Она возникла на пороге всего за мгновение до того, как он потянулся, чтобы открыть входную дверь. Зияла в дверном проёме, наполненным светом, черным силуэтом, вырезанным из бумаги. Чувствовала, что он пришёл и вышла навстречу. Пропустила ведьмака внутрь. Молча. Только лишь поморщив тонкий носик. Наряд её был столь же легкомысленным - белоснежная рубашка, которая не столько прикрывала, сколько соблазнительно очерчивала формы, да юбка в пол. Только вот было в её наряде что-то не так. Какая-то неряшливость, которую не видишь с первого взгляда, но тут же  бросается в глаза, стоит присмотреться. Серебряный поясок на юбке чуть скошен, ворот рубашки чуть неровно. И уж конечно, Йеннифэр в нормальном её состоянии никогда бы себе такого не позволила.
В доме стояла гробовая тишина. Пугающая.
Внешне чародейка была спокойна, как мертвец. Однако, фиалковые глаза сверкали и намеревались прожечь в ведьмаке самую натуральную дырку. Брюнетка скрестила руки на груди, глядя на застывшего мужчину.
- Так и будешь стоять, как соляной столп? - Разговор, видимо, не задался с порога. Под пристальным взглядом фиалковых глаз Геральт отправился на кухню к ближайшему чану с водой, чтобы умыться. Йеннифэр шла по пятам. Куртка на ведьмаке только если не дымилась.
На кухне было пусто и сумрачно. Никакого тебе горячего ужина, горящих углей и суетящихся слуг. Отчасти это объясняло тишину в доме. Пока ведьмак пытался смыть с себя пот и грязь, девушка молча наблюдала за ним, всё так же сверля взглядом. Но когда беловолосый в очередной раз потянулся за черпаком, тот вылетел из-под его руки, с оглушительным треском разлетелся на мелкие кусочки о противоположную стену.
- Геральт! Ты вообще в своём уме?! - Буря грянула внезапно. И это спасибо, что черпак полетел не в голову. - Весь Венгерберг мешает твою женщину с грязью, а ты и ухом не ведёшь!
В руках девушки появился красивый кувшин, и порча предметов продолжилась.
- Каждая собака в городе уже напевает эту мерзость! - Кувшин разлетелся вдребезги под ногами чародейки. Эмоционально размахивая руками, хрустя черепками кувшина, Йеннифэр шла к ведьмаку. Фиалковые глаза сверкали молниями. - Я этого мастера словесного жанра... на гнилом суку... - Позади Геральта из шкафа начала падать посуда, заглушая окончание фразы чародейки. Щёки её раскраснелись, она уже была рядом с ведьмаком. - Он ещё не знает, на кого нарвался! Да у него вся семья до десятого колена икать будет не переставая! - Чан с водой опасно закачался, вода в нём начала кипеть. - Да как у него только язык повернулся, псина блохастая! - Йен скрежетала зубами, злилась, была в такой ярости, что вот-вот что-нибудь, да загорится. - Да я ему язык его гнилой с хером местами поменяю! Будет землю жрать и мне спасибо говорить!
И точно, на окне вспыхнули занавески. Копившаяся весь день злость находила выход именно сейчас, выливаясь в битые тарелки, горящие занавески и кипящую, расплескивающуюся по полу воду. Однако Йеннифэр и не думала успокаиваться. Наоборот, входила в раж.

Пытаться успокоить чародейку, злость которой копилась уже не первый день, а сегодня достигла своего пика, было равносильно подбрасыванию поленьев в костёр. Голыми руками.
- Конечно, Геральт, не можешь! - Всплеснула руками ведьма, в буфете лопнуло несколько бокалов. - Более того - не обязан! Кто я тебе? Сестра? Жена? - Как это часто бывало, в моменты гнева, Йен любила давить на больное. Столь же часто потом об этом жалела, но это потом. Сейчас чародейка была готова даже прибегнуть к крайним мерам.
- Мне плевать на сплетни. - Отрезала брюнетка, делая широкий жест рукой. Между пальцами заискрилась молния. - Но они перестали бояться! Сегодня один такой процитировал песенку, дыша на меня перегаром и луком, и предложил засвидетельствовать правдивость фольклора.
Не стоило уточнять, что смелый бедняга, рискнувший подойти к Йеннифэр со столь интересным предложением ещё полчаса блевал кровью в грязи ближайшего трактира. А уж что-то более менее алкогольное, даже забродившее молоко, молодчик вовсе теперь не сможет попробовать.
Было успокоившаяся ведьма вновь начала закипать, вспоминая о сегодняшнем инциденте. Часть занавесок удалось спасти, но опасно задрожали стекла в окнах. И в это время рядом возник ведьмак. Взял её руки, мягко, но уверенно. Йен моргнула растерянно, фокусируя свой взгляд на белоголовом. Она на какое-то мгновение уже успела позабыть, что злиться не просто так, а именно на Геральта. Но стоило ему возникнуть рядом, как она быстро об этом вспомнила.
- Это бесполезно. - Раздраженно ответила женщина, дернув плечом. Впрочем, не отнимая рук. Молния погасла, но фиалковые глаза горели. - Надо сделать так, чтобы город раз и навсегда забыл эту чушь. А еще лучше, чтобы у него язык отсох и все прочие слишком выступающие части тела.
Йенна хищно оскалилась, сверкнув глазами. Настрой её не обещал ничего хорошего горе-виршеплёту. Однако после вопроса ведьмака пыл женщины слегка поугас. Прежде чем идти мстить, надо было хотя бы знать - кому.
- Н-нет... - Взгляд чародейки почти мгновенно из гневного превратился в растерянный. Она сморщила свой красивый носик, пытаясь припомнить, слышала она имя автора или нет. Кажется, песня на столько быстро разлетелась по Венгербергу, что оказалась народным достоянием.