Ведьмак: Глас рассудка |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ведьмак: Глас рассудка » Книжные полки » Ястреб в Долине Цветов (Дол Блатанна, 1268)
Время: 1268 год
Место: Дол Блатанна
Участники: Эредин Бреакк Глас, Францеска Финдабаир
Ещё после Первой Северной войны разлетелась весть о том, что Долина Цветов отбита и вновь принадлежит эльфскому народу. И король Aen Elle никак не могу упустить возможности взглянуть своими глазами на королеву Aen Seidhe
Дол Блатанна. Прекрасный цветущий край, гордость эльфской расы. Когда-то давным-давно. Долина уже была оккупирована людьми и Эредин мог воочию убедиться в их тлетворном влиянии. Теперь это место было лишь тенью себя самого. Ужасная расточительность. Впрочем, надолго это его не отвлекло: век эльфов куда длиннее, нежели человеческий. Однажды этот край станет таким же прекрасным как и столетия назад.
Процессия высоких всадников возникла из портала, в небольшом лесу близ дворца. Эредин пришел сюда не охотиться, а потому ржавые и жуткие доспехи Дикого Гона заменили отполированные кирасы, украшенные причудливыми вензелями, а также ярко-красные плащи. Dearg Ruadhri прибыли сюда с одной единственной целью — познакомиться с королевой. Говорят, истинная и местным народом почитаемая. Эредин усмехнулся: ну надо же, эльфы Aen Seidhe решили вернуть себе государственность. Но опыт подсказывал ему, что идея эта может дурно выйти. Если забыть опыт Шаэрраведда и обратиться к фактам не прошлого, но настоящего — Дол Блатанна слишком мала, а Seidhe малочисленны. Стоит какому-нибудь грозному владыке вновь разгневаться на эльфов и все цветы в Долине будут истоптаны сапогами людей. Можно по старому опыту уйти в горы, но … Но.
Не встречая никакого сопротивления, Эредин с небольшим отрядом пересек мост, ведущий ко дворцу. Высокие всадники привлекали внимание, но никто не пытался их остановить. Владыку Тир на Лиа порадовали местные нравы, казалось эльфы действительно могут жить здесь в мире и спокойствии, не опасаясь, что вскоре их жилище охватит пламя войны. Но он не мог забыть о том, что лишь до поры. Не мог он забыть и того, что эльфы этого мира были крайне далеки от его собственного народа. Невысокие, “олюдевшие”, одним своим видом они являли позор. Будто бы какая-то нелепая пародия на себя самих, живая демонстрация того, что происходит, если кровь Aen Undod мешать с водицей, текущей по венам варваров, разрушивших до основания эльфские города. Но несмотря на то, что в сравнении с Ольхами народ Гор был, мягко говоря, второсортным, Эредин решил, что в первый раз стоит встретиться с соблюдением если и не всех, то каких-то видимых приличий. К тому же, местная королева была и магом — было бы ужасно невежливо открыть портал прямо в тронном зале. Он надеялся, что подобный жест она в состоянии оценить. А там уж и — как знать? — может и станет вновь единым народ эльфов. Или, во всяком случае, он получит удобный плацдарм для наступления. А скоя’таэли станут достойным авангардом для атаки.
Скоя’таэли … Удивительное, на самом деле, средство для ведения войны. В некотором роде даже передовое. Летучие отряды, наносящие атаки то здесь, то там, способные в любой момент скрыться в лесах и горах. За такими ни одна армия не поспеет. Интересно, кому в итоге принадлежала идея подобных формирований? Если королева Энид ан Глеанна сведуща не только в магии да политике, но ещё и в военном деле, то заочно она уважение Эредина заслужила. Но, опять же, помним опыт Аэлирэнн. Дворец, однако, выглядел великолепно. Наверняка ушло немало усилий, чтобы привести его в приличный вид. И полностью по эльфскому фасону.
Отряд въехал на небольшую площадку перед самим дворцом, украшенную причудливым фонтаном и небольшим садом. С идеальной выучкой Красные Всадники выстроились в ряд — их было не больше дюжины. Выехав чуть вперед, Эредин ловко спешился и огляделся. Приметив слугу, он громогласно возвестил о своём прибытии:
— Я желаю говорить с королевой!
Излишние церемонии были ни к чему. Даже вздумай он представиться, слуга не в силах был бы оценить кто перед ним стоит. А потому и оставалось лишь тоном, не терпящим отказа, потребовать встречи с королевой Дол Блатанна. Слуга же, тем не менее, всё равно мало что понял. Взглянул на Эредина, перевел глаза на всадников. И вид вооруженного отряда его всё же убедил. Коротко переговорив о чем-то со стражниками, он юркнул за дверь и исчез. А король Aen Elle принялся молчаливо и терпеливо, хоть терпение и не было его сильной стороной, ожидать аудиенции.
“Ну что же, Маргаритка из Долин, долго я откладывал эту встречу. Выходи же, взглянем на правительницу Aen Seidhe. Надеюсь, ты меня не разочаруешь”, — хищно улыбнувшись своим мыслям, Ястреб положил ладонь на рукоять изящного клинка.
Тишина. Глубокая, никем нерушимая тишина объяла холм и словно волнами накатывала на барабанные перепонки. Тишина, которую невозможно стерпеть. Во спасение от тяжкого затишья в ясное небо всплыло блистательное солнце, скользя лучами по черным доспехам воинов Империи и разношерстному обмундированию объединенных Северных Королевств. Раздался рокот барабанов и призывный зов боевых труб. Кони, копавшие копытами землю в нетерпении, присаживаясь на круп, рванули вперед, подгоняемые шпорами, врезаясь в пехотные ряды. Чародеи, стоявшие на холме, нервно посмеивались, смотря на раскинувшуюся внизу битву.
- Что же мы здесь делаем? – Спросил кто-то. – Капитул, значит, приказывает, а мы идем на убой.
- Если ты останешься в своей башенке, придет Эмгыр и превратит тебя либо в раба, либо замурует там. Исход в любом случае неприглядный, - последовал ответ.
Вдруг перед ногами чародея, заставляя того отпрыгнуть, вскопал землю огненный шар – пора вступать в бой. Каждый был за себя, каждый защищал себя и каждый видел, как его некогда друзей и помощников сжирало магическое пламя. Убивало тех, кто живет в этом мире намного дольше. Тех, кто управлял магией, заставлял служить себе. Чародеи погибали наравне с обычными воинами.
Францеска отразила один удар, перешагивая через полуобугленное тело и вздевая руки к небу. Она нашептывала заклинание, как вдруг рядом с ней раздался мужской крик: «Осторожно!», а глаза застелила красная пелена.
Эльфка резко открыла глаза, вглядываясь в потолок своей комнаты, ожидая, когда картины битвы уйдут вместе со сном. Звуки криков сменяли птичьи трели, а запахи сожженных тел – пряные и нежные ароматы трав и цветов, рождавшие мысли о спокойствии, любви, но не войне. Однако, это была всего лишь очередная непроницаемая тишина, которую разобьют боевые кличи, если не на поле боя, так в залах переговоров.
Францеска поднялась с постели: начинался обычный ритуал подготовки к выходу в свет, где придется раз за разом обсуждать очередное сообщение от Эмгыра, выслушивать возгласы, что эльфы свободный народ и подчиняется только своей королеве. На свои мысли чародейка лишь хмыкнула: «А королева подчиняется людям, пытаясь спасти эльфов и даровать им свой дом»
Финдабаир уже была одета, и помощница лишь расчесывала ее волосы серебряной расческой, превращая золотистые пряди в замысловатую прическу, как вдруг раздался громкий стук, отчего резная дверь чуть ли не заскрипела под натиском кулака.
- Вой…
Она не успела договорить, как бедное деревянное произведение эльфийского искусства резко распахнулось, ударившись об стену. Эльфа была удивлена подобным поведением, что даже не смогла в первые секунды сообразить на какой аспект поведения указывать молодому эльфу, но он был куда сообразительнее, поэтому поспешил доложить свою новость, чтобы смягчить гнев Францески:
- Моя королева, прибыла делегация… Эльфов, - он сам не понимал того, что говорил. – И их предводитель желает видеть Вас.
Чародейка сжала тонкими пальцами подлокотники стула и нахмурилась, пытаясь угадать, что это могут быть за эльфы.
- Хорошо, - она жестом позволила юной эльфийке вернуться к прическе, - встречать гостей стоит в подобающем виде. А пока закрой аккуратно дверь и возвращайся к прибывшим. Проводи их в главных зал. И впредь не вымещай свое удивление и поспешность на предметах, что преграждают тебе путь.
Теперь сборы пошли чуточку быстрее в то время, как слуга рванул по витиеватым лестницам вниз. Оказавшись перед главными дверями, за которыми стоит тот самый пугающий отряд, эльф остановился, приводя дыхание и осанку в порядок. Тряхнув серебристыми волосами, он вышел, кивнул страже и поспешно подошел к Эредину.
- Просим прощения за такую встречу, - он поклонился. – Королева сейчас спустится, а пока позвольте проводить Вас и гостей в главный зал, где будет ждать отдых и вино.
Эльф еще раз поклонился и направился вновь к дверям, которые стража поспешила распахнуть перед гостями.
А через несколько минут, когда эльфам принесли вино, вниз спустилась и сама Францеска. В какой-то момент она заволновалась, потому что многим не нравилась ее политика, однако перебороть это чувство не составило большого труда – не в первый и уж точно не в последний раз встречается она с сильными мира сего. Эльфа вошла в зал неслышно; высокая и худощавая она остановилась перед гостями, скользнув взглядом по каждому, но остановившись лишь на том, кто выделялся из всей этой бравады высокорослых эльфов. Врановласый выделялся не только своей внешностью, но и взглядом: острым и хитрым.
«Сам Король Дикой Охоты явился в Долину Цветов» - мелькнула мысль в голове чародейки.
- Добро пожаловать, Ваше Величество, - Финдабаир улыбнулась, кивнув Эредину и подходя ближе к столу. – Надеюсь, путь оказался не таким долгим и нудным.
Кто бы мог подумать, что гостем окажется тот, кого Единороги называют Ястребом. В какой-то мере это будоражило эльфу, заставляя ее раз за разом изучающе рассматривать его, отмечая мелкие детали в его внешнем виде и строить догадки о его приезде. Оправив зеленоватое платье, что подчеркивало синеву ее глаз, Францеска взяла в руки поданное слугой вино.
- Погода стоит прекрасная, и мы вполне можем выйти в сад, - она не торопилась садиться за стол и пожелала сразу перейти к делу, чтобы не ходить лишний раз кругами, купая друг друга в лести – это годилось для людей, но не для эльфов, - чтобы насладиться не только пением птиц, и лично для меня было бы интересно послушать Вас.
То тут, то там мелькала стража. Деликатно и незаметно, будто бы прогуливающаяся по своим делам. Но Эредин знал — привратники были лишь декорацией в искусной броне. Сейчас небольшие отряды брали его с сопровождением в кольцо и, если он вдруг решит оскорбить королеву невежливостью, солдаты мигом покинут своё укрытие, чтобы сразить пришельцев. Так поступил бы и он сам. Так поступил бы и любой другой эльф на месте капитана стражи. Старший Народ, пусть в его домах всегда и царила атмосфера покоя и мира, прекрасно умел защитить себя. И вполне вероятно, что в этом вопросе Aen Seidhe шагнули куда дальше Aen Elle: подданные Эредина столетиями не видели оборонительных войн и не знали притеснений.
Слуга вернулся. Рассыпаясь в извинениях, он пригласил Эредина с отрядом в большой зал. Всадники спешились и, оставив коней, последовали за своим королём. Парнишка-слуга волновался, это было хорошо заметно. На его спокойствие так повлиял вид вооруженных всадников? Или, может быть, реакция королевы на внезапную аудиенцию? Открыт вопрос. Войдя в зал, всадники выстроились вдоль стен. Dearg Ruadhri, элита Aen Elle, прекрасно знали что от них требуется и не дожидались команд. Приняв из рук слуг бокал вина, Ястреб опасно сощурился. С того момента как они попали в Доль Блатанна, он подмечал всё: дороги, входы-выходы, обмундирование редких солдат Народа Гор. Вполне могло случиться и так, что королева Энид неверно воспримет его внезапный визит и придется отступать. К тому же, ему весьма хотелось знать в каком состоянии находится новообретенное королевство эльфов. Но не стоило и сомневаться в том, что видит он только то, что ему дозволено видеть. Aen Seidhe умели хранить свои секреты. И здесь царствовала чародейка. Не стоило её недооценивать.
“В конце концов, когда-то мы были единым народом. И ведь вот как в итоге решило Предназначение”, — погруженный в свои мысли, Эредин внимательно изучал бокал вина, однако отпить не спешил. Красные Всадники и вовсе отказались от предложенных напитков. Король Дикой Охоты … Нет. Сейчас он был королём Народа Ольх. Никаких проржавевших доспехов, никакого колдовского холода. На какое-то мгновение Эредину показалось, что он тратит здесь время. Послать вместо себя он мог кого угодно, пусть даже Ге’Эльса! А его место сейчас на небе, во главе призрачного гона.
Ласточка. Aen Hen Ichaer. Ard Gaeth. Холод безвременья и тепло чужих миров.
Ястреб отогнал эти мысли. Он не просил короны, лишь не дал другим протянуть к ней свои руки. К тому же, было в этой встрече что-то волнительное. Сколько сотен лет минуло с того момента как один эльфский владыка встречался с другим? Но что ждать от этой встречи он и сам пока не решил. Этот вопрос он решил попридержать до того момента, пока не увидится с ней лично. Кем станут для него местные эльфы? Верными союзниками или теми, кто откажется принять его верховодство? Aen Seidhe уже воевали на стороне королей людей. Он же собирается предложить им куда большее: прикоснуться к своему наследию. Пусть им никогда уже и не сравниться с эльфами, которые сохранили чистоту своей крови.
Королева спустилась. Эредин медленно перевел взгляд с бокала вина на неё. Высокая и стройная, в зеленом платье и изящной прической. Неудивительно, что её считали самой красивой женщиной мира. В сравнении с другими Seidhe она действительно была королевой — на её фоне они смотрелись откровенными отбросами. Но вот она … Совершенно другое дело. И не стоило забывать о том, что за внешней красотой скрывалась отнюдь не нежная дамочка, а та, кто смогла вернуть эльфам родные земли. Не только королева, но и лидер. Но как бы ей не стать новой Аэлирэнн. Впрочем, для этого он здесь:
— Не может быть путь долог и нуден для тех, кто знает тайные тропы, — изящно, насколько позволяла броня, согнушись в фривольном поклоне, Эредин взял ручку королевы и церемониально поцеловал её, — Приветствую тебя, королева Энид ан Глеанна. Пожалуй, приму ваше приглашение — выйдем в сад и поговорим без свидетелей. Не забыв, конечно, насладиться и пением птиц — у вас чудесные владения.
Обмен любезностями завершен. Знатоки этикета сказали бы, что теперь пора переходить к политике. Но что политика для тех, кто когда-то был един? Они поговорят, обсудят всё. Возможно даже договорятся. Но до чего — пока неизвестно. ля себя Ястреб лишь решил, что сделает ей стоящее предложение. А стоит ли говорить о том какие предложения эльфы считают стоящими?
Не выпуская из рук бокала Эредин проследовал за Энид в сад. К слову, весьма приличный — похожий разбит в его дворце, в Тир на Лиа. Столетия не могли стереть изысканный вкус. Фонтан приятно журчал прохладной водой, а птицы, как и обещала королева, заливались пением. Почти как дома. Оставшись наедине, Эредин позволил себе некоторую вольность и первым опустился на изящную скамью в тени деревьев. Немного помолчав, он начал:
— Вы знаете кто я, а потому я опущу рассказ о том, что Доль Блатанна не единственное королевство эльфов. Когда-то мы были единым народом, королева Энид, — Эредин пригубил вино и довольно поморщился — и в вине здесь толк знали, — Как долго Aen Seidhe вынуждены будут терпеть погромы в городах? Сколько ещё эльфов должно пасть? О, Долина Цветов великолепна! Мне тепло на сердце от того, что у вольных эльфов вновь появилась королева и свой дом. Но мы знаем людей и их владык.
Эредин тепло улыбнулся королеве, но в зеленых глазах чувствовалась холодная сталь. Как бы не хотелось этого избежать, пришлось всё же заняться политикой.
— Короли окрестных земель позволили существовать вашему королевству. Но, думается мне, только от того, что не видят угрозы. А она неизбежно будет расти, если вы желаете вернуть все земли эльфов. Устоит ли тогда твой трон?, — усмехнувшись, Ястреб вновь отпил вино, — О, лишь прошу не воспринимать мои слова как издевку или попытку бряцать оружием. Лишь искренняя симпатия даёт нам моральное право на критику или нелицеприятный отзыв. Я предлагаю помощь, Энид ан Глеанна. Предлагаю нашим народам вновь идти вместе.
«Трогательно, — заключила Францеска Финдабаир, выслушав вступительное слово Его Высочества, вселяющего ужасающий трепет на многих и многих, сведущих и несведущих; короля не просто братского народа Ольх, но и Дикой Охоты. — Только вот устойчивость моего трона вряд ли входит в перечень Ваших многочисленных забот, Ваше Высочество. Эта забота целиком и полностью принадлежит мне».
— И чем же вызвано столь неожиданное предложение? — мягко поинтересовалась правительница Доль Блатанна, не обращаясь взглядом своих прекрасных голубых глаз к нежданному гостю.
— Не принимайте за оскорбление моё сомнение в стремлении единения двух Народов исключительно из братской любви. Ибо любопытство весьма далеко от оскорбления при любом из раскладов. Но всё же… Ответ услышать хотелось бы по возможности максимально полный и честный. Окажите уж мне любезность, Ваше Высочество. После столь бестактного начала диалога Вы можете хотя бы этой любезностью сместить моё впечатление в более благоприятную для разговоров сторону.
Ей не надо было искать глазами стражу для того, чтобы чувствовать уверенность в собственных словах.
«В противном случае мы закончим, даже не начав. У меня и без дружественного братского народа советчиков в достатке».
Земли Доль Блатанна были её, королевы Энид ан Глеанна, собственностью. Она могла принимать дипломатические делегации соседних государств. Могла даже иметь дело с кем-то вроде Дийкстры. Только вот о каждом её шаге рано или поздно становилось известно Его Императорскому Величеству. А от Белого Пламени, Пляшущего на Курганах Врагов, искать всепрощения не приходилось.
Францеска не уподобилась королю народа Ольх — братскому ли народу? — и осталась стоять напротив фонтана. Струящиеся воды которого приносили ей покой. Как и восстанавливающаяся природа Доль Блатанна в целом. Императорские деньги и немыслимые усилия Иды давали свои плоды. По крайней мере, сказать сейчас, что год назад этот сад, полный необычайной красоты цветов и сказочного пения птиц, был практически пепелищем, вряд ли кто смог бы.
«Деньги Эмгыра Деитвена и силы Иды — не решение всех проблем. Как бы ни хотелось, оно никогда не бывает так просто. Никогда».
— Мне нет нужды возвращать все земли эльфов, Ваше Высочество. Потому что жить там всё равно будет некому. Не знаю, как дела обстоят в Вашем королевстве, но в моём есть некоторое численное преимущество в сторону тех самых людей, которых мы так хорошо с Вами знаем.
И этот факт никак не лишал Францеску Финдабаир, королеву Свободных эльфов, надежды, что когда-нибудь, когда-нибудь она сама лично станет свидетелем народившихся эльфов в мире, где им не будет нужды сражаться за то, что принадлежит им по праву их рождения.
Отредактировано Францеска Финдабаир (2017-06-20 02:49:47)
Что же, едва ли он мог ожидать хоть сколько-то тёплого приёма. За сотни лет Aen Elle стали для местных эльфов такими же чужаками. Эредин почувствовал укол в и без того изранненое самолюбие. Зачем он здесь? Политика, дипломатия — всё это путь Кревана или, если угодно, Ге’Эльса. А его дело — война. И, тем не менее, он тут. Рядом с королевой эльфов.
— Полный и честный ответ, говорите. О, не сомневайтесь, вы его получите, — бледные тонкие губы Ястреба презрительно сжались и рост стал напоминать скорее белесый шрам, — О, чудесная Дол Блатанна! Напомните мне, сколько раз её сжигали? Скоро этот мир охватит война. Война, которую ни один владыка dh’oine не знал до этой поры.
Его голос уже больше походил на шипение. А Эредин лишь до последнего удерживался, чтобы не развернуть дерзкую девку за плечо. Схватить за глотку, приказать опуститься на колени. Побежденные не смеют так говорить с теми, кто остался на коне. В сущности, даже передового отряда Красных Всадников было достаточно для того, чтобы если и не захватить Долину Цветов, то точно занять дворец. А ей, казалось бы, всё равно. Король не сомневался, что и среди Aen Seidhe достаточно умелых воинов. Но им никогда не достанет сил сравниться с теми, кто не утратил своего наследия.
— Ты просила меня о честности, Энид. Из уважения к твоим деяниям и короне, я не откажу. Земли вернутся к эльфам — в этом нет сомнений. Не стоит печалиться о моём королевстве, Народ Гор не растерял свою молодёжь. У меня есть и армия, и эльфы, чтобы заселить захваченные города, — медленно поднявшись, он подошёл к ней, ближе к фонтану, — И я сделаю это. В моём предложении нет ничего неожиданного или великодушного. Я лишь предлагаю тебе и твоему народу променять выживание на жизнь. Не бояться больше тех, кто носит короны и двигает границы как заблагорассудится.
Удивительно, но в этих словах Эредин не видел ничего противоречивого. Какие могут существовать границы для того, кто возомнил себя владыкой миров? Снова пригубив вино, он ненадолго замолчал, слушая журчание фонтана. С ним его люди. И чары Навигаторов. Всё, что ему угрожает — так это то, что Францеска потом вечерами с придворными дамами будет хвататься за сердечко, вспоминая каким же грубым оказался король эльфов. Истинный король. Не допив вина, Эредин с размаху швырнул бокалом в фонтан. И не успел затихнуть звон битого хрусталя, как он громогласно продолжил, не стесняясь случайных свидетелей этой странной встречи в саду:
— Опомнись, Энид! Этого ты хочешь? Этого жаждет твой народ? Веками быть попираемыми подкованным ботинком человека! Ты не смеешь говорить со мной так, будто мы какие-то мелкие князьки, выясняющие кому принадлежит кметова корова. Мы последние из владык народа эльфов! Народа, который когда-то был велик и един. Пока мы говорим, люди тащат в шибеницы seidhe. В то время как elle готовят боевые знамёна, — несдержанность. Крики не только тирана, но и полководца, оскорблённого слепостью собеседника. Прав ли он был, придя сюда? Быть может Aen Seidhe давно уже утратили свою эльфскую природу. Стали людеподобными животными. Разве что с ушами поострее, да веком подлиннее, — Всему придёт свой час. И час этого мира как никогда близок. И верь слову короля! Оценены будут как действия, так и бездействие. Я протягиваю тебе руку дружбы, а ты лишь усмехаешься в ответ. Ужасна судьба тех, кто забыл свой народ. Скажи мне, Энид! Это эльфы этого мира? Горстка оборванцев на выжженной земле, утратившая свою гордость?
Эредин сделал шаг назад. Не отличаясь осторожностью, он слишком увлёкся обличая как королеву, так и её народ. И даже если она решит после подобного иметь с ним дело, то слова не забудутся. И будет досадно осознавать, если их припомнят в решающий момент. Впрочем, Ястреб быстро простил себе этот прокол. Как он и обещал, пока его мир будет терзать холод, здесь будет бушевать пламя. И если она желает отречься от их общих корней, пусть будет так. Силой он возьмёт эту Долину и принудит её к подчинению. Или, скорее, её “наследницу”.
“О, все миры, она забыла! Действительно забыла как эльфские корабли разрезали само время и пространство! Она носит венец, но понятия не знает каково это — быть королевой. Как же низко пали Aen Seidhe, став презренными псами людей. Какой позор”, — Эредин отмахнулся, будто отгоняя свои мысли. Кажется, его дело здесь окончено. Играть по правилам людей, устраивающих битвы за столом переговоров, он не намерен. Не для того десятки лет он обучал и снаряжал легионы Aen Elle, готовые ворваться в этот мир. Сразу как найдутся подходящие Врата.
— Одумайся, Энид. Заигрываниям с владыками людей подошёл конец. Они не спасут твой народ. Верь слову короля.
Трудно ли ей, Францеске Финдабаир, не королеве Свободных эльфов, а наследнице своего народа, было остаться неподвижной, когда эта огромная, чёрная дыра засосала всё пространство умиротворяющей Дол Блатанна, в один краткий миг перекинувшись из несуразной главы дипломатической миссии в клокочущую ярость? Непросто.
Непросто сохранить хотя бы маску покоя при мысли о розовой воде в фонтане от крови этого глупого, высокомерного куска эльфийского наследия.
«Как. Ты. Смеешь. Оскорблять. Меня. МОЙ. Народ. В. МОЁМ. Доме».
Глупец? Безумец? Абсолютный ноль в политике. Какой он в бою? Сможет ли что-то противопоставить её магии? Странно. Она, Францеска Финдабаир, член Ложи чародеек, давным-давно оценивала стоящего перед ней с точки зрения его силы, его способности причинить ей физический вред и свои шансы на… Выживание? Победу? Наверное, именно разгоняющийся по крови адреналин удержал её от каких бы то ни было действий с последствиями.
«Было давным-давно, кажется, не хватало».
— Если вся эта эмоциональность, Ваше Высочество, игра, то — браво.
Францеска ударила узкими ладонями, на пальце которых поблескивал кровавый рубин, друг по другу, изобразив звонкие аплодисменты.
— Если же не игра… Вы не политик, Ваше Высочество. Поэтому не понимаете, что вся ваша армия, вся ваша сила может быть совершенно бесполезной. До обидного бесполезной. Или понимаете? — Улыбка вышла злой, хоть и сделала лицо Маргаритки из Долин неземным в своей красоте. — Сидите в умирающем мире. Со всей этой мощью и яростью. И единственное, что Вам позволяется — Дикая Охота. Из мысли, что понимаю тяжесть Вашей застоявшейся ярости, — и только лишь из мысли понимания, — я не прерву этот диалог. Хоть Вы все уже себе и решили. Но живым созданиям свойственно ошибаться, знаете ли.
Францеска отвернула голову от подавляющей чёрной фигуры, взглянув вдаль, в которой угадывались водопады и цветущие деревья. В отличие от мёртвой чёрной фигуры её Долина была живой. И отдавать её на растерзание… Нет.
— Ваши слова о величии и прочих возможных благах для моего народа — сладкие речи. А я привыкла не доверять сладким речам незнакомцев, Ваше Высочество. Слава о Вас идёт впереди Вас, но, в сущности, кто Вы, как не обычный узурпатор трона? И кто я, чтобы Вас осуждать? Да и это пока неважно. Важно то, что мой народ, горстка голых оборванцев на выжженной земле, — какая занимательная характеристика! — мой народ пережил и переживает войны, голод и гонение. Ваши идеи не принесут ему ничего нового. И, боюсь, всеми возможными благами будет довольствоваться Ваш народ. Никак не мой. Дайте мне что-то, кроме ярости в настоящем и светлых перспектив в будущем. Предложите. Пообещайте. Исполните слово короля.
Эредин проиграл. Без всякого боя, легиона эльфов и зловещих чар, угрожающих забрать сотни тысяч жизней. В одно мгновение она превратила его из завоевателя миров в мальчишку-командира авангарда, которого Ауберон отчитывал во время высадки за слишком поспешные действия. С несколько мгновений король стоял молча, лишь сверкая злобными изумрудными глазами. Словом, диалог подошёл к логическому завершению.
Уйти. Просто молча уйти, забыв об этой пародии на эльфов. Помрут потом от его ли клинка, от людского ли — никакой разницы. Просто забыть о той единственной и нелепой попытке в кои-то веки поговорить, а не ворваться с обнажённым клинком. Клинком, который до этого ни разу его не подводил. И есть ли нужда отказывать себе в удовольствии выхватить меч и снести прелестную головку Самой-Красивой-Женщины-Мира?
“Она знает. Знает не только обо мне и Охоте, но и о том, что мой мир умирает. Откуда?.. Нелюбопытный секрет. Наверняка аэп Сивней нашептала о делах в моём королевстве. И тем забавнее её упёртость”, — Эредин заметно охладел. Будто потухший вулкан, он просто продолжал смотреть на королеву. Она раскусила его почти тут же — он действительно не дипломат. Не в первый раз Эредин это слышал.
Креван Эспане аэп Каомхан Маха. Пляж. Ire lokke, ire tedd.
Она отвернулась. То ли не силах сдерживать его натиск, то ли демонстрируя неприязнь. А может и вспоминая долину, охваченную пламенем. Эредин уж было занёс руку, что вновь развернуть её к себе, но передумал. Достаточно было его вспышки злости. В её словах, в конце концов, была правда. Пусть и невероятно далёкая от истины.
— Ты не слушаешь меня, женщина. Слышишь, но не слушаешь. Не я ли сказал тебе, что время дипломатии вышло? Это — для игрищ людских королей, чей народ разрознен и едва ли когда-то вообще был единым племенем. Более того, не следует пенять на меня — не ты ли просила правды?, — Ястреб хищно улыбнулся. Он действительно выдал ей всё как на духу. И пусть без Zirael он мог лишь мечтать о том, чтобы ввести свои армии, в своих мыслях он уже буквально чувствовал как будет захватывать этот мир и сеять разрушения. Чтобы на пепелищах взошли ростки жизни, — Squaess’me, Маргаритка из Долин, я был неучтив и твои слова пристыдили меня. Я не был прав, осуждая твой народ.
Развернувшись, он вернулся на скамью и присел в тени. Что ж, попытаться договориться все ещё можно. Ведь и она предложила ему сделать первый шаг — дать обещание. Но что он мог предложить той, кто только что заявила ему, что война ей неинтересна? А посылать Aen Elle для какой-нибудь замены белок … Это глупость. Которая повлечет лишь смерти его народа. Эредин тихо рассмеялся. Одержимый битвами, он и забыл о том, что в его мире есть и другие ресурсы. Которые могут оказаться куда как полезнее для Долины Цветов. Медленно поднявшись со скамьи, он снова приблизился к королеве, но в этот раз встал поровнявшись. Окинув рукой долину, он произнёс:
— Что же, прислушайся к моим обещаниям. Если ты встанешь под мои знамена и мы скрепим наш союз, я обещаю тебе, что этот край не будет охвачен войной. Даже если и станет плацдармом для моих воинов, здесь битв не будет. И я обещаю, что не трону твоей короны. Желаешь властвовать в Дол Блатанна? Да будет так, — помедлив, Эредин продолжил, — Более того, меня не затруднит прислать тебе … Я не знаю что тебе требуется. Семена для посевов? Маги, чтобы помочь посевам взойти? Я могу дать тебе и это. Если в ответ и ты мне пообещаешь что-то столь же ценное.
Видимо, она все же боялась. Боялась людей, которые уже бывали тут. Подобные опасения были просты и понятны. Но они и же и были страшным оскорблением. Ужель она ровняет его, короля Aen Elle, с dh’oine? Заблуждение или глупость. Но всем своим нутром Эредин чувствовал, что она не глупа. И в своей хитрости превосходит даже его. Что, по сути, уже оскорбительным не было — так уж рассудило Предназначение, что свои проблемы она решает языком, а он мечом. Ястреб надеялся, что её все же можно склонить на свою сторону. Она могла стать ценным союзником. особенно если позволит сделать Долину базой для Дикой Охоты. Тогда в этот мир он сможет привести куда как больше воинов.
— Не ищи подвоха или обмана в моих словах. Как я уже сказал, я протягиваю руку дружбы. Твой народ, мой народ — это лишь наследие наших предков, которые имели неосторожность разделиться в решающий момент. Но нынче другой век. И в наших с тобой силах исправить эту ошибку.
— Если не можется обращаться ко мне как подобает, Ваше Высочество, то уж хотя бы избегайте этого вульгарного «женщина». Я Вам не какая-то девка. И вряд ли когда-нибудь ею буду, — холодно бросила Францеска, переплетая длинные пальцы в замок. Ей бы очень хотелось вбить простые правила поведения в присутствии королевы в эту лишённую какой-либо тонкости мысли голову рядом с собой методами куда более жестокими, чем словесное одёргивание.
Неясное пренебрежение сквозило в каждой резкой черте короля народа Ольх. Королева Свободных эльфов осязала его также хорошо, как лёгкий ветерок, принёсший запах трав.
«Это радостно, что могу ещё замечать его. Пренебрежение. Значит, не настолько уж и ослепла от власти. Пока», — Францеска отметила пренебрежение не из тщеславия и ему подобных чувств. А из понимания, что, пожалуй, пренебрежение выведет к чему-то малоприятному. Но вот к чему? «Опять жалею, что не могу понять, предугадать, предвидеть. Потери будут катастрофическими, если я приму решение, далёкое от правильного. Могу ли я дать согласие, не собрав совета? Если жажду гражданской войны — могу».
Гадкое ощущение от разговора с Его Высочеством было замаскированным гадким предчувствием «подарка» от доброго друга Её Высочества. Того, кто входил в совет. Того, кто готов был перечеркнуть всё достигнутое ради чего-то столь же неясного, сколь пренебрежение Его Высочества.
«Хороша ты, Энид. Он ничего ещё толком не сделал, а ты уже готова наречь его предателем. Да ещё время для мыслей выбрала как нельзя уместное».
— Это предложение достойно того, чтобы о нём повести переговоры, Ваше Высочество. Вы услышали меня, я же постаралась услышать Вас. Только вот обмен взаимовыгодными обещаниями… Что же я могу Вам пообещать? Чтоб обязательно столь же ценное, сколь Ваши семена и Ваши маги. Хотя можно обойтись и без магов во множественном числе. Одного, самого талантливого, для передачи опыта будет более чем достаточно.
Францеска Финдабаир улыбнулась, не отрывая взгляда от раскинувшихся садов Дол Блатанна. Глаза её не обращались к чёрной, пожирающей всё живое вокруг дыре. Не из страха, не из неприязни. Из нежелания вглядываться в бездну, что может начать вглядываться в ответ.
— Я пообещаю Вам, Ваше Высочество, следующее. Если до меня долетит ласточка с вестями, столь ценными, сколь Ваши обещания, я доведу подробности тех вестей до Вашего сведения. Как именно Вы хотите скрепить наш союз? Пока только устный, разумеется, да?
Отредактировано Францеска Финдабаир (2017-09-18 23:28:33)
Вечный Змей снова извернулся, причудливо сверкнув чешуей, и ухватил самого себя за хвост. Говорят дипломатия — это то же поле боя. Хитрости, манёвры и марш-броски. В искусстве переговоров всё это не было новинкой. Всего один раз сделал шаг назад Эредин. Как ему казалось для того, чтобы освободить себе пространство для манёвра и с новой силой ударить. Но в итоге оказалось, что он лишь сильнее увяз в этом болоте.
— Женщиной ты была задолго до того,как на твою прелестную головку опустился венец. Как скоро, однако, ты об этом позабыла, — Эредин стал заметно тише. Особенно после предыдущей сцены. Просто устал? Но скорее всё уже решил. Как и предсказывала Францеска. Отвернувшись, он отошёл от неё.
“Она хочет всего лишь одного талантливого мага, который поможет им исцелить землю. А в обмен намекает о сведениях. Сведениях о Zirael. Или лишь пытается меня запутать. В любом случае, готов ли я к такому размену?”, — она просила самого талантливого. В отличии от своей советницы, Энид не была Знающей, а потому даже посредственность из мира Aen Elle восприняла бы как божий дар. Совершенно очевидно, что даже если Эредин и согласится на эту сделку, то не получат они ни его личного колдуна, ни даже Навигатора. И всё же …
— Издревле союз скреплялся если не вином, так браком. С вином у нас вышло скверно, — Эредин хрипло хохотнул и кивнул в направлении фонтана, пусть королева и не могла видеть этого жеста, — Брак выглядит тоже вариантом скверным. В своём возрасте ты уже едва ли способна к деторождению, а любой другой вариант станет оскорбительным для дворянина Aen Elle. Как и оскорбительным для Aen Sedihe будет попытка сосватать вам кого-нибудь низкородного.
Всё, чего он добился — возможность разместить своего шпиона и призрачный шанс на новости о Цири. До чего нелепые условия! Что проку от шпионов здесь, если он может пускать армии призраков по небу? Какой прок ему от новостей о Цирилле, если они будут либо всего лишь слухом, либо дойдут до него с солидным опозданием? В последнем Эредин ни на мгновение не сомневался: Дитя Старшей Крови была слишком лакомым кусочком, чтобы так легко с ним расставаться. Ещё не так давно весь этот мир был охвачен её поисками. Что же, они друг друга стоят, ведь и Эредин не собирался оказывать посильную помощь в восстановлении Долины лишь из надежды, что однажды строптивая королева в итоге прозреет на чьей стороне сила.
“Что же, я узнал всё, что хотел. Наивно было полагать, что из этого что-то выйдет. Если и держать с кем-то разговор из местных эльфов, то не с нею. Она думает, что я всего лишь пришелец? Мои армии далеко, а силы ограничены? Пусть позволит себе эту последнюю дерзость. Я буду говорить не с нею, а теми, кто ещё не утратил боевой дух. Скоя’таэли принесут мне её корону”, — уверив самого себя в том, что дипломатия в итоге не принесла ожидаемых плодов, Эредин задумался о тех, кого считал незначительными. Да, едва ли они в состоянии штурмовать крепости людей — их слишком мало для этого. Но вполне достаточно для того, чтобы ворваться в Долину Цветов. А после её предательства … Они должны обнажить клинки с радостью. А цель искупит любую кровь.
— Оставь это, Энид. Переговоры, какие-то проекты — всё это длинный путь. Слишком длинный к руке, которую я протянул тебе. Я покидаю твой двор с сожалением. Я ожидал встретить королеву, но увидел лишь ту, кто бросила жизни своего народа во славу фундамента своего трона. Трона, который пожаловали люди, — говорил теперь король тихо и размеренно, скрипуче как колдовской мороз. Он был авантюрен, эмоционален, излишне высокомерен — всё что угодно. Но лишь это мгновение сквозь бледную кожу родственного народа проглядывалась стальная маска Короля Дикой Охоты, — О, прошу, не отвлекайся — продолжай смотреть на Долину, которая стоила тебе стольких усилий, стольких жертв. Надеюсь ты запомнишь её достаточно хорошо. Одному Предназначению известно как сильно это полотно изменит кисть истории. А выход я найду сам. Невелика задача для того, кому ведомы тайные тропы. Длинных дней и приятных ночей, королева Энид.
Медленно развернувшись, Эредин пошёл прочь из сада. И только блестящая на солнце кираса вместо украшенного ребрами нагрудника удерживала его от того, чтобы крикнуть воинов и принести сюда правосудие. Впрочем, правосудием оно было разве что в его картине мира. Любой другой назвал бы это насилием и террором. Но если он не пожалел Aen Elle, то и Aen Seidhe не стоит рассчитывать на снисхождение.
На лице королевы Свободных эльфов застыло редкое для её лица выражение – неверие. Глупое такое: со слегка приоткрытым ртом и вздёрнутыми тёмными бровями. Неверие в унижение, которым её — на минуточку, королевскую особу! — одарили. Холодная отстранённость, приросшей маской застывавшая при всякой встрече с сильными мира сего и мира иного, исчезла, пришедшая ей на замену маска была живей живого. И она не обещала ничего хорошего. Ни самой Королеве, ни её подданным, ни её гостям.
Из кожи вон лезть в попытках сделать разбросанных по Северу эльфов более достойными предков, немыслимыми усилиями смириться с сопутствующими жертвами среди спасаемых, получить поддержку единственной реальной силы на всём континенте (не столь важно, что людской реальной силы)… и всё в пустую. Ведь для всех эльфов (даже для Иды, даже для Филавандреля – заклятого друга, доброго врага) она была предательницей.
«Я ожидал увидеть королеву, а увидел лишь тебя, бросившую жизнь своего народа во славу фундамента своего трона», — говорил дворянин народа Ольх.
«Женщиной ты была задолго до того, как на твою прелестную головку опустился венец», — говорил Эредин Бреакк Глас.
«Продолжай смотреть на свою Долину, которая стоила тебе стольких усилий, стольких жертв», — говорил Король Дикой Охоты.
«Блядин сын», — успелось подуматься ей, когда она с опозданием поняла, что её пальцы пришли в движение. И губы — тоже.
Францеска Финдабаир сплела заклятие за миг, окрасивший всю Дол Блатанна в цвет бычьей крови.
Любимый цвет самой Францески, дивно подчёркивающий её красоту. Но неудачный выбор наряда — зелёный был больше подходящим Иде, — испортил живописность момента,
Призрачные змеи заклубились у ног чародейки, увеличиваясь и множась.
Взметнувшаяся рука — и змеи устремились к спине Короля Дикой Охоты.
Подписывала ли она себе приговор самопроизвольным возгоранием? Разумеется.
Ненависть к высокомерному ублюдку, бросившему ей в лицо всё то, что никто не осмеливался бросить, захватила Францеску полностью. То была не тихо тлеющая ненависть изредка питаемая к Его Величеству, Эмгыру Деитвену, нет. Разгонявшийся по крови адреналин, ещё недавно сдержавший её в желании посмотреть на то, что будет, если она столкнётся в битве с этой чёрной дырой напротив — поглотит ли она её, как поглощала прочих? — стал кислородом для пожара, разгоравшегося в груди такой напоказ спокойной обычно Францески.
Заклятие было её собственным.
Сильным. Быстрым. Болезненным.
Вряд ли кто сумел бы остановить её. Или же само заклятие.
Хоть незаметная стража Дол Блатанна и стала заметнее, поняв, к чему всё стремится, нужно отдать должное и спутникам главы дипломатической миссии: они также ясно это поняли. Размеренное течение жизни в королевском дворце только что перестало быть размеренным.
А в мыслях Францески Финдабаир, в мыслях Энид ан Глеанна, в мыслях женщины, потерявшей контроль, не было страха. Да даже мыслей в мыслях не было.
Был гнев и стремление сделать смертельно больно.
Воздух пронзила мелодичная, но удивительно твёрдая Старшая Речь. Не та жалкая и извращенная пародия, которую многие народы использовали, принимая за чистую. С губ королевы Энид сорвались не фразы, украденные у эльфов, а слова Силы. Те самые. которые когда-то первыми ростками магии взошли на этой земле. И которые снова и снова коверкали колдуны dh’oine.
Эредин едва успел обернуться. Рука привычным движением рванула к ставшему бесполезным клинку. От Францески его отделяло всего несколько шагов, но в этот раз едва ли расстояние было его преимуществом: сорвавшиеся призрачные змеи со свистом и шипением ударили его в грудь. Не удержав равновесия, король припал на колено.
Мир, который казалось бы не существовал за пределами этого сада, мигом пришёл в движение. Пожалуй, слишком быстро. Озарившая небо красным вспышка оставила после себя эльфов, украшенных алыми плащами. А между деревьев возникали другие, так похожие на первых. И всё же отделяемые целой пропастью. Пропастью чего именно Эредин решить не успел. Король издал короткий крик боли.
Оживший мир снова ускорился. Будто был дан сигнал к началу какой-то детской игры. Только игрой это не было: во всем саду мгновенно вспыхнули короткие схватки. В прямом столкновении у Aen Seidhe не было никаких шансов против Aen Elle. Эльфы этого мира проигрывали и в мастерстве, и своим вооружением. Но ни фехтовальные таланты, ни сияющие на солнце кирасы не могли спасти гвардию Эредина от метких стрел. Но Красные Всадники всеми силами старались отбить своего зарвавшегося короля и некоторые уже сумели пробиться до фонтана.
Сотни, тысячи и миллионы игл рвали плоть Эредина, скользили под кожей и разрывали нервы. И когда король уже решил, что от боли сейчас лишится рассудка, эффект ослаб. А потом исчез вовсе. Защитные руны и знаки, наконец, справились с заклинанием? Едва ли. Мало какой опытный воитель всерьез считает эффективными все эти обереги, особенно в битве против опытного магика. Видимо, Энид хватило благоразумия не убивать его. Вот только благоразумия ли? Как только ноги вновь стали его слушаться, Эредин энергично поднялся, нашёл взглядом Маргаритку из Долин. И скривил губы в жестокой и хищной улыбке.
“В конце концов, осталось в тебе хотя бы что-то от эльфки. Всего-то малая искра — плюнь и погаснет. Но ведь осталась же! Даже несколько жаль, что теперь, шлюха dh’oine, тебе не уйти”, — медленным движением король извлёк свой меч. В творящемся вокруг хаосе он чувствовал себя куда комфортнее, чем во время прогулки по саду. Жестом отдав команды Навигатору, Эредин разорвал ткань реальности и в зеленой дымке исчез. Но только лишь для того, чтобы в следующее мгновение возникнуть перед Энид. Пара эльфов уже пыталась сопроводить королеву прочь из сада, но Эредин не дал свершиться их планам: даже не удостоив бедняг взглядом, он умелым движением снес одному голову, а второму распорол грудь.
— Не спеши, королевишна моя, я я только что обнаружил в себе дипломатические доводы, — прошипел Эредин. Не дать ей творить заклинания. Что угодно, но только не это. Второй раз ей врасплох его не застать, но это не значит, что она не принесет новые проблемы. Кто знает, вдруг решит повторить подвиг Элирены каким-нибудь совершенно радикальным способом.
Вывернув правую руку эльфки, Эредин свободной ладонью схватил её за челюсть и крепко сжал. При всем желании теперь Францеске не сплести хоть сколько-то сложного заклинания, а если вдруг решит упорствовать — он без труда может сломать хрупкую кость. Вокруг Эредина в защитной стойке стали возникать эльфы в красных плащах.
— Слушай слово истинного короля, Долина Цветов! Вы неспособны защитить себя. Вы — жалкие псы, лижущие ладони вождей дикарей, — с каждым словом изо рта Эредина вырывалось и всё более и более густое облако пара. Навигатор не тратил времени зря и на измученный войнами дворец опускалась зима, — Покуда не поздно, вспомните своё наследие. Вспомните Aen Undod. Незавидна судьба предателей своей крови.
Эредин коротко глянул на Навигатора, тот кивнул. Всё было готово. Но всегда остаётся шанс для последнего унижения — король не забыл того заклинания. Разжав челюсть Францески, Ястреб скользнул рукой вниз и сорвал с неё платье. Толкнув её вперед коленом, он усмехнулся — пусть в кои-то веки сорвет с себя вуаль лжи. Швырнув ей вслед платье, Эредин прошипел:
— Верните себе себя, жалкие мрази.
Она встала с колен, на которые приземлилась от услужливого толчка Короля Дикой Охоты.
Платье осталось лежать на земле чудесного сада Владыки Дол Блатанна.
Первый шаг дался ей с ощутимым трудом. Второй, третий – легче. С лёгкими шагами вернулось лёгкое (также услужливо отнятое Королем Дикой Охоты) дыхание. А с ним – смех.
Кровь её верных стражников извратило каплями её лицо, превратило его в ужасающее: крупные, тёмно-красные капли и белоснежная улыбка. Безумие. Нет-нет.
Её распирал, душил звонкий, девчачий смех. Такого смеха в ней не рождалось никогда за триста с лишним лет жизни. Разве что когда была совсем девчонкой. Даже не упомнить причину того девчачьего смеха. Глупость, наверняка.
Она потянула за невидимые алые нити. И они отозвались! Зазвучали в ней песнью песней.
Невидимые глазу алые нити обещали.
Немыслимо хотелось смеяться в голос. Но от разбивающих волн смеха были только дрожащие плечи и ужасающая, белоснежная улыбка.
Она подошла к стене, по которой, как по её лицу – кровь, стекало вино. Взяла самый крупный хрустальный осколок в руку. От тягучих, словно смола, движений не осталось следа.
Резкий поворот нагого тела к Королю Дикой Охоты и цепкий взгляд в его зелёные глаза голубых глаз.
«Хочешь, я покажу тебе мои дипломатические доводы?», – она не говорила вслух. Но он мог слышать её отчетливо, как колокольный звон поутру.
Её незатейливый переход на «ты». Её противоестественную ненависть. Её смех.
Он мог слышать отчетливо. В своей голове.
Острые края осколка впились в её ладонь, заставив уже её кровь стекать густыми каплями вниз.
Он мог ощутить отчетливо. В своей руке.
Она слишком долго позволяла брать верх всем им! Ничего не знающим, ничего не понимающим. Осуждающим. Всегда. Всюду. Осуждение на лицах, осуждение во взглядах.
«Предательница! Убийца! Забывшая свой народ! Отрёкшаяся от своих детей!..»
Да, возможно, она слишком долго позволяла брать над собой верх. Во благо великих целей! Во благо.
Теперь же её мелодичный напев звучал в голове Короля.
«Чувствуешь? О, да, чувствуешь. Ещё как. Возможно, ты понял, что если бы моё заклятие хотело убить тебя, оно бы убило. Но, на твоё счастье, король, моя жажда твоих страданий куда сильнее моей жажды твоей смерти. Не любишь длинные пути переговоров? Что ж. Чувствуй же, чувствуй. Как с каждым мигом становишься моим».
В голубых глазах королевы Свободных эльфов плясало пламя. Жар его не давал ей почувствовать сковывающий Долину холод. Не давал видеть никого и ничего. Кроме Короля Дикой Охоты. Точнее - его глаз.
«Куда бы ты ни шёл, что бы ни делал, какие бы способы избавиться от меня не искал. Всё бессмысленно. Я буду в твоём предсмертном крике, в твоём стоне наслаждения. Захочешь убить меня – умрешь сам, захочешь причинить мне вред – он воротится к тебе сторицей. Можешь попытаться бороться. Мне будет очень приятно знать твою боль. Хотела бы сказать, «твоя боль – это моя боль», но, увы. Как тебе такие доводы, мой король?»
Широкая улыбка на лице Энид ан Глеанна сменила ту, что страшила.
Почему она не говорила вслух?
Всё просто: Энид ан Глеанна не хотела унижать Короля перед его людьми. Перед людьми своими. Ей нужен был сильный и явный лидер. Она нашла его. Ни у кого не должно возникнуть сомнений, что он всегда выходит победителем. Что он и есть - победа.
Голова Энид упала к её плечу в ожидании реакции Короля Дикой Охоты.
Весь силуэт её являл собой образ поистине счастливой королевы, эльфки, шлюхи dh'oine. А может быть и счастливейшей женщины? Ведь женщиной она была задолго до того, как надела венец на прелестную темнозлатую головку и преклонила колено перед Белым Пламенем.
Сейдхе медлили. Никто не кинулся в самоубийственную атаку, никто даже не попытался сразить короля стрелой издалека. Всё было кончено. Очередная победа Короля Дикой Охоты над очередным низшим созданием, чьё место в его царствовании — на страницах истории.
Эредин с холодным равнодушием наблюдал за обнажённой королевой. Неловко подрагивая, она смогла подняться. Но теперь была лишь пародией на себя саму: грязная, трясущаяся и безумно хихикающая. Очевидно, она сошла с ума. Король повернулся к Навигатору, готовый дать сигнал к отходу. Он слишком задержался в этой дыре.
“Хочешь, я покажу тебе мои дипломатические доводы?”
Мысль холодной иглой пронзила сознание Ястреба. Чужая мысль. Сощурившись, он снова взглянул на Энид. Не теряя грации даже в таком ужасном состоянии, она подняла один из осколков стекла. Ужель она решила броситься на него? Иронично: в таком случае, он сам столь нелепо её вооружил. Что-то было не так. Слишком не так. Но в одном выводе он не ошибся — всё было кончено. Вот только совсем не тем финалом, который он предполагал.
Эредин поднял к глазам ладонь. Он чувствовал прохладу свежего пореза, тепло пролитой крови. Но его ладонь была нетронута! И лишь через несколько мгновений кожа разошлась, как будто по аккуратному шву. И теперь король видел свою кровь, пульсирующим ручейком выскользнувшей из неполученной раны. И без лишних объяснений эльфки, король понял. Понял всё с того момента, как увидел свою кровь. Не взявшись за оружие, она смогла ранить его. А своим вероломным ударом в спину получила его душу.
Партия сыграна, шахматные фигуры отправляются назад в коробку. Но в этот ли раз? Чёрный Король не готов был покинуть доску.
Памятником дикой и первобытной красоты, Энид стояла в крови и грязи, обнажённая на этом поле недавнего сражения. Эредин медленно подошёл к ней. Остальные немые свидетели этой сцены замерли, будто нелепые статисты на театральных подмостках. Деликатным, почти нежным движением Эредин коснулся раненой ладонью её шейки и с силой сжал. Но только лишь затем, чтобы ощутить как у него тут же перехватило дыхание. Не разжимая стальной хватки, Ястреб хищно ухмыльнулся.
“Это и есть твои доводы, Энид? Всего лишь? Я веду вперед Красных Всадников, Дикую Охоту и свой народ. Но что же, достаточно меня убить? Знай своё место, королевишна! Ты лишь передашь знамя тому королю, что едва ли будет столь милосерден”, — Эредин сразу понял правила новой игры. Она вкладывает ему свои мысли проще, чем письма в выдвижной ящик стола. А значит способна увидеть и его собственные. И у короля не было сомнений, что сейчас Энид не спускает с его нутра глаз. А потому глубже и глубже Эредин пытался спрятать истину. Королеве совсем необязательно знать, что его смерть отведёт удар от её мира.
“Признаю, ты ловко выторговала себе жизнь. Коль хочешь быть первой средь рабов — изволь. Ты увидишь всё. Как горит твоя Долина, как народ твой снова в оковах, а могила твоих предков оплевана. Браво, королева Энид! Я хочу, чтобы ты запомнила это мгновение. Запомнила, как твою глотку сжимал тот, кто нёс в дар спасения. И кого ты вероломно решила проклясть”, — чувствуя, что начинает задыхаться, Эредин с силой швырнул Маргаритку из Долин на колени. Креван ушёл. Достанет ли сил Карантиру? Сможет ли он подобрать ключ к заклинанию? Проклятие — это плохо. И существенно ухудшало ситуацию то, что его жизнь теперь зависит от жизни той, кого после его пламенных речей и свои разорвать могли на части. Забрать в Тир на Лиа. Сейчас же. Запереть в темнице, выставить охрану. Нет, нельзя. Глубоко вздохнув, Ястреб вернул себе ясность рассудка. Сотни лет она жила без его сомнительно покровительства, справится и сейчас. К тому же, кому как не шлюхе dh’oine вольготно жить в этом отвратительном мире? Одно неверное движение. Одна ошибка и проклятие его не остановит. Он свернет ей шею. Вернувшись к своему отряду, Эредин кивнул. Конфликт с Энид обернулся серьёзными проблемами, ему срочно нужно было успокоиться и подумать, что с этим можно сделать. Окутанный зелёной дымкой, он снова повернулся к королеве:
— Что ж, королева Энид, благодарю вас, моя аудиенция прошла продуктивно и надеюсь такой пакт убедит вас в прочности нашего союза, — издевательские речи усугублялись ядовитым голосом, сейчас больше напоминающий лязг проржавевшего металла, — И как достойные лидеры своих народов, мы сдержим слово. И не огорчайтесь на счёт платья. Я не премину выслать вам новое.
Лёгкое дуновение ветра разогнало зеленую дымку. Aen Elle вернулись в свой мир.
Отредактировано Эредин Бреакк Глас (2017-09-25 22:08:07)
Вы здесь » Ведьмак: Глас рассудка » Книжные полки » Ястреб в Долине Цветов (Дол Блатанна, 1268)
