Марту и Ленну так и не нашли.
Регис перевернулся на правый бок, поморщился. Спина заживала неплохо, но медленнее, чем хотелось бы. Вероятно, сыграл свое чертов заколдованный браслет.
Три дня тому, подсчитав время пересменка —  когда выставленная в охрану села часть рыцарей предпочитала топить тягость будней в хорошенько разбавленном эле,  — две девочки, сестры-полуэльфки Марта и Ленна, — во всяком случае, именно так гласила официальная версия — не найдя в себе сил противиться юношескому максимализму, рванули в лес. Надо думать, за приключениями.
И, надо думать, приключения нашли. Потому что пропали без вести.
Девочек искали всем селом. Искали без энтузиазма. Лениво, вымученно. Были дела поинтереснее: восстановить забор, починить крышу, отколошматить мотыгой запившего по случаю общей трагедии мужика, отколошматить мотыгой жену, посчитавшую безудержный блуд наилучшим выходом из постигшей село трагедии, расчистить завалы на месте старой кузни, чтобы построить новую... Да и чего греха таить — соваться в лес не хотелось никому. Потому что выло, стенало и улюлюкало оттуда с завидным постоянством. И с интенсивностью, не предвещающей ничего хорошего.
Оставленные гнить на крестах разбойники в принципе не пахли — делал свое мороз.
Нехотя Регис разлепил веки. Первыми, конечно, бросились в глаза веснушки. И покрытая ими переносица. И сверху — черная, непослушная прядка волос.
Рядом с чародейкой и женщиной почему-то всегда хотелось быть поэтичным.
Не обыкновенным вомпером, как минимум:
...неважно, впрочем.
— Мвх, — продолжил Регис, опуская ладонь на чародейкино бедро.
И не сказал ничего.
Уж очень долгим бы вышел утренний монолог.
Например, о том, что:
В селе видели ведьмака — здоровенного, как будто бы съел трех ведьмаков. Пришел неизвестно откуда прошлой ночью. Перепужал весь Кислобор.
В селе видели эльфа — обыкновенного такого, пришел, неизвестно откуда. С чародейкой.
— Каштанка! — бросил ей вслед Теус Опятка, местный пророк.
И все же. Сенсация была — рассвет, как ему полагается, наступать не хотел.
Для раннего утра было слишком, даже очень, чересчур темно.
— Я не сплю, — улыбнулся Регис. В целом, заиметь лучшую в таверне комнату оказалось непросто.
Зато легко и просто все тяготы найма решал вампирий гипноз.
— Встаем, — улыбнулся Регис, отмечая, как противятся расставанию ее черная и его седая прядки волос.

Милейшая Бирна Вальц – низушка, потерявшая мужа в последней стычке в Кислоборах и вынужденная теперь растить в одиночку двух малолетних дочерей – отчаянно нуждалась в деньгах. Поэтому не гнушалась пускать в дом на ночлег заезжих путников. Она не могла предложить им роскоши и перин – Трисс быстро смирилась с соломенным тюфяком, – но оказалась отличным информатором; буквально кожей впитывала все Кислоборские сплетни и выдавала их обратно терпеливым языком. Поэтому после того, как в битком забитой таверне не нашлось свободной комнаты, было принято решение остановиться у милейшей Бирны Вальц.
Утро Трисс встретила с петухами – злополучный тюфяк, коловший бока жесткой, словно ветки дерева, соломой, быстро согнал сон и помог подняться с рассветом. Отряхнув походную одежду и подстеленный под голову плащик, Трисс покинула сенцы и вышла на улицу.
С ночи подморозило. Январский холодок щекотал теплое со сна тело, заставляя зябко ежиться и плотнее кутаться в подбитый мехом плащ. Чтобы омыть лицо, Трисс вышла в общий для нескольких домов дворик и столкнула с бортика колодца ведро. То загромыхало, завертелся деревянный барабан с металлической ручкой и злополучное ведрышко пробила корку льда, образовавшуюся в колодце. Со звуком «буль!» ведро ушло под воду и с характерным «тын!» натянулась цепь, прибитая в барабану.
Трисс склонилась над бортиком и заглянула вниз. В темноте колодца почти ничего не было видно, но она знала что вода там есть. Чувствовала водную жилу. Опустив вниз руку – скрывая за почерневшими бревнами колодезного сруба творящиеся чары, – Трисс начала тянуть из Источника Силу, пополняя истощенный резерв. Характерное покалывание в пальцах, легкое головокружение. Со вздохом она разорвала связь и отшатнулась от края колодца, встряхнув головой. Несколько прядей из наскоро связанного на затылке пучка легли вдоль бледного, измученного тяготами и бессонными ночами лица. Нужно было умыться.
Поскрипывая барабаном и позвякивая цепью, Трисс подняла ведро, до краев полное студеной водой. Разводя руками мелкие льдинки, она зачерпнула ладонями воду и плеснула ею в лицо. Щеки сразу обдало холодом, а по плечами прошла дрожь. Трисс фыркнула и ополоснула лицо еще раз.
Сразу стало свежее. Остатки сна были смыты колодезной водой. Теперь нужно было подумать над тем, как быть дальше – вернуться домой, забиться в угол и выть от сердечной боли или хотя бы попытаться исполнить свой долг чародейки, выполняя поручение Ложи.

В животе заурчало, внося коррективы в четкий план разобраться что тут и как. Перво-наперво требовалось подкрепиться, поэтому когда скрипнула дверь хаты и на пороге, кутаясь в потасканную пуховую шаль, появилась Бирна, Трисс обернулась и заверила, что низушке не стоит беспокоиться насчет харчей – она поест в деревенском трактире.
Там можно было согреться, осмотреть местную публику, которую путники не успели оценить вчера вечером, сытно поесть – деньги у Меригольд водились, – и, конечно же, собрать те сплетни, которые еще не успели сорваться с языка Бирны. Или те, которые низушка не посчитала достаточно интересными для «столичной госпожи», коей повелась ее кликать с первых секунд их встречи.
Хрустя пушистым снежком, нападавшим за ночь, Трисс направилась к трактиру. Кислоборы еще спали, но кое-кто начал пробуждаться. Кое-где в маленьких окошках забрезжил свет, призванный разогнать пасмурную блеклость раннего утра. Кое-где можно было услышать одинокий скрип двери – кто-то вышел отлить, наскоро накинув на плечи тулупчик. В остальном же, по деревне метался ветерок, трепавший волосы Трисс. Чтобы спастись от буйства стихии, она накинула на голову капюшон.
Пару раз топнув дорогими сапожками по порогу, чтобы скинуть с них налипший снег, Трисс открыла скрипучую дверь таверны и вошла внутрь. Сивушный запах здесь стоял слабый – лишь то, что не выветрилось со вчерашнего дня, но со свежего, морозного воздуха было все еще ощутимо. Зато натоплено было лучше, чем в маленькой хате милейшей Бирны Вальц. Трисс отряхнула плечи, чтобы сбросить слегка припорошивший ее снежок, и, бегло осмотрев зал – никого примечательного тут не было, – отправилась сразу к стойке трактирщика.
Хозяев заведения пришлось дожидаться. Оперевшись о стойку, Трисс нетерпеливо постукивала по полу носом сапожка и принюхивалась к запахам еды, которые доносились с кухни.
— Эй! Есть здесь кто? – крикнула Трисс и уж было собралась самовольно проникнуть на кухню, как из-за полуоткрытой двери высунулся трактирщик.
— Чо нать? – вытирая о передник мокрые руки, пробасил мужчина.
— Еды, пожалуйста. Деньги есть – заплачу щедро, – пообещала Трисс и трактирщик сразу заулыбался загадочной даме, чье лицо осталось скрыто капюшоном с меховой оторочкой. Не лицо ее было нужно простому Кислоборцу, а кошелек, да звонкая монета.
— Присаживайся, милсдарыня, – и вновь скрываясь за дверью прикрикнул на кого-то. – А ну пошевеливайся.
Оставалось лишь ждать, и Трисс заняла удобное место – лицом к двери, – чтобы видеть каждого вошедшего.
Ее скучные, одинокие ожидания длились не долго, но потревожил Трисс отнюдь не трактирщик с сытным завтраком. Совсем рядом, за соседним столиком – а вернее, за соседней лавкой, – зашевелилась одутловатая фигуру, прежде не подававшая признаков жизни. Все еще нетрезвое, косое лицо сфокусировало взгляд на Трисс и начало растекаться в заинтересованной улыбке.
— Мазелька городская, – не веря своему счастью, произнес пьяница.
Трисс проигнорировала.
— Мазелька, – еще раз произнес хмельной Кислоборец и более или менее твердой походкой направился к Трисс.
Направился с очевидно сомнительными намерениями – занеся руку и собираясь городскую мазельку ухватить за плечо.

Отредактировано Трисс Меригольд (2017-02-15 20:41:26)

События развивались стремительно и неожиданным образом. Не то чтобы Трисс совсем не могла отреагировать на пьяную выходку – парировать нападение магией, – но в условиях возникшей в Кислоборах проблемы, от чар стоило воздержаться и лучшим выходом было оставаться тут на правах простой «столичной госпожи». Но творить чары ей и не потребовалось.
Массивная, слегка подрагивающая от хмеля рука коснулась плеча – Трисс обернулась, – и тут же была сдернута другою рукою. Принадлежащей, как оказалось, громкому юноше приятной наружности, на которого Трисс до сего момента даже не обратила внимание. Молодой защитник оказался криклив и горяч. А еще он был лгуном. Трисс даже вскинула бровь и спустила с головы капюшон, наблюдая, как юноша нахально и дерзко использует имя Темерского барона в своих целях.
Так или иначе, пьяница отступил. Сраженный то ли громким и уже поломавшимся в силу возраста голосом паренька, то ли тем дерзким напором, с которым на него обрушился барский титул. Кмет отступил, попятился назад и озадаченно осел где-то у стены, а мальчишка – ни с того, ни с сего – опешил и вперил в Трисс удивленный, даже ошарашенный взгляд.
— Ты слишком молод для барона фон Эймара, – с улыбкой и лукавым, заинтересованным взглядом проговорила она. – И волосы у тебя слишком светлые. К тому же, фон Эймар – Темерский барон. Что бы ему делать за пределами родной страны?
Лицо паренька Трисс было призрачно знакомо, но она никак не могла вспомнить где видела его прежде. Он не был похож на кмета, но, судя по сложению и одежде, не был и наемником. И ведь не торговец без каравана? Слишком молод, слишком…
Справившись с первым приступом удивления, юноша вдруг полыхнул внезапным гневом и начал бормотать то, от чего улыбка Трисс быстро спала. Легкость в общении уступила место настороженности. Было ясно, что он ее или узнал, или с кем-то путал. Но выяснить это здесь и сейчас помешал все тот же злополучный кмет.
Глиняная кружка разбилась о затылок парнишки, разлетевшись в разные стороны кучей бурых осколков, от которых Трисс успела прикрыться рукой.
— А ну хватит! – взревел уже знакомый голос трактирщика, который выбежал с кухни, привлеченный криками «барона» и звуками бьющейся посуды, и тут же оттащил пьяницу в сторону, огладив его лица парой отрезвлящих оплеух.
Когда Трисс опустила руку, мальчишка уже осел на пол и привалился к скамье, держась за голову. У него наверняка плыло перед глазами – уж больно рассеянным был взгляд, – и Трисс присела рядом, чтобы помочь.
— Милсдарыня, прощения просим за инцундент, – заторопился оправдаться трактирщик, но Трисс вскинула руку, останавливая его приближение.
— Все в порядке, я сама им займусь. Уймите лучше нетрезвого гостя.
Шаркая ветхими сапогами, трактирщик поволочил кмета под лестницу, чтобы сгрузить на не совсем свежую солому, а Трисс накрыла ладонью щеку паренька, вынуждая того поднять голову и посмотреть на нее.
— Сосредоточься и следи за движением, – подняв палец, Трисс начала медленно водить им из стороны в сторону перед носом побитого барона. – Сколько пальцев видишь?

На самом деле, невероятно тяжело представить себе как мелодично звучит “дзыньк” разбиваемой обо чью-нибудь голову глиняный бокал. И несмотря на то, что Себастьян не раз принимал участие в веселых студенческих пирушках, именно здесь, в Кислоборе, он впервые открыл для себя всё отсутствие лиричности в музыке кабацкой драки. Ухнув, адепт уперся руками в стойку и прочувствовал весь накативший на него гнев. Вот же старая курва - мало того, что нанес вероломный удар в спину, так и ещё и нарушил все правила поединочного этикета! Поединочный этикет - старая традиция Бан Арда. Заключалась она в том, что старшекурсники, взяв шефство над не столь умудренными студентами, в деталях и красках рассказывали о правилах проведения поединков среди местных каэдвенских молодчиков. Углубляясь в детали, одним из основных пунктов был неприлично долгий ритуал представления себя противнику, приправленный оскорблением его ближайших родственников. В чем смысл шутки? Не все студентики понимали, что задираемые ими жители Бан Арда с поединочным этикетом ни в коей форме не знакомы.
   Резко развернувшись, Себастьян решил явить свой благородный гнев совершенно неблагородному противнику, но видимо полученный урон оказался фатальным и его хватило лишь на то, чтобы сползти по стойке вниз. “Я тебя, скотина, сейчас …”,- чего бы магик не пожелал, сфокусировав в полном объеме зрение, он смог лишь заметить как корчмарь пинками выпроваживает повесу. Первичное помутнение спало и Себастьян смог даже достаточно прилично подняться, но только лишь затем, чтобы рухнуть на скамью и ухватиться за голову, которая нестерпимо болела, а шишка на ощупь была так огромна, что Себастьян невольно сравнил себя с мутировавшим единорогом. Подвида затылкорогий.
   “Добро, мать его, пожаловать в Кислобор, добрые люди. А это ещё чо за …”,- чародейка, вместо того чтобы со всех ног спасаться от праведного гнева фон Эймара, сидела и с озабоченным видом водила из стороны в сторону пальцем. Гипнотизирует, вот как пить дать гипнотизирует!
   - Убери … Убери, говорю! Я тебе этот палец сейчас …,- страдальчески дергая головой, Себастьян отмахнулся от чародейки, которая собиралась ему помочь. Благо, позволить себе такую дерзость он мог - хоть боль и не отступала, он более-менее вернулся в нормальное состояние,- Я тебе его в такое место запихну, что бабская анатомия откроется с неожиданной стороны!
  Отбившись от Трисс, он ещё немного помолчал, глубоко вдыхая. Кажется, у сцены ещё и наблюдатель нарисовался. К несчастью, совершенно равнодушный к бедам своих ближних. А может и просто подошёл недавно, а Себастьян не заметил. Такие казусы, однако, совершенно не удивительны, когда тебя бьют по голове кружкой. Адепт быстро бросил взгляд за свой стол и облегченно вздохнул: били его, по крайне мере, не его же посудой. Да и пара бодрящих глотков ещё там, на расстоянии каких-то пяти шагов. Но, как и любой приличный студент, на первое место он всегда ставил женщин, а уж горячительные напитки - на второе.
   - Что, не помнишь меня? А вот я тебя прекрасно запомнил. Трисс Меригольд, чародейка, советница короля нашего Фольтеста и презренная убийца,- стычка с аборигеном существенно охладила настрой Себастьяна и он решил ограничиться старыми-добрыми обвинениями,- Лизетта. Ты отправила её в эту проклятую Аретузу!
  Говоря откровенно, только сейчас, встретившись с Меригольд, Себастьяну закралась мысль, что иногда случайность - это случайность. В конце концов, не Трисс же, зловеще хохоча, швырялась боевыми заклинаниями в бедных студенток. Что же, запоздалый вывод. Впрочем, не отменяющий её вины за то, что именно Трисс Меригольд несколько лет назад разлучила его с сестрой. Как оказалось, навсегда.
   - Что же, сука, за чародеи такие, если даже своих учеников защитить не можете ...

Отредактировано Себастьян фон Эймар (2017-02-16 16:19:24)

Из очевидного и приятного - чародейка, не иначе как обратившись к своей маленькой и сморщенной как изюм совести, его все же вспомнила. А вот самой ей совсем не хотелось бы, чтобы её узнали: ощущая на своем лице тёплую и мягкую ладонь, Себастьян злобно улыбнулся. Так или иначе, её планы на пребывание в деревни он мог нарушить, если уже не разрушил. Цели такой он перед собой, разумеется, в силу порядочности не ставил, но сам факт этого был приятен. Чародейка быстро расплатилась и потащила его на улицу. Неожиданно это оказалось прекрасным решением - морозный утренний воздух быстро возвращал к жизни и, если бы не гудящая тупой болью шишка, состояние Себастьяна можно было бы считать очень даже приличным. Только ступив за порог, Меригольд поспешила к конюшням, а ему оставалось только не потерять её опять - в конце концов, не просто же так он за не носился?
   В целом, ситуация выходила достаточно глупая. В некотором роде он даже был счастлив увидеть Трисс. Домой он возвращаться не собирался, а единственный близкий ему человек погиб на Таннеде, год назад. И как бы он не винил её в разлуке с сестрой, в своё время ведь именно рыжая чародейка спасла их. Не будучи любителем сложных и смешанных ощущений, Себастьян тряхнул головой:
   - Надо же, спешите видеть: наша мудрая чародейка задается вопросами! Вот что хочу, то здесь и делаю. Ты же тоже как-то в этой дыре оказалась,- горделиво фыркнув, осторожно проверил шишку, немедленно отозвавшуюся болью,- Может, не будем стоять на холоде? Зайдем уже на конюшню и я тебе расскажу все последствия твоей глупости.
   Выдув облако пара, Себастьян толкнул дверь. Коней внутри было совсем мало, что не добавляло победных очков идее найти здесь спутников. С другой стороны, он не рассчитывал на такую удачу как Трисс Меригольд в Кислоборе. Но здесь ещё совершенно неясно, чем окончится их встреча - не разобравшись толком ни в себе, ни в своих чувствах, Себастьян рванул на поиски рыжей чародейки и, пожалуйста: наконец нашёл и понятия не имеет что с этим делать. Но, видимо, начать стоит со знакомства - занимаясь своими далеко не целомудренными чародейскими делами, она совершенно не помнила его. Ну ещё бы, ведь это всего лишь какие-то дети, встретившиеся ей на великом пути к какой-то не менее великой цели. Тьфу.
   - Думаю, надо начать с самого начала? Никто из Бан Арда Истока не выпускал. Хотя бы потому что никто его туда и не отправлял. Понимаешь, да? “Великая чародейка”,- приметив более-менее приличный тюк с сеном, Себастьян уселся на него, усмехнулся и продолжил,- Не было никакой нужды отправлять меня в Бан Ард - я никогда не был Истоком. Если, конечно, их способности не имеют природы “истощаться” со временем. Тогда, в лесу, я был чем-то вроде, я не знаю, просто углем из костра Силы Лизетты. Но в итоге оказалось, что Истоком был только один. Меня никто не гнал из школы, я был неплохим студентом. И где с год я учился, пока …
   Себастьян заметно помрачнел и тяжело вздохнул. Умолк, что с ним бывает редко. Лишь сидел и задумчиво пялился на сложенные в замок ладони. Казалось, что он уже и не собирается продолжать свой рассказ, но, однако, он продолжил, тихо-тихо и иногда сбиваясь:
   - А потом - бунт. Ты ведь знаешь где находится Аретуза … Как только я узнал, я удрал. А как добрался - её имя в похоронном списке. Ты отняла её у меня, Трисс. Отняла и запихнула на этот проклятый остров. А меня - на другой конец света,- Себастьян, наконец, поднял на чародейку слезящиеся глаза, горящие жаждой мести,- Мои отец с семьёй лишились дочери, а я лишился сестры и годы провел вдали от дома. Довольна, а? Славно получилось? А всё из-за того, что наша расчудесная волшебника Трисс Меригольд слишком хотела лизнуть в какое-нибудь мерзенькое место Капитул. Оказалась слишком хороша, чтобы договориться. Чтобы у брата была сестра, а у родителей дочь. Всё ещё чувствуешь себя героем, защитница Марибора?

Слова лились как яд, но Себастьяна уже несло - слишком долго он держал это в себе. Доходило даже до смешного: последний год он общался с людьми поскольку-постольку, исходя из простой формулы “Даже запоминать не буду, видимся первый и последний раз”. А тут, на тебе - изливает душу перед чародейкой, из-за которой, собственно, всего его беды и начались. Но чем больше он высказывал, тем сильнее убеждал и самого себя в том, что жизнь - она такая. И люди умирают, и школы регулярно комплектуются новыми адептами, а время всё также идет своим чередом. Кажется, ему действительно нужно было перед кем-то высказаться. Кем-то, кто поймет. А кто сможет понять его лучше, чем та, кто упекла его в школу чародеев, да и сама прекрасно понимает какой ношей ложится магия на своих слуг? Было, впрочем, между ними существенное различие: он не собирался следовать пути Братства чародеев. По крайней мере, точно не собирался возвращаться в Бан Ард.
   - Трисс …,- едва слышно пробормотал Себастьян, намереваясь то ли объясниться, то ли извиниться, но росчерком молнии Меригольд с размаху огрела его по щеке. Изумленный недомагик несколько мгновений оставался на своём месте, вытаращив глаза на ведьму. А затем, злобно скривившись, вскочил. Допустим, ему уже приходилось ловить пощечины от дамочек, но никогда они не были настолько живыми, охотными и, чего уж греха таить, мощными. Коснувшись будто бы обожжённой щеки, он ткнул пальцем в Меригольд и снова разошёлся на всю конюшню, да так, что разве только кони не обратили внимания:
   - Ах, вы просто гляньте как наши мудрые маги снова порешали все судьбы мира разом! И в самом деле, подумаешь - какая-то там девка, Лизеттой звали. А если она такой уж не жилец, Меригольд, ответь мне: какого ж хера вы забрали её из родного дома и утащили невесть куда? Чтобы вот так взяла, да померла где-нибудь?,- тяжело отдышавшись и переведя дыхание, он нервно мотнул головой и продолжил свою полную праведного гнева речь,- Здорово, ещё и Предназначение сунем в эту историю! Там, кстати, ничего не говорится о том, что я стану магистром и не от великого ума решу сжечь всех рыжих магичек?!
   Махнув рукой, он грубо толкнул Трисс плечом и двинулся к выходу, не без оснований считая, что он уже все высказал. Однако, даже не дойдя до порога, он резко развернулся на каблуках и, склонив голову набок, резко вскинул указательный палец:
   - Не Предназначение, Трисс. А люди. И насильственно люди умирают, вот уж чудо, не от каких-то там пророчеств, а из-за других же людей. Попробуй хоть раз увидеть за своими чарами, великими целями и прочей дрянью других,- вот теперь уж точно высказав всё, он шагнул за дверь, на мороз. Определенно нужно было взять перерыв: Себастьян так орал, что в горле начало неприятно першить. Зато холод, экий каламбур, здорово охладил его настрой. Он горько усмехнулся. Так вот и получается - искал чародейку ради страшной месте, а вывалив ей всё как на духу остался лишь с дерьмовым настроением и горьким вкусом на душе. Сейчас же казалось, что самым разумным решением в своё время было бы возвращение домой. Сидел бы сейчас где-нибудь перед камином, да думал как подготовить сельский люд к весне. Ещё и, считай, учёным стал - мог бы чего полезного, да прогрессивного ввести.
   “Путь, выбранный Предназначением, ма-ма-ма, смотрите, я распрекрасная Трисс, я всё знаю, ма-ма-ма. Тьфу ты”,- не придумав ничего умнее, Себастьян присел на корточки, зачерпнул немного свежего снега и, стараясь не рассыпать, аккуратно приложил к шишке. Подождав пока холод сделает своё дело, он отшвырнул подтаявшую массу. Итак, здорово: он встретился с Трисс и, вроде как, решил все свои дела. Правда, как оказалось, решение заключалось не в том, чтобы нарезать её ломтиками и медленно поджарить, а в том, чтобы просто на неё поорать. И сейчас, стоя снаружи, за свои действия было даже немного стыдненько. Да и её реакция, признаться, могла бы быть и побогаче! Ну что это такое - пролепетать что-то там про путь чародея, про неизбежность смерти Истока и прочая дрянь? Могла бы хоть сожаление высказать, стерва рыжая. Лихо и по-кметски сплюнув, Себастьян снова толкнул дверь конюшни, твердо намереваясь войти вовнутрь и поставить в отношениях с этой гадкой чародейкой окончательную точку. Может даже пригрозить ей написать обвинительное письмо в Вызиму.

“Вот скажу ей сейчас, мол, что нужно быть на редкость мерзкой рожей, чтобы вот так вот вертеть судьбами людей и удалюсь. Вот тотчас удалюсь! А она пусть сидит и думает над своим поведением”,- Себастьян смело переступил порог и столкнулся с чародейкой нос к носу. Она стояла всего в нескольких шагах и, судя по всему, собиралась покинуть конюшни и вернуться … Ну, наверное в таверну. В конце концов, она не завтракала. Да и тирада Себастьяна, судя по всему, оказала на неё влияние не больше, чем на какую-нибудь другую чародейку. Чего им, живущим сотни лет могущественным бабам, проблемы какого-то там человечка? Так, в худшем случае - камешек в ботинки, мещающий дальше шагать к своим без всякого сомнения великим целям.
   - Так вот, чародейка …,- Себастьян только начал свою замечательную, хоть и не отрепетированную, прощальную речь, но Трисс прервала его. В этот раз даже не ударом по морде! Хоть она и могла без существенных усилий превратить фон Эймара в уже не такую болтливую кучку пепла, защитница Марибора обняла его. И это изменило всё.
   Уловка. Первая мысль Себастьяна - это уловка. Он все же целый год обучался в Бан Арде, где помимо фундаментальных магических дисциплин преподают ещё и особую форму патриотизма. Особость её заключается в том, что колдун служит в первую очередь не государству, чьи границы постоянно причудливо меняют свои очертания, но магии. И, как нехитрое следствие, собственному могуществу, потому как он носителем этой самой магии и является. Но был в этой проницательной, но немного бестолковой мысли один существенный изъян. Себастьян, теперь уже не Исток и даже не адепт Бан Арда, был всего лишь сыном не самого влиятельного барона Темерии. Следовательно, какого-то политического интереса он для неё не представлял. Ужель совесть проснулась?
   Пребывая в самом настоящем изумлении, Себастьян машинально поднял руки и медленно обнял чародейку. Ох, Сила, лучше бы она его испепелила! Или отлупила по морде, вопя что-нибудь про этот свой чародейский путь. С этим-то хотя бы ясно что делать: давать не менее яростный отпор и заставить, в конце концов, стерву хотя бы сухо пробубнеть “я сожалею”. А она обняла его. Горячо и крепко, без толики притворства. И конечно фон Эймар позволил обманчивому чувству заботы обмануть себя: он поверил, что Трисс действительно поняла его и в самом деле ему сочувствует. Наверное, в некотором роде и ей было непросто осознать, что отправленные ею лично в магические школы детишки кончили не совсем хорошо. И пусть у Себастьяна ещё остается шанс вырасти во что-то приличное, то Лизетту уже не вернуть. Но в одном была права Меригольд: может, у девочки и была возможность обуздать свою силу Истока и в будущем стать великой чародейкой, но здесь уже грех родителей, которые решили, что первый попавшийся магик справится с задачей ментора. В Аретузе дочь фон Эймаров была лишь тенью самой себя.
   Себастьян нахмурился - ох и давно же он не практиковался в использовании магии. Он редко прибегал к ней после самовольного отчисления из академии в Бан Арде, но уж с простейшей волшбой справиться должен был. “После обучения мы бы снова были вместе. Что мне делать, Трисс? Я не вернусь ни домой, ни в Бан Ард. Я совершенно один”-, немного неловко, но прилично телепатировал Себастьян. И это было правдой. В детстве он занимался по большей части тем, чем ему самому хотелось. После инцидента с лесом - учебой, налегая на интересующие его дисциплины и смакуя ожидание момента, когда получит диплом. Но смерть сестры спутала все карты и разом лишила всё это смысла. Легонько коснувшись плечей чародейки, он отстранил её и взглянул в глаза, грустно хмыкнув. Так вот и встретились они: адепт-ренегат, проклинающий Предназначение за брошенный ему дар и отсутствие каких-либо объяснений что с этим самым даром делать, и чародейка, в принудительной форме толкнувшая его на путь чародея.
   - Если собираешься молить меня о прощении, пожалуйста: не вставай на колени. Тут всюду навоз, а я, между прочим, дворянин и не вижу ничего привлекательного в унижении женщин,- горько улыбнулся Себастьян, нарушив начавшее становиться неловким молчание.

Кажется, завершилось все более-менее благополучно. Или, напротив, началось? Она ведь сказала, что на эту дорожку его толкнуло Предназначение, верно? Тем забавнее тот факт, что оно привело Себастьяна к Трисс. А это забавно: история его “магических” приключений пришла туда же, откуда и начиналась. Как говорили мудрые менторы в Бан Арде, “змей снова укусил свой хвост”. Но, как они уже договорились, никакого Предназначения нет и повстречались они потому что у неё здесь дела, а он случайно остановился. Совпадения, совпадения …
   - Да полно тебе извиняться, пустое! Случившееся случилось,- фон Эймар начал активно отмахиваться от расчуствовавшейся чародейки, но покрасневшие уши ярко демонстрировали тот факт, что её извинения своей цели достигли и поразили его в самое сердце,- Мертвых-то назад уже не воротишь. Знаешь, а на Таннеде погибшим поставили мемориал. Величественный, но невероятно жуткий. А в канцелярии мне уже подтвердили то, что имя Лизетты там - никакая не ошибка …
   Себастьян резко умолк. Не считая писем в отчий дом, у него не было ни одного человека, с кем он бы мог действительно обсудить гибель собственной сестры. Это было страшно трагедией, но! Но его личной трагедией. И хоть именно этим аргументом он и пробил неуязвимую для совести и этики ведьму, откровенно говоря постоянное упоминание Лизетты становилось похоже на какую-то отвратительную спекуляцию. Позорище. Коротко кивнув, Себастьян плюхнулся на сено рядом с Трисс и интенсивно почесал нос. В конце концов, сидеть с королевской советницей в конюшне, на сене ему было впервой:
   - Опять вот ты про магическое общество. В гузно его! Капитул и всё вот это вот сосет у краснолюда,- хоть ярость уже и отпустила Себастьяна, перепалка с чародейкой вернула ему, казалось бы навсегда утраченное в кабацкой драки, красноречие,- Никак Трисс не могу, ну совсем никак! Да и вообще, не нужно мне помогать. Жил же как-то. И дальше справлюсь!
   Конечно, обрести покровителя в виде Трисс Меригольд было до безумия соблазнительно. Тут уж он и диплом мог бы, пожалуй, получить. Но до того как стать школяром в Бан Арде, Себастьян был сыном барона. И как бы не были вкусны подачки от сильных мира сего, принимать их не стоит. По крайней мере, роняя честь. А кинуться извлекать всевозможные блага из Трисс, которая ещё недавно была его страшнейшим врагом, значило как минимум извалять свое достоинство в местном же навозе. Да и чем уж тут ему поможешь? Домой не хочет, сестру потерял, а Бан Ард опротивел. Вот так вот - семнадцать лет за плечи, а жизнь начинается с нуля.
   - Раз уж дело важное и могу помочь - почту за честь. Надеюсь, что ты будешь благодарна и в ответ сможешь написать мне рекомендацию. В Оксенфуртской Академии есть Кафедра алхимии, а я, не буду скрывать, в этом деле преуспел. Многие их исследования ложатся в основу будущих опытов магов. Принципиально другой научный подход,- вскочив с тюка с сеном, Себастьян энергично стряхнул со своего костюма солому,- Что за дело, кстати? А, по пути расскажешь. Здесь уже скоро душно станет, надышали. Можем хоть в таверну вернуться, хоть сразу по твоим делам отправиться.
   Вымученно улыбнувшись чародейке, Себастьян подал ей руку и помог подняться. И, не желая задерживаться в конюшне, где лошади их уже принимали за своих, во второй раз рванул наружу, на морозный воздух. Проговорили они совсем немного, но выговорившись и открывшись Трисс он стал чувствовать себя существенно лучше. Будто бы сбросил какой-то груз, вжимающий его в землю. Или, наконец, сделал новый шаг, перестав бегать от самого себя. Конечно, Лизетта, с которой его столько всего связывало, мертва и это никогда не будет вычеркнуто из памяти Себастьяна. Но, отбросив всякие детали, глобально у него был очень простой выбор. Простой как обоюдоострое лезвие меча Предназначение. Он мог отправиться следом за нею, благо достаточно на севере заброшенных амбаров, где без труда и свидетелей можно повеситься. А мог бы и стоять в какой-то сельской дыре, зовущейся Кислобор, и ждать у входа в конюшню чародейку. Прикрыл кулаком рот, Себастьян звонко чихнул. Выбор у него был очевидный.