрожащей рукой, девушка потянулась за стоявшей на окне склянкой …
***
Сколько было времени, Тесс не знала. Она понимала лишь, что на дворе ночь. За окном лаяли собаки и доносились пьяные вопли, которые сейчас казались просто оглушительными. В висках стучала кровь. Сердце пыталось выпрыгнуть из горла и, ей богу, Тесс очень хотела, чтобы оно уже и в самом деле выпрыгнуло, лишь бы все это, наконец, прекратилось. Перед глазами стоял туман, сквозь который то и дело пробивались цветные яркие вспышки. Все тело горело и трясло, при этом оно было ватным и отказывалось подчиняться. Девушка попыталась встать на ноги, пошатнулась, её повело куда-то в сторону, она упала бы, но уперлась во что-то твердое – стена, нет, дверь! Усилие, необходимое, чтобы повернуть дверную ручку сейчас казалось титаническим. Тесс вывалилась в коридор, и теперь не смогла устоять и с грохотом упала на пол. Спасение было в конце коридора – заветная дверь. Девушка не видела её сквозь туман и всполохи, от которых теперь в голове каждый раз словно случался взрыв. Она просто знала, что эта дверь там, впереди, в конце пути, который в обычном состоянии занимал лишь несколько шагов. Теперь же этот путь казался невероятно длинным, почти непреодолимым… почти. Тесс не сводила невидящего взгляда со своей цели и начала ползти. Она не была уверена в том, что и в правду движется – так велико было усилие, и так ничтожно казалось сокращение расстояния. Но она продолжала царапать ногтями пол, стараясь хотя бы на йоту стать ближе к цели. Но силы иссякли слишком быстро и продолжать борьбу возможности не было, а сознание не понятно по какой причине до сих пор не хотело отключаться, чтобы дать хотя бы спокойно подохнуть в забытьи. Уронив голову на исцарапанный пол, Тесс оставалось лишь молиться, обращая свою краткую мольбу к единственному богу, который мог ей сейчас помочь – к человеку, скрывающемуся за заветной дверью. Молитва – всего одно слово: «Помоги!»
Ланц в эту ночь лег спать поздно, и грохот в коридоре услышал уже после того, как задул свечу и лег в постель. "Воры..." - мелькнуло в голове. Ведь залезть сюда действительно могли, тем более, что в доме Вессеншафтлера можно было разжиться действительно ценными в узких кругах вещами, если знать, что именно искать. Поэтому пришлось все-таки встать, посылая проклятия незванным гостям, натянуть штаны и осторожно приотворить дверь в коридор, чтобы разобраться, что там происходит. Поскольку, в отсутствие хозяина, на плечах Ланца лежала ответственность и за весь дом, и за все, находящиеся в нем ценности, включая ассистентку.
- Тесс? - рука доктора привычным жестом нашла сонную артерию даже в полной темноте. После чего Ланц не мешкая подхватил ее на руки и понес в комнату, поскольку с девушкой явно творилось что-то, что происходить, по идее, не должно было.
Опустив девушку на свою постель, он снова зажег свечи на подсвечнике и придвинул его ближе к кровати.
- Тесс, ты меня слышишь?
"Пульс частый и твердый, зрачки расширены. Сильное сердцебиение. Горячая голова при холодных конечностях." - ум привычным образом отмечал и описывал симптомы, так, как будто Ланц заносил их в журнал ежедневных наблюдений. - "Что с ней, черт возьми, происходит? Это явно не действие Tarentula. Неужели Ангуис дал ей что-то еще, не дожидаясь, пока ее тело очистится?" Но главным вопросом было, что ему самому теперь делать? Как врач, он обязан был спасать Тесс, но как ассистент профессора - только наблюдать, не пытаясь вмешаться, что бы ни происходило, и фиксировать результаты. Этот момент договора с Ангуисом был принципиальным и до сих пор строго соблюдался. Но сейчас Тесс могла умереть, - Ланц, будучи медиком, прекрасно это понимал.
- Тесс, - он легонько похлопал девушку ладонью по щеке, - говори. Говори, что происходит. Говори, иначе как я подберу тебе противоядие? Ну, давай, как мы всегда это делали...
Но Тесс не произносила ни звука. Все, что он мог прочитать по ее безмолвно шевелящимся губам: "Помоги!"
"Так, спокойно... - Ланц отвел взгляд от бледного лица девушки и перевел дыхание. - Это просто пик лихорадки, к утру она ослабнет. Ангуис всегда виртуозно подбирал дозы препарата, он ни за что не дал бы Тесс что-то такое, что может ее убить. С другой стороны, если он принял на испытание приготовленный на стороне препарат... там может быть намешано все что угодно, и безопасную дозу подобрать проблематично."
Ланц снова посмотрел на бледное лицо девушки, на ее беззвучно шевелящиеся губы...
"Да черт возьми! Это не мой эксперимент, а вот совесть - моя, и отягощать ее еще одной смертью я не намерен. Так что извини, Ангуис." ...и рванул в комнату, служившую им лабораторией. "Что же он в тебя на этот раз влил..." - Ланц методично перебирал склянки и пробирки с ядами, держа в голове симптомы. - "Чертовски похоже на отравление красавкой... Но если это не оно? Ладно, будем рисковать."
В этот раз риск себя оправдал. Ланц сидел на кровати, держа на коленях свернувшуюся калачиком Тесс, и ее лоб, упиравшийся в его шею, уже не был таким горячим. Дыхание было ровным, да и лихорадка больше не колотила.
- Ну и что мы теперь скажем Ангуису? - почти равнодушно спросил он, уставившись на стоявшую на краю стола мензурку, из которой полчаса назад поил Тесс экстрактом беладонны. Similia similibus curantur.
[AVA]http://se.uploads.ru/t/j5D8L.jpg[/AVA]
[STA]Пора брать судьбу в свои руки![/STA]
[NIC]Тесс Ривен[/NIC]
Она решила, что умерла. Было так хорошо: темно, тепло и тихо. Она ещё помнила, как больно было проживать те последние мгновения, а сейчас было так спокойно и легко. Ей казалось, будто её обнимает кто-то сильный и добрый, обнимает заботливо, даря чувство безопасности и желание остаться в этих объятиях навсегда. Её убаюкивало размеренное покачивание, словно она плывет по волнам, и звук, напоминающий шум прибоя. «Если бы знала, что после смерти так хорошо, давно бы руки наложила», - думала Тесс, стараясь дышать в такт движению волн и звуку прибоя. «Стоп! Дышать? Дышать! Я дышу. Почему я по-прежнему дышу, если я мертва?» Совершая титаническое усилие и превозмогая огромное нежелание, девушка шевельнула головой, и это движение тут же без тени сомнения дало понять, что она не попала в иной, лучший мир. Боль, пронзившая молнией виски, однозначно говорила: «Нет, девочка, ты все ещё жива!». Словно титан, возвращающий на место небесную твердь, Тесс поднимала веки, заставляя глаза не просто видеть, но смотреть в лицо горькой правде. Первое, что она увидела, был тусклый свет, идущий откуда-то сбоку. Вокруг все ещё была темнота, но уже не такая абсолютная - полумрак. Следующим откровением было то, что укачивавшие её волны и шум прибоя оказались дыханием человека. Человека, находившегося рядом, очень близко. Это его руки обнимали её все это время. Это были руки Ланца. Она не верила своим глазам. Теперь Тесс сидела не шелохнувшись не только и не столько потому, что боялась вызвать новый приступ боли, а потому, что её спаситель спал и она боялась его разбудить. Она не знала, как оказалась в его объятиях. Последнее, что помнила, как отчаянно ползла по полу к его двери, к единственной надежде на спасение. И, видимо, доползла и её надежды он оправдал. За окном залаяла собака, противно, громко, неожиданно. От этого звука её спаситель проснулся.
На сей раз она не стала медлить, давая шанс неловкости или субординации помешать сделать, что она хотела , а именно, выразить всю глубину своей благодарности за то, что он для нее сделал. Гоня прочь новый удар боли, не заставивший себя ждать после резкого движения, она обняла Ланца за шею, пока он был так близко, как скорее всего, больше уже никогда не будет, и хриплым, предательски срывающимся голосом, буквально выдохнула ему на ухо:
- Спасибо тебе.
Затем она развернулась всем телом, так быстро как могла, убирая руки с его шеи прежде, чем это сделает он. Резко встала, но пошатнулась и ухватилась за край стоявшего рядом стола. И тут взгляд её упал на пустую пробирку. Разум пронзила новая молния, на этот раз молния осознания того, что произошло и каковы будут последствия её спасения для них обоих.
Эту горькую пилюлю никак нельзя было подсластить, потому она без всяких предисловий начала рассказывать. Рассказывать обо всем: о темных делишках Ангуиса, о его тайных покровителях и том, что далеко не все его изыскания делались на благо науки и человечества.
- Не знаю, что именно он разрабатывает для них. Я так думаю, что у него не одно задание. Кто эти люди, я тоже не знаю точно, может Саламандры, может ещё какая банда, а может и синдикат, но я знаю точно, когда Ангуису станет известно, что мы саботировали его эксперимент и ему не чего показать этим людям, он сдаст нас им, чтобы откупиться и оправдаться. И тогда нам конец. Они нас в живых не оставят, можешь мне поверить, я таких людей знаю. Если только… - на минуту она задумалась, а потом посмотрела на Ланца полным решимости взглядом, - Если только мы не умрем прежде, чем они до нас доберутся.
Отредактировано Филиппа Эйльхарт (2017-07-21 19:47:15)
- Осторожно! - Ланц подхватил девушку за талию, когда ее повело от резкого движения, и усадил на кровать. - Приляг, тебе лучше не вставать до утра.
А потом был этот долгий разговор о делах Ангуиса. Ланц слушал, присев на край кровати и скептически морща лоб - он привык больше доверять более веским свидетельствам, чем чьи-либо слова. Несмотря на то, что история выглядела весьма правдоподобной и о нескольких очень похожих примерах он знал еще в те времена, когда жил в Оксенфурте. Поскольку наука всегда требовала не только жертв, но и немалых денежных вложений, и по сути, любой впечатляющий научный успех был следствием столь же впечатляющих затрат денег и времени. А с богатыми покровителями везло далеко не каждому, и деньги на дальнейшее продвижение своих исследований каждый добывал как мог. Тем более, что люди готовы были щедро платить не только за собственную жизнь, но иногда и за чужую смерть, а еще чаще - за власть над чужими жизнями. Ангуис же в принципе не брезговал сомнительными делами. С него сталось бы. Хотя верить в это Ланцу не хотелось до последнего, как до последнего не хочется верить в то, что смерть, болезни или безденежье могут случиться с кем угодно, но не с самим тобой.
- Что значит "если не умрем прежде"? Не надо так драматизировать. Сначала рассмотрим менее радикальные варианты. Или, погоди... ты ведь о другом, да?
Чтож, идея инсценировать собственную смерть, чтобы их потом не искали, например, посредством пожара, была вполне работоспособной. Им вполне под силу провернуть такое вдвоем, а потом вместе исчезнуть из Новиграда, предоставив Вессеншафтлеру разбираться со своими заказчиками самому. И все-таки...
- И все-таки, надо свериться с его записями, - говорил он, меряя шагами свою небольшую комнату от стены до стены и погрузившись взглядом куда-то в себя. - Если это настолько срочная и ответственная разработка, он должен был их делать - все в голове не удержишь. А там должны быть и какие-то пометки о заказчике. Возможно, - уже не так уверенно прибавил он.
А на следующий день он стоял с ломиком напротив запертой двери в комнату профессора, чувствуя, как в груди зарождается беззвучный нервный смешок - допустим, он сейчас вскроет дверь, обыщет комнату, пороется в его бумагах... и не найдет ровным счетом ничего, что говорило бы о связях мэтра Ангуиса с преступным миром, поскольку ничего такого и не было. А была только лишь врачебная ошибка, непереносимость отдельных компонентов эликсира или что-то еще в этом роде. А мэтр Ангуис, вернувшись домой, обнаружит вскрытый кабинет. Прощай, карьера, репутация, да и средства к существованию - тоже, поскольку платил Вессеншафтлер скупо, и Ланцу за все время работы у него удалось накопить лишь сущие крохи.
А потом сидел в кабинете Ангуиса среди рассыпанных по столу бумаг, подперев лоб ладонями и бездумно следил глазами за качающейся стрелкой метронома, который запустил непонятно за чем. Нужную тетрадь он нашел, мысленно отметив, что верно определил основную компоненту эликсира - это была беладонна, - но естественно, сведений о заказчике там не значилось за исключением незнакомых ему инициалов и литеры S, напоминавшей скорее изогнувшуюся ящерицу, что намекало на многое, но достоверно не доказывало ничего.
Сейчас следовало принять решение, от которого зависели их жизни, но если Тесс приняла его не раздумывая, Ланцу оно давалось нелегко. Еще один тяжкий груз на его совести, поскольку он прекрасно понимал, что Ангуис, вернувшийся на пепелище, без гроша, без дома, зато с огромным долгом перед своими криминальными заказчиками, - уже, фактически, покойник. Быть может, следовало оставить ему шанс? Не жечь дом? Предложить бежать вместе? Но где гарантии, что он их все-таки не выдаст? Если он уже принял решение, чуть не стоившее жизни Тесс, что помешает принять его еще раз?
Потом они с Тесс пили чай, набрасывая на бумаге план дальнейших действий и предстоящие расходы: сколько уйдет на взятку коронеру, сколько на бочонок факельного масла... И этот момент - яркий свет погожего осеннего дня, крошки хлеба на скатерти, тонкие фаянсовые чашки с голубым орнаментом, - так ярко врезался в память... Почему-то такие вот повседневные, почти ничего незначащие моменты неожиданно всплывают перед глазами даже много лет спустя. Яркое пятно света на щеке Тесс. Голубые глаза - у нее голубые глаза, он только сейчас это заметил. Каштановая прядь, выбившаяся из прически, кажется ярко-рыжей в луче солнца. Теперь, без всех этих вливаемых в нее ядов, она посвежела, ожила и стала чудо как хороша. Теперь он может смотреть на нее прямо, не отводя взгляда от ее лица, он отвоевал это право у своей совести - он больше никогда не будет поить ее ядами и невозмутимо вести хронику ее мучений. И все это так обычно и так невыразимо прекрасно - все, до самой мелочи, до крошек хлеба на столе.
Потом, глухой ночью, он стоял в своей темной комнате, окидывая ее напоследок взглядом. Все было готово. Вещи увязаны и сложены у дверей. На полу и стенах по всем комнатам темнели разводы факельного масла. Ощутимо тянуло трупным запахом, словно сам этот дом был уже мертв. Выбирая трупы в прозекторской ближайшего лазарета, Ланц постарался, чтобы они были похожи по росту и телосложению, но вот со свежестью они явно подкачали. Впрочем, теперь это уже неважно - пожар все спишет. Мужчина и женщина, заснувшие в своих кроватях, свечка, случайно опрокинувшаяся на половик... Да и кому какое дело - об этом посудачат неделю-другую и скоро забудут. Ланц вздохнул и бросил горящую свечу на пропитанный факельным маслом половик. С минуту понаблюдал, как он разгорался - медленно, неохотно. Все, пора выходить. Дорогу назад им скоро отрежет пожар.
Звук хлопнувшей двери он услышал, сделав шаг из своей комнаты.
- Тесс?
Пока он занимался жилыми комнатами, она должна была поджечь лабораторию, - они там знатно покопались, забрав с собой все самое ценное. Только вот звук шагов принадлежал явно не женщине. Черт возьми! Черт... Ангуис? Но ведь он должен был приехать завтра, какие дьяволы дернули его вернуться среди ночи?!
Отредактировано Ланц Тройме (2017-07-23 02:19:57)
[AVA]http://se.uploads.ru/t/j5D8L.jpg[/AVA]
[STA]Пора брать судьбу в свои руки![/STA]
[NIC]Тесс Ривен[/NIC]
Она была внизу, в лаборатории. Все было готово, оставалось дождаться, пока спуститься Ланц и запалить нижний этаж. И вдруг она услышала, как хлопнула входная дверь. Ангуис! Он вернулся! Она затаилась, сквозь щель наблюдая как он осматривается, как принюхивается к запахам гниющей плоти и факельного масла. Как видит дверь в свой кабинет, взломанную Ланцем накануне. Он все быстро понял – воистину, гений! Тесс видела, как «профессор» взбегает по лестнице на второй этаж. Ланц!
Ангуис Вессеншафтлер повернул на право, в конце коридора находилась комната его ассистентки. Комната была пуста, но тут он услышал голос своего бывшего ученика:
- Тесс?
Он резко развернулся и встал в дверном проеме, так, что ему был виден Ланц, выглядывающий из своей комнаты, а Ланцу его бывший учитель. Он двинулся по коридору, словно, выдавливая из себя слова.
-Значит вы заодно. Какое разочарование! Ты не просто предатель, ты ещё и идиот! Отказался от славы, признания, власти и ради чего? Что тебе предложила эта девка? Хотя это уже не важно, - глаза «профессора» были безумны. В один прыжок он преодолел оставшееся расстояние, подскочил к Ланцу и обеими руками схватил его за горло. Мужчины сцепились, а разбушевавшиеся огонь и дым уже подступали к ним со всех сторон.
Тесс взбежала по лестнице буквально через полминуты, но дым окутал второй этаж почти полностью. Деревянная обшивка дома страшно трещала, пожираемая пламенем. Было почти не чем дышать и почти ничего не видно.
Девушка сунулась было в свою комнату искать Ланца и Ангуиса там, но, сделав несколько шагов, резко отпрыгнула, чудом не угодив под обвалившуюся потолочную балку. Дерево было очень сухое, а факельного масла они налили от души – верный расчет, дом должен был сгореть очень быстро, чтобы его никак не успели потушить, когда заметят пламя. Теперь он грозил превратиться для них самих в смертельную ловушку. Тесс обернулась на громкий звук. Сквозь клубы дыма разглядеть что-то было сложно, но она увидела в противоположном конце коридора очертания двух фигур. Один ударил другого от чего тот с размаху влетел в стену. Следующее, что она видела это взметнувшееся в воздух полчище искр и услышала громкий удар – упала еще одна обгоревшая балка, прямо туда, где мгновение назад виднелись силуэты людей.
- Ланц!
Крикнула Тесс и бросилась к ним. Задыхаясь и кашляя, со слезящимися и ничего не видящими в едкой серой пелене глазами, она на ощупь отыскала тело. Ухватила его за руки и потащила по полу. Больше всего она боялась, что ошиблась, времени на второй заход почти не оставалось – лестница уже начала гореть и могла обрушиться в любую минуту. Она доволокла тело до лестницы и только там, буквально на мгновение когда клубы дыма стали чуть менее плотными, она увидела лицо – да, это был Ланц. Его висок был разбит в кровь, он что-то бормотал, губы его шевелились, но в оглушающем треске горящего вокруг всего и вся слова разобрать было не возможно. Она ударила его по лицу.
- Ланц, очнись, ты должен встать, нам нужно сейчас же спуститься вниз! Вставай!
Она хрипела и продолжала бить его по щекам, пока глаза его не обрели хоть какое-то подобие ясности. На шатающихся ногах, поддерживаем девушкой, мужчина встал. Дальше был спуск вниз по горящей лестнице, который на середине превратился в падение кубарем. Но и им и на сей раз повезло, и приземление оказалось удачным: болезненным, но не лишившим их сознания. Последний рывок – до двери черного хода, а там улица! Глоток свежего ночного воздуха тут же опьянил сильнее самого крепкого краснолюдского самогона и обжёг легкие сильнее дыма, окружавшего их еще мгновение назад. Поддерживая друг друга, они из последних сил сделали еще десяток шагов, сворачивая в темную подворотню, где прислонившись к стене, тут же осели по ней на землю. Любой, кто увидел бы их сейчас, решил, что очередные пьяницы нажрались в усмерть и даже не видят как у них под носом горит целый дом. Да и кто бы обратил внимание на валяющихся в подворотне людей, когда тут такое творится!
- Пожар! Пожааар!!! - доносилось откуда-то из-за угла вместе с топотом ног, гулом огня и запахом дыма, в котором сквозили невыносимо едкие ноты испаряющихся химикатов. Ланц с трудом понял, как вообще оказался на улице - последнее, что он помнил, был болезненный удар виском о ребро притолоки, после которого все погасло; потом, фрагментами, всполохи огня, попытки встать, опираясь на чье-то плечо, падение, снова боль, дымный воздух, который невозможно толком ни вдохнуть, ни выдохнуть, и жар, нестерпимый, до боли, жар. А потом все это прекратилось, осталась разве что боль в голове. И Ланц сидел, все еще держась за плечо Тесс и жадно втягивал ноздрями воздух, пахнущий мочой и помоями, - неважно, после пекла горящего дома он был освежающ, как родниковая вода.
- Тесс? С тобой все в порядке? - в подворотне не было видно ни черта, и это не давало шансов ее осмотреть. Ланц притянул девушку к себе, почувствовав, как она шевельнулась и села прямее. Итак, они оба были живы, и, вроде бы, здоровы, а мэтр Ангуис - нет. Предшествующие пожару события вновь пробежали перед глазами. Подумать только, он до последнего момента, до того самого, как Вессеншафтлер вцепился ему в горло, еще верил, что с ним можно договориться, поэтому и пропустил удар. Дурень, вот дурень, набитый идиот!
Из-за крыши дома показался край лунного диска, и в подворотне стало светлее. Теперь он мог, наконец-то, разглядеть Тесс, всю в саже и копоти, в одежде, местами тронутой огнем, в синяках и мелких ожогах, оставшихся после падения, но целую и невредимую. Должно быть, и он сейчас выглядел не лучше. "Уму не постижимо, как у нее вообще хватило сил вытащить меня из этого дома," - подумал Ланц, глядя на ее тонкие запястья.
- Ну что, теперь мы квиты, - улыбнулся он ей. И после некоторой паузы прибавил уже совсем посерьезнев, - Спасибо.
Где-то там, за их спиной, судя по многоголосому гвалту, собралось чуть ли не пол-улицы: кричали, причитали, суетились, обливали водой соседние дома, чтобы пожар не перекинулся на них. А они с Тесс были совершенно чужды этой творящейся за углом суете. Там догорала их прежняя жизнь, а впереди открывалась такая бездна неопределенности, что тело наполнялось пустотой и легкостью, ощущением, сходным с полетом во сне. Но только вот полетом куда: вниз, к свободному падению, или вверх - к новому взлету? Все, что у Ланца осталось от прежней жизни, все с чем он вступал в новую жизнь: нож на поясе, кошелек с деньгами и чистый носовой платок в кармане - ноша, которая воистину не тянула.
- Надо бы привести себя в порядок, а то нас не примут даже в самой последней дыре, - усмехнувшись сказал он.
Однако, зеркала под рукой не было, и поэтому, послюнявив носовой платок, Ланц принялся аккуратно стирать пятна копоти с лица Тесс. - Так уже лучше. Теперь твоя очередь, - и он протянул платок ей. - Знаешь... - сказал он чуть погодя, пока Тесс работала над его лицом, - давно я не чувствовал себя настолько свободным.
За углом с грохотом обвалились последние балки дома мэтра Ангуиса. Пожалуй, теперь пора было идти, сейчас народ начнет расходиться по домам, и незачем, чтобы кто-то обратил на них более пристальное внимание, чем до этого. Отсидеться и отдохнуть они смогут и где-нибудь в другом месте.
- Ну что, пора идти, - Ланц встал, по старой привычке отряхнул камзол, которому это уже вряд ли могло помочь, и подал руку Тесс.
[AVA]http://se.uploads.ru/t/j5D8L.jpg[/AVA]
[STA]Пора брать судьбу в свои руки![/STA]
[NIC]Тесс Ривен[/NIC]
Она спланировала все с самого начала. Нет, конечно, появление Ангуиса не входило в её планы, но с этим форс мажором они справились. И вот теперь происходящее вновь возвращалось на уготованный маршрут, продуманный тщательно, до мелочей. Ей казалось, что она учла и предусмотрела все. Но как оказалось, все, кроме одного – она не ожидала, что будет так трудно. Не технически, нет. Сама последовательность действий была очень проста: маленький медный сосуд, заблаговременно прикрепленный к поясу, белоснежный платок, аккуратно сложенный и ждущий своего часа в боковом кармашке; заботливая фраза «ой, Ланц, ты так испачкался/поранился! Дай-ка я приведу тебя в порядок!» Быстрым движением смочить платок, мило улыбаясь и отшучиваясь на возможные протесты о том, что и так сойдет. Достаточно легкого касания и со следующим вдохом молодого доктора снотворное попадет в его легкие, а оттуда с кровью в считанные минуты достигнет мозга и, вот он уже оседает на земь, подхваченный девичьими руками. Как раз в нужном месте, спустя квартал, вниз по улице, аккурат на выезде из города, у небольшой придорожной корчмы, где всегда можно встретить какого-то кмета на телеге, что будучи проездом в этих местах, остановился выпить и закусить, прежде, чем продолжить свой путь в какую-то тьмутаракань, откуда и выбраться не так просто, и в которой еще попробуй найди человека, даже если вдруг у кого зародится сомнение, что не смотря на обгорелые трупы, из пожара смог кто-то выбраться. Какой же кмет откажется подзаработать да заодно помочь молоденькой бабенке, что пытается спровадить из города своего непутевого братца, пока «эта не просыхающая скотина не проиграла в карты все сестрино приданое. И не важно, куда ехать, лишь бы подальше, а там уж, глядишь, одумается, пока будет домой добираться».
Продумано было все, исполнено тоже. И хотя рука была тверда, голос убедителен, а ум настойчиво и безапеляционно твердил, что она поступает правильно, что вместе им нельзя, что нужно отсидеться после пожара, что с её прошлым она только навлечет на него беду и не гожая это благодарность единственному человеку в целом мире, кто отнесся к ней … по человечески.
Но сердце все же щемило, так, будто она его на виселицу отправляет, а не подальше от опасностей бандитского города.
Тесс смотрела в след скрипящей телеге, что увозила Ланца прочь из Новиграда. Впервые, она оказалась на улице, среди людей, где её могли заметить и опознать, но боялась совсем не этого. Она боялась, что мужчина, в беспамятстве лежащий сейчас на сене и трясущийся по ухабам, никогда не поймет, почему она так с ним поступила.
- Где мы? - севшим от долгого сна голосом спросил Ланц, морщась от непрекращающейся тряски по ухабам. Голова после сна была тяжелой.
- К Янтре подъезжаим, - ответствовал кмет, краем глаза оглянувшись на него.
Доктор слегка приподнялся и огляделся, надеясь найти взглядом Тесс, но в телеге ее не было. Более того, он вообще не помнил, как они вместе садились на эту телегу. А должен был. В груди тревожно застучало.
- А где девушка?
- Которая? Сестра чтоль? Тык там, у Оксенфуртских ворот и осталась.
Тройме уронил голову обратно на солому. Сестра, значит. Вот, значит, как. Последнее, что он помнил: заботливые прикосновения Тесс к его лицу, и - да! - характерный запах, исходящий от ее платка (почему он сразу тогда не насторожился?), и такой честный и искренний взгляд... К горлу подкатил ком обиды и злости. У всех у них такие честные глаза в иные моменты... Но вот уж от кого он совсем не ожидал, - так это от нее! И дурень, что не ожидал! Ничему-то не научила его жизнь в этом мерзком, прогнившем насквозь городе.
В надежде на лучшее Ланц похлопал себя по камзолу... странно. Странно, деньги были на месте, она не забрала их. "Тогда я совсем ничего не понимаю."
Тройме принял сидячее положение и начал донимать возницу расспросами о всех перипетиях случившегося у Оксенфуртских ворот.
- Поворачивай.
- Шо?..
- Поворачивай назад, говорю! - Ланц был полон решимости вернуться и разыскать Тесс. Она ведь попросту пропадет одна в Новиграде. За время его работы у Вессеншафтлера он не помнил, чтобы она хоть раз покидала его дом, чтобы прошлась хотя бы до ближайшей пекарни. И на что она надеялась теперь, когда избавлялась от него? Разве вдвоем им не легче было бы выжить и снова встать на ноги? В чем же тогда дело? Он был полон недоумения, раздражения и тревоги за Тесс.
Однако к тому времени, когда он снова оказался у окраины Новиграда, чувства утихли, а обстоятельства прошлого сложились в единую картину. Несмотря на все его планы и чаяния держаться дальше вместе, узнать друг друга получше, и как знать, как знать во что бы это все дальше вылилось... Тесс не собиралась оставаться с ним. Она вообще не хотела, чтобы он ее когда-либо еще встретил, и сделала для этого все возможное. Скорее всего просто потому, что доверяла ассистенту Ангуиса разве что на мизинец больше, чем самому профессору, и у нее были для этого основания, - все-таки именно он поил ее ядами. И это временное союзничество, возникшее в последнюю ночь, все равно ничего не смогло изменить. Как знать, не принялся бы доктор Тройме за прежнее, когда они более-менее обжились бы на новом месте? Что она о нем вообще знала кроме того, что он способен хладнокровно травить людей? В таком случае даже крайне рискованная неизвестность была более предпочтительна, чем менее рискованная, но все равно опасная жизнь рядом с ним. И ее нельзя было в этом упрекнуть.
Первое время он пытался разыскать ее. Вглядываясь в жерла грязных новиградских улиц, как в глотки чудовищ, пытаясь узнать ее лицо в каждой встречной девушке, он прикидывал, куда она могла податься? Где теперь искать Тесс: в борделях? в кабаках? в прачечных? в пекарнях? в порту? в куче мусора в ближайшей подворотне? в притоне воров и торговцев дурью? у вполне приличного на вид аптекаря, приторговывающего ядами? раненную или больную в благотворительном госпитале для бездомных? на грязном каменном полу в прозекторской? А ведь ему самому еще надо было найти пропитание, крышу над головой и хоть какой-то способ заработка.
Прошел почти месяц прежде чем он понял, что время упущено, и шансов найти Тесс в этом огромном городе у него почти столько же, сколько добыть воду из куска гранита. Ежедневно саднящая тревога за нее притупилась, уступив место ежедневным заботам о хлебе насущном. Осталось разве что сожаление о том, что он так и не смог уберечь ее от опрометчивого шага, и о том, что, возможно, могло у них получиться, но похоже, не получится уже никогда.
Вы здесь » Ведьмак: Глас рассудка » Книжные полки » Наука требует жертв (Новиград, 1264)
