Бу-бум!
Топор вонзился в дерево. Как всегда, крепко-накрепко. Словно влитой. Словно он всегда был там, в этой несчастной сосне. Словно они вместе росли из маленького семечка, выпавшего из шишки.
Странное Арий выбрал занятие. Будто бы никто не знал, как ловко коренастый деревенский крепыш метает топоры. Но Арию было весело.
- Эй, Мелкая, принесёшь его?
И Мелкая принесла. А потом ещё раз и ещё.
Бу-бум!
Топор не попадал дважды в одно и то же место. Наверное, поэтому его было так трудно вытаскивать. С каждым разом всё хуже и хуже, труднее и труднее. Нет, не потому что лезвие вгрызалось в ствол настолько глубоко.
Потому что пропадал азарт. А игра переставала быть интересной.
По крайней мере, не для Ария.
- Эй, Мелкая!
И Мелкая вновь шла выкорчевывать топор из толстого ствола несчастной сосны.
Топор был маленький. Не специальный метательный, а просто... Маленький. Мелкий. Словно сделанный для ребёнка. Но конечно, ребёнку топор в руки никогда не давался. Арий не промахивался ни с пяти, ни с десяти, ни с двадцати шагов. Топор летал исправно, не хуже кинжала. И вонзался в древесину с будто бы причмокиванием.
Наверное, это была смола.
- Эй, Мелкая!
Каролис взвыла. Она ободрала ладони о шершавую рукоятку топорика. И слишком поздно догадалась надеть перчатки. Хотя в перчатках достать его было и вовсе нереально.
- Может, хватит?
Она почти с мольбой в глазах глядела на Ария. А он стоял и ухмылялся. Самой, наверное, омерзительной ухмылкой из всех ухмылок на белом свете. Но это было его обыкновенное выражение лица. Вот такое, омерзительно-ухмыляющееся.
Арий хмыкнул. Громко. Так, чтобы девочка в двадцати шагах от него расслышала четко и ясно.
- Так давай, предложи что-нибудь другое. Давай!
Каролис - некогда якобы чародейка, а сейчас не более чем солдат удачи - вздохнула. Громко и протяжно. "Давай, предложи что-нибудь другое" у Ария означало лишь одно: "Вот моя палатка, а сейчас я буду тебя лапать. И так было всегда.
Но лапать она себя не позволяла никому из них. И так тоже было всегда.
- Я голодна.
- Твои проблемы, Мелкая, - Арий не любил, когда ему мешали целиться. Как результат - скосил. Топорик грузно плюхнулся на землю, не долетев полфута.
- Ты кажется белку зашиб.
- Вот её и съешь. Или иди грибочков пособирай, цветочков. Я не знаю, что девочки кушают.

В лесу было тихо.
К удачи или нет, с грибами было тихо тоже. То есть, их не было. Совсем. Изредка до Каролис доносились отдаленные "тук-тук" - Арий не бросил занятия по замарыванию ствола сосны отметинами, но теперь хотя бы не заставлял её, будто пса, приносить топор.
Каролис присела. Этот цветок - в отличие от остальных - был голубой. И цветов, в отличие от грибов, оказалось достаточно много. Правда, короткие, ни на что негодные, кроме как спрятать парочку в волосах. Да и... Черт его знает, что это были за цветы. Но они были красивы. Ужасно красивы.
В отличие от кучки небритых мужланов, одевающихся порой временами как пещерные проститутки. Да и пахнущих так же.
Каролис, пожалуй, тосковала по милым вещам. Возможно, по заколке-змейке с феонитовыми глазами, которую Эверилла подарила ей на Беллетейн шесть лет назад, и которая жутко выдирала волосы, когда пытаешься снять её сам. Скучала по хорошей пище, от качества которой не болел живот и от количества которой внутри не просыпался чертов оксенфуртский оркестр трубадуров аккурат посереди ночи. Скучала и - ох, кто бы мог подумать... - платьям. По самым обыкновенным, возможно, предметам навроде мыла и щётки для сапог скучать не приходилось. Потому что скучать было некогда. А полоскание в холодной воде всё равно купанием не назвать.
Ивонн шутил, что купаются только смазливые мамзельки, и только перед актом грязнейшей любви. Затем глядел на Мелкую - и добавлял, что мамзелек у них в окружении не водится. Есть только она, Мелкая. Не своя, но и уже не чужая.
Каролис распустила волосы. Обмотала ленту вокруг правого запястья. Черные, будто вороньи перья, волосы рассыпались по плечам. Она умудрилась сохранить их длинными. Хотя почти всегда приходилось завязывать хвост. А то и заплетать косу. Мешались. Или не были достаточно чистыми для болтания туда-сюда.
Недочародейка не уходила далеко от временного лагеря. Остатки их бравой команды вот-вот должны были присоединиться. Ганс Ворман, более известный как Воган, Киран, Ивонн и Руфус. Они уехали с рассветом. Седлали двух лошадей и взяли две из трех повозок. Та, что с клеткой, уехала тоже.
И Каролис семь раз пожалела, что не поехала с ними на то самое удручающее задание не для баб, которым все так грозились.
Это должны были быть то ли ингредиенты, то ли вещи какого-то реданского чародея из столицы. Знала Каролис лишь что задаток получили они больше, чем за трехмесячные налеты на одиноких путников. И вдвое большая сумма ожидала их в конце. Не знала только, что за вещи. И что за ингредиенты. Да и в принципе, ей начинало быть абсолютно всё равно. Хотелось лишь с чародеем этим встретиться. Возможно, он знал бы ответ на тот самый вопрос.
А может и нет.
Цок-цок.
Бу-бум!
Как они подъезжали, было слышно за версту. "Хромая" повозка всё ещё издавала достаточно много шума. Не говоря о переругивании. И ещё Ивонн. Ивонн пел. Похабную, лишенную рифмы песню о грудях некой Кристины из Горс Велен. Поэтому Каролис слышала их. Да и по-прежнему не ушла далеко от временного лагеря.

- Это у тебя что, цветы в волосах?
- Уже нет.
- Хорошо. Парни, отдыхаем до заката. И почините кто-нибудь эту телегу! Хрипит как моя столетняя бабуля, закопавшаяся в гору навоза.

Одна из повозок была с клеткой.
Была ли она такой изначально или клетку прикрутили позже - Каролис не знала. Но клетка была. И Каролис знала, каково было в ней сидеть.
И клетка была не пустая.
- Эй, не трогай это, - Воган, старый седой мешок с костями, даже пригрозил пальцем. Шутливо, разумеется. Не шутя он пальцы только ломал. - Это - моё.
Каролис сглотнула. И уставилась на клетку.
Потому что та не была пустой.
В клетке была девочка. Или девушка. Или женщина. Но скорее всё же девочка. С белыми, но грязными волосами. И она молчала.
Каролис сглотнула ещё раз. Её белые волосы закрыли, прилипли к лицу. Но она явно была молода. Тонкая фигура, кожа... Она была ненамногим старше чародейки.
И она молчала.
Но наверное была ещё жива.

[AVA]http://s2.uploads.ru/lNZaA.jpg[/AVA]

Отредактировано Каролис (2017-01-17 22:07:19)

У этой обыкновенной, ничем непримечательной ни на первый, ни на второй взгляд клетки была своя уникальная, куда более насыщенная история и жизнь, нежели у двух третей всей кметской братии Северных Королевств.
Перво-наперво, стоит заметить, что клетка эта действительно была самая что ни на есть обыкновенная, сделанная из железных прутьев не совсем одинаковой толщины, кое-где уже заметно покрытых коррозией - от времени и жутких условий, в которых клетке удалось побывать за свою долгую карьеру.
Карьера, в прочем, у клетки так же была достаточно обыкновенной: она служила для удержания в себе людей особо буйного и не совсем буйного, но определенно тяжелого нрава.
И каждый, отсидевший в этой клетке определенное количество времени, становился совершенно иным человеком. На взгляд хозяина клетки, Ганса Вормана, человек становился более покладистый и готовый к сотрудничеству. Ежели нет, то человек возвращался в клетку до лучших времен. В добавок к ограничению свободы, добавлялись ограничения в еде, воде, чистой одежде и возможности смены положения тела. Потому как Ганс Ворман любил ещё и привязывать перевоспитываемых. Для скорейшего и куда более глубокого результата.
В своё время, в воспитательных целях, в клетке побывал практически каждый член Клинков. Это было в какой-то степени посвящение для новичков, если те сами выказывали непомерное желание присоединиться к группе головорезов, либо как тот же воспитательный процесс для будущих - возможно - членов отряда, желание присоединиться в которых зарождалось по мере воспитательного процесса.

В конкретном случае с беловолосой девчонкой, как подумала Каролис, догадаться о проводимом процессе было не самым трудным делом. Разумеется, он был воспитательным. Хотя скорее - банально удержательным. Нахально-похабная улыбка, украшавшая усатую старую физиономию Вормана явно давала это понять. Каролис, иными временами называвшаяся Мелка, уже уяснила: не стоит глядеть на седины и морщины, искарёжившие его тело и душу, Ганс Ворман - поганый старый волк - мог впиться в глотку так сильно, крепко и плотно, как не могут порой волки молодые. Он был прекрасным примером утверждения: "Внешность бывает обманчива".
Каролис размышляла: он был бы потрясающим полководцем или капитаном городской стражи. Он умел вдохновлять, но умел и любил ломать волю людей. Подчинять их себе. Становиться хозяином в чужих глазах.
Ганс Ворман был омерзительным, жестоким, алчным и гадким человеком.
И он был хорош. Чертовски хорош в бытие таким.

Каролис знала. Он будет держать девчонку в клетке покуда она сама не предложит себя ему. Не скажет те заветные слова, которых так ждет их старый волчара.
Каролис подошла к клетке медленно, будто раздумывала над каждым шагом. Хотя попросту боялась получить с десяток подзатыльников. Она присела и завертела головой, в надежде заглянуть пленнице в глаза. Она говорила, значит, не была мертва. И вовсе не спала, как казалось сперва.
- Воган сказал:"Это моё". Значит, он будет держать тебя здесь очень долго. Поверь. До тех пор, покуда не скажешь ты слова. О том, что хочешь его. В том самом омерзительном блядском смысле. Пока сама себя ему не предложишь, девочка. И поверь: Воган умеет добиваться своего.
Каролис сглотнула. Арий стоял слишком близко к её спине. Он слушал, уперев руки в бока, и ухмылялся. Он ни единожды слышал эту речь из уст Мелкой.
В этот раз Мелкая говорила с особой уверенностью в голосе.
- Он не будет тебя бить. Но и не будет кормить. Ты будешь в клетке днём и ночью, в солнце и дождь. В любую погоду и непогоду, на самом деле. Он будет уплетать на твоих глазах свиной окорок, вытирая подбородок от жира, а тебе не бросит даже обглоданную кость. Всё будет очень, очень плохо, девочка...
- Достаточно, - это был Арий. - Идём, Мелкая. Надо помочь перетащить ящики в повозку.
- Иду! - громко и хрипло крикнула она в ответ. А потом, на секунду всего задержавшись, произнесла совершенным шёпотом. Но достаточно громким, чтобы девочка в клетке его услышала: - Скажи эти слова как можно раньше. А дальше гляди по обстоятельствам. Но прошу, не нужно пытаться бежать. Он из принципа найдёт тебя и убьёт. От него ещё никто не сбегал. Только на тот свет.

Ящика было всего три. Но какие же, чёрт подери, они были тяжёлые и большие. И куда больше напоминали гробы. В крышках были отверстия - пять или семь штук крупных, палец можно было засунуть, и по десятку мелких. Возможно, сделанных гвоздём и очень сильно впопыхах. Из отверстий в одном ящике торчала солома. Судя по весу, в ящиках должно было быть оборудование. Металлическое - точно. Мегаскопы? Килограммы хирургических ножниц и скальпелей?
Ничего не гремело. Так что догадки Каролис свои бросила достаточно быстро. Тем более, заняться ей ещё было чем.
- Напои её водой. И гляди осторожно: если укусит - отрежем руку в целях гигиены. А то вдруг бешеная.
- Воган не боится её трахать. Значит, не бешеная.
Ивон залился смехом. И протянул флягу.
- Пей, - процедила сквозь зубы Каролис, бросив флягу к ногам девочки в клетке. - Но флягу потом кинь обратно. Иначе воды больше не получишь.
Звезд на небе загоралось всё больше. Совсем скоро Воган скомандует забираться по коням. Каролис размышляла, с кем ей доведется ехать в этот раз, и явно надеялась она ехать с ящиками, а не рядом с клеткой. Рано или поздно она забудется - и протянет руку. А вдруг девчонка её действительно покусает? Вряд ли бешеная, конечно, но больно и заживать долго будет - факты неоспоримые.
Каролис закрыла глаза. И отправилась в путешествие по чужому сознанию.
Мысли читать она не очень любила. Но иногда ей было интересно, что же такое копошится в чужой черепушке и, например, не даёт уснуть?
Здесь было иное. Каролис не могла разобрать, что именно.
Несправедливо, незаслуженно девочка сидела в этой клетке. Вот к какому выводу пришлось придти. Из сотни обрывков мыслей, копошащихся и бегавших настолько быстро, что было не уследить, урвать удалось одну. Знакомую.
- Кто такая Сабрина?

[AVA]http://s3.uploads.ru/h0D3x.jpg[/AVA]

Отредактировано Каролис (2017-02-04 21:37:37)

Странной она была.
За свой недолгий недочародейский век Каролис приходилось читать мысли. Не одного, не двух и не десяти людей. Сотни. Двух сотен. Не меньше. С кем-то получалось, с кем-то - нет. Обычно обладавшие сильными волевыми качествами люди, да и нелюди к мыслям своим чародейку не допускали. Ощущение будто пинок. Но не под зад, а где-то там, в голове, в глубине сознания. Иные поделиться переживаниями хотели сами.
Эта девчонка. Она была странной. Потому что Каролис не читала её мысли. Её мысли сами запрыгивали в чародейкино сознание. Стоило лишь распахнуться дверям. Дать мыслям волю делать что захочется им самим.
И мысли эти были похожи на пучок концентрированной ненависти. Ко всем.
Ко всем подряд.
Сабрина - чародейка. Мелкая знала лишь одну Сабрину-чародейку - ту, которая Глевиссиг. Ту, которую Надин поставила на второе место среди людей, с которыми Каролис не стоит контактировать. Желательно - на протяжении всей жизни.
Потому что её бренное недочародейское тело будет вскрыто, тщательно изучено, а остатки вероятнее всего скормят собакам.
Судьба незарегистрированных Истоков, доживших до самого расцвета сил собственными силами, либо обученных чародеями, не желавшими делиться находкой, либо необучаемых Истоков во многом была схожа: их систематически уничтожали, аки ошибок природы магической. А судьба такая не прельщала.
Ни-ко-го.
Повозки тронулись. Ей все-таки пришлось ехать рядом с клеткой.
- А что за товар-то? - уличила она момент, чтобы спросить Ивонна. Он глядел на неё грустными глазами. И трогательно потряхивал опустевшую флягу. Будто бы от тряски та должна была сама наполниться самогоном.
И он не ответил. Только хмыкнул на свойственный самой Мелкой манер. Передразнивал. А потом запел. Одну из тех самых песен, из-за которых хотелось огреть его страдающую вечным похмельем головушку раскалённой кочергой.
В тексте говорилось что-то о пышных формах, сердечках и, разумеется, женщинах.
Хотя не факт.
Каролис не слушала.
- На, возьми, вытрись, - повесила она на верхние прутья тряпку. На удивление, чистую. Но далеко не новую.
"Прекратила бы быть такой жалкой..." - вертелись в голове слова беловолосой девчонки. Возражать не хотелось. Каролис вздохнула. Повозка скрипнула, под колесо попал камень. Киран начал клевать носом, вцепившись в поводья до такой степени, что костяшки пальцев побелели - рефлекс. В прочем, бесполезный.
Каролис вздохнула ещё раз.
Ночь опустилась на лес. Вдалеке выли волки.
Она действительно была жалкой. Самая жалкая чародейка за всю историю Севера и Нильфгаарда. Самая жалкая наёмница за всю историю Севера, Нильфгаарда и наемнического мастерства.
Слабое звено. Жалкое, бесполезное звено.
Мелкая.
Просто Мелкая. Никто. Ничто. Существо для битья. Украшение команды. Талисман. Как перо на шляпке мадам Де Фер.
Бесполезная побрякушка.
Спина Вогана была вне зоны сурово-грустного взгляда. Спина Кирана накренилась на бок. Ивонн замолк.
- Что ты...? - прохрипел он.
Между пальцами - длинными, тонкими женскими пальцами - гуляли искры.
Бум!
Колесо ушло вбок. То самое, которое тарахтело и раздражало. Оно, пожалуй, обиделось за все колкие замечания, посланные в его сторону. И решило уйти из команды. В буквальнейшем смысле. Повозка, в которой был их драгоценный товар, остановилась. Несколько ящиков перепрыгнули через бортик. Ржали кони. Все, кто спал, проснулись.
И вопреки всему, на мгновение повисла тишина.
Но всего на мгновение.
Потому что затем Воган кратко и ёмко описал сложившуюся ситуацию:
- Ну блять...
[AVA]http://s0.uploads.ru/TvXHi.jpg[/AVA]

Гул в голове прекратился. Как по щелчку чьих-то невидимых, но ужасно громко щёлкающих пальцев.
Вот так: щёлк-щёлк.
Щёлк - и ты безумец. Щёлк - и ты обыкновенный человек.
Это не Дейдра виновата была в "поплывших мозгах" Мелкой.
Лишь в трёх-четырёх случаях из десяти, как показывала негласная жизненная статистика, виноват был некто посторонний.
Нож, например, вовсе неэлегантно впивающийся в бедро в тёмном переулке в то время суток, в которое по обыкновению порядочные барышни сидят по домам, а не прогуливаются в поисках приключений на все мягкие места бренного, но глупого своего тела.
Невинная чья-то шалость, например. Выскочить из-за угла перед милсдарыней, дабы послушать её глубокодушевный ухораздирающий вопль искреннего испуга любит каждый мужчина в возрастном периоде до двадцати (обычно) лет.
Никто не любит, когда его хватают за бока. Даже в шаловливых, неких более романтических целях. Особенно когда действо сие происходит внезапно и из-за угла.
Щёлк - и ты безумен.
В остальных, как показывает практика, случаях разжижения мозга Мелкой - виновата была сама Мелкая. И её уже заранее подготовленный к разжижению мозг.
- Ивонн! Ивонн, мать твою, выпусти меня отсюда! Я уже... Я уже всё. Всё хорошо.
Ивонн вздохнул. Ему не было нужны переспрашивать, точно ли всё в порядке. Потому как в своих припадках эта девчонка не просила выпустить. Во время её припадков небо ходило ходуном, а до клетки дотронуться нельзя было даже через латные рукавицы. И вопреки нежеланию, Ивонн - именно Ивонн, который не желал с этим дерьмом иметь ничего общего - отвечал за ликвидацию возможностей разнесённой округи. На сей случай, была у него на поясе дубинка. Маленькая деревянная дубинка. Ею он обычно стегал Мелкую по загривку, а потом ловил. Или не ловил, тут уж как повезёт. Мелкой как повезёт, разумеется.
Временами она не молчала после лекарства. Временами она говорила.
Но вовсе не просила выпустить из клетки.
Ивонн вздохнул ещё раз. И взглянул на Мелкую: она рвалась из клетки, цепляясь за прутья, как дикая птица. Но глаза её - зеркала души - были обыкновенными. Людскими.
- Хорошо. Погоди. Сейчас открою.
Она схватила его за пальцы.
- Ты не запер. Осторожней надо быть. Воган глотку тебе перегрызёт, если белая сбежит. Кажется, она ему очень сильно приглянулась. Он её тоже продаст?
- Нет. Она вообще случайный приблуд. Не в то время, не в том месте, как говорится. Думаю, он оставит её при себе.  Перевоспитает, может. Если нет - сама знаешь... Испорченного товара мы ни продаём, ни держим.
- Знаю.
Она вылезла из клетки.
- Засуньте эту суку обратно, пока не драпнула! В лесу хуева туча волков. Сами ловить пойдёте, голубки, - фыркал Руфус.
- Драпнет к волкам - её личное дело. Сдохнет, как побитый пёс. Сожрут и не подавятся. Тоже мне, нашёл проблему. Наоборот одной меньше будет.
Кто это сказал - никто не понял.
Потому что Мелкая кричала.
Не так, как кричит при припадках. Но громко, пронзительно. Так, как только умеют кричать бабы.
- Воган! Что в этих ящиках? Что?!
Седой старый мужчина не ответил. Он глядел на всех свысока. Будто гордый орёл, оценивающий мелкий молодняк. И столько самоуважения, столько... непонятной гордости виднелось в его глазах.
Вот только сияния божественного всё не появлялось.
- А это не твоё собачье дело, Каролис. Хочешь помочь - помогай. Не хочешь - запру в клетке вместе с той приблудной тварью. О деньгах можешь даже не рассчитывать. А чародей этот, думаю, очень обрадуется, если сдам тебя ему на опыты. Хоть от припадков твоих дурных отдохнём.
Мелкая замолкла.
Один из выпавших ящиков целым не был. И из глубин его шершавых на Каролис глядели полузакатившиеся глаза бледного, бессознательного ребёнка.
[AVA]http://s0.uploads.ru/TvXHi.jpg[/AVA]

"Значит, вот как это бывает... - думала Каролис. - Вот что бывает с непослушными детьми. Их действительно забирает злой-злой человек. Злые люди. Забирают, везут в ящиках к ещё более злому человеку. А потом твой мозг окажется расфасован по колбам. И никто не вспомнит тебя, непослушного. Никто не будет оплакивать. А кости твои перемелют на костную муку для отвара. И потом продадут как псевдо-зелье против ночного недержания. Какая же глупая, глупая смерть... "
Почему в ящиках оказались именно дети? Почему её не взяли с собой на погрузку? Она начинала догадываться.
Потому что никто ей не доверял. Как женщине, как чародейке, как части ганзы.
Каролис задумалась: а что бы она действительно сделала, если бы узнала о их грузе раньше? Она бы прямо там, в деревне, напала на Вогана с мечом? Он бы прикончил её одним замахом. А потом бы поглумился над трупом. В лучших своих традициях.
Помогла бы?
Её лицо скривилось в злом подобие усмешки. Такая обычно бывает у умалишённых.
Бездушные рыбьи глаза мальчика всё ещё глядели куда-то сквозь недочародейку. Но она знала, что они означают.
Он бы всё равно умер. Голод, оспа или волки. А так - он послужит благому делу. Станет сырьём для экспериментов. Умрёт смертью храбрых. Пусть и не по собственному желанию, не подписываясь на это.
А что если перед ней сейчас лежал будущих рыцарь? Великий покоритель конных гонок? Лучший во всём Севере игрок в Гвинт?
Лежал - и дышал раз в три минуты. Обколотый, упитый. Практически неживой.
Каролис ударила себя по плечу. Больно, сильно. Так, что синяк расплывался размером с кулак.
Кем бы этот мальчишка ни был, он чёрт возьми был человеком. Рождён человеком, жил человеком, и оставался человеком. А она думает о нём сейчас как о сырье для зелий.
Все чародеи, наверное, одинаковы.
Вот бы кого задрали волки.
Волки...
- Волки! Волки! - кричал Воган.
Их было много. С десяток. Может, больше. Никто не считал. Их ощерившиеся, слюнявые пасти открывались и закрывались, щёлкали, рычали. Ненавидели.
И Кирана. И Руфуса. И Вогана. И Ария. И Ивонна.
И её, Мелкую, которая допускала подобные мысли.
- Топор, Руфус, топор! - кричал Арий.
- Где мой щит, Ивонн? - кричал Воган.
- М-м-м-м! - пытался отвечать немой Киран.
- Да как же вы заебали! - кричал Арий. В частности - на волков.
- Мелкая! Мел... - Ивонн осёкся. - Каролис! Ты как? Руку давай! Давай руку, говорю! Вот так. Сто-о-о-й, не падай. Ты это, давай, в себя возвращайся. Видишь этих паскуд? Жги их, жги, Каролис!
И Каролис жгла.
Волчьим воем наполнился лес. На этот раз - хриплым, предсмертным воем, больше похожим на визг.
Костёр костром больше не был. Костёр был столбом огня. Устремляющийся в небо, дикий и опасный. Сгустки Силы плясали на руках недочародейки. Языки пламени танцевали в воздухе, отделяясь, паря, разя цели, которые переступали незримую черту дозволенности.
Киран бросился вперёд. Отрубил волку ногу. Туша ещё не успела догореть. И Каролис пожалела, что не попала в Кирана.
Вдох, выдох...
- Так, милая, так! - подбадривал её Ганс Ворман. Он знал, на что была способна их Мелкая. Поэтому заколачивал ящик обратно. Прятал следы как можно скорее. Потом скажет, будто ей показалось. Будто на самом деле в ящике был труп телёнка. Или ягнёнка. Или грёбаная селёдка с человеческий размер. Убедит её, заставит поверить.
Потому что Ганс Ворман знал, на что способна их Мелкая.
И что он не успеет с одного замаха, если она того не позволит.
- Пшли прочь, суки кудлатые! - вопил Арий. Атмосфера ему не нравилось. Магов он ненавидел. Его трясло.
От страха.
- Почему они не уходят? - спросил кто-то.
- Потому что их призвали - ответила Мелкая. И голову последнего из дюжины разорвало на части. В самом буквальном смысле.
Сильно пахло палёной шерстью. Сильно пахло горелым мясом.
Отвратительно несло дурными предзнаменованиями.
- Прекрати, - сказала Мелкая, подойдя к клетке. - Слышишь?! Прекрати!
Она схватилась за прутья и тряхнула их. Клетка не сдвинулась.
- Он убьёт тебя. Убьёт, слышишь? А ты нужна. Не ему, не нам. Мне нужна. Я... Я помогу тебе. Помогу, понимаешь? Но ты поможешь мне.
Каролис могла убить их всех сейчас. Сжечь дотла весь пустырь. Весь лес, если потребуется.
Но это слишком просто.
Жгла сейчас она не ради кого-то из них.
А в первую очередь - ради себя. Ей это было нужно.
Так же, как сделать ещё один вдох. А затем - долгий, скрипящий выдох. Её руки дрожали тоже.
Кто-то смеялся, кто-то осматривал повозку, кто-то выдирал волчьи клыки, думая о амулетах. А Каролис стояла, опираясь на клетку. И пыталась глядеть в жёлтые, почти звериные глаза девушки внутри.
Их никто не слышал. Они никому сейчас не были нужны. Но длиться это будет недолго. Сил осталось мало. В частности - сил держать себя под контролем.
- Это не моё собачье дело. Но ты не должна здесь быть. И завтра ты здесь уже не будешь. А теперь ответь: ты хочешь? Хочешь свободы и помощи? Хочешь мне помочь?
[AVA]http://s0.uploads.ru/TvXHi.jpg[/AVA]