Ведьмак: Глас рассудка |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ведьмак: Глас рассудка » Книжные полки » Я объявляю вам войну! (Оксенфурт, 1260г.)
--
Время: август, 1260 г.
Место: Оксенфурт
Участники: Трисс Меригольд, Ламберт
По ходу сюжета возможен Весемир при поддержке ГМ (если согласятся) или игрока (если появится)
«Немало мужчин мечтают о том, чтобы припасть к глубокому декольте пылкой чародейки. Это удается осуществить отнюдь не каждому. И что самое главное - чем за это придется заплатить?
Эта история о том, как начиналась легендарная вражда века».
Барон Вульфред фон Мирбах слыл молодцом, удальцом и самым настоящим бабником. Красавчик, любимец женщин, мужчина «немного за тридцать», поначалу он тратил состояние ныне покойного отца, развлекаясь не только в богатых замках, но и в придорожных корчмах; затем начал расходовать свои собственные средства, унаследованные все от того же папеньки. Вульфред не был совершенным идиотом, поэтому растратить отцовское наследство до последней монеты и оказаться на улице ему не грозило, но тем не менее пышные гуляния, которые он устраивал в Оксенфурте, уже вошли в анналы этого просвещенного города. Фривольные студентики были благодарны ему за халявную выпивку, веселые студенточки – за ласки. Шум и веселье повсеместно сопровождали Вульфреда. Так же как и звон монет, некую часть которых Трисс желала видеть в казне Аретузы.
Покойный барон меценатствовал, и школа всегда получала ежегодные щедрые пожертвования. С тех пор, как капиталы фон Мирбахов унаследовал Вульфред, регулярные денежные вливания перестали быть таковыми.
Трисс в общем-то не было до этого дела, но по глупости оказавшись в долгу перед Маргаритой, теперь она должна была вернуть утерянный источник финансирования. Любым способом.
Оказалось, что застать молодого барона дома средь бела дня было совсем непросто. Он неохотно вел дела с малознакомыми людьми, днем не принимал гостей и не ответил ни на одно из трех писем, которые Трисс отправила ему с просьбой о встрече.
Разгневанная, оскорбленная и раздосадованная, она решила встретиться с фон Мирбахом на одной из шумных вечеринок, следуя пресловутой поговорке «если гонят в дверь, войди через окно».
Этим теплым, августовским вечером корчма «Три пескаря» встретила разодетую чародейку веселой музыкой и яркими огнями. Трисс даже не пришлось прибегать к магии, чтобы попасть внутрь – оказалось, что ее имя значилось в списке гостей, хотя приглашения от Вульфреда она не получила, и сомневалась, что оно затерялось где-то в пути. Проклятый наглец явно потешался над ней и над всей чародейской братией, и Трисс начала подозревать, что у Маргариты были свои причины не пускаться в разбирательства с заносчивым мальчишкой лично.
Вошла в корчму Трисс все еще раздосадованная, злясь не только на хозяина праздника, но и на Маргариту Ло-Антиль, но легкая музыка и всеобщая расслабленность быстро изгнали раздражение. В конце концов, даже если не получит денег, она может неплохо повеселиться. Поигрывая бокалом, полным дорогого вина – барон не скупился на выпивку, – Трисс придержала подол длинного, легкого платья, особенно хорошо подчеркивающего ее грудь глубоким вырезом, и поднялась по лестнице на опоясывающий зал балкон, с которого более ценящие себя и менее охочие до карт, шахмат и танцев гости могли наблюдать за весельем и ожидать, когда же явится барон-благодетель и устроитель этого яркого веселья. Сделав пару глотков из бокала, Трисс оперлась о перила, немного наклоняясь вперед. С каждой минутой становилось все веселее. С каждой минутой все больше хотелось танцевать и послать к лешему барона, потерянное финансирование и Аретузу.
Так сладок мир, когда ты остаканишься хорошей выпивкой в хорошем кабаке. А еще лучше, если ографинишься. А если за чужой счет, то вообще – сказка. Но к сожалению, кошелек одного хамского ведьмака скорее напоминал дистрофика, в котором четыре монеты выпирали ребрами в разные стороны и не могли похвастаться высотой своего номинала. Рябая лошадка лениво стучала копытами по мощеной улице, а сам Ламберт зыркал своей недовольной рожей из стороны в сторону. Вымазанный в сажу, глину, покрытый гроздями крови на дублете, волосы склеились от какой-то желеобразной массы. Но гордая осанка и паскудная ухмылочка да постукивающая при каждом лошадином шаге голова кокатрикса о бедро мужчины явно говорили, что он доволен собой. Эти приподнятые уголки рта, словно сами говорили: «гляди, как я хорош. Эй, служивый, а ты так можешь? Ха-ха, хрен тебе химерячий в глотку, не можешь конечно. Оу, эй, красотка, а для тебя у меня есть не химерячий хре… кгхм…».
На уровне Ламбертового полета появился дом капитана стражи, который за убиение скотины обещал заплатить кругленькую сумму. И кошкоглазый очень надеялся, что так оно и будет. Спешившись, мутант вальяжно и неспешно прошагал к двери, стукнув в оную трижды колотушкой. Внутри кибитки послышалось типичное ворчание, и шарканье. Страдальчески скрипнули петли, с которых живьем срывали их родной слой ржавчины. Не успел командор поднять взгляда, как к его ногам упала голова монстра с острым клювом и перепуганными глазами. Наверное, в тот момент, когда полупетух-полуящерица увидела Ламберта и его манеру себя вести, то сразу его сразу хватил удар и Моржовому оставалось только освежевать страховидлу. А может, слухи не врали и куролиск сам себя убил, попытавшись превратить Ламберта в камень, да только увидел себя в его хитрых зенках и отдал богу душу. Когда-то давно, будучи совсем пацаненком, Ламберт слышал рассказ Весемира о том, что, да: куролиска и василиска можно убить при помощи зеркала. Только если здоровски и со всего размаху прилепить им ему по балде.
Вечерело. И над озером летали утки. Где-то далеко в лесу боязливо кричал козодой, порхнув с кучерявых ветвей.
Дзынь-дзынь, говорил сытый кошелек, которого накормили златом, позвякивая в нагрудном кармане. В переводе с монетного языка, это скорее всего значило: «сохрани нас, Ламберт. Жрать потом ты за кой хрен будешь?». Но слыша эти речи весь его организм неистово бунтовал и возмущался. Каждый орган твердил обратное: «пропей их, Моржовый, пропей!» И только печень, лежа в дальнем углу стонала сиплым голосом: « Не на-а-а-адо-о». Но кто ее, блаженную, слушать-то будет?
«О, а это что такое?»,- Взор мужчины устремился на крупный особняк, в котором звучала музыка, слышался смех, весьма недурно пахло едой. Стоит отметить, вкусной едой. И выпивкой. А там, где были все эти составляющие – однозначно водились женщины. Как говорили во времена старика Весемира: «время кадрить мазелей». Ноги сами понесли монстроборца к зданию, вход которого перегородил стражник с алебардой наперевес. Минут десять Ламберт пытался его уговорить, две минуты обещал начистить рыло, полторы из которых были заполнены угрозами затолкать его шлем ему же в зад, его же древком от алебарды. Смирившись с неприступностью и бесстрашием служивого, который стоял, как вкопанный с лицом-кирпичом и, казалось, вообще просто спал с открытыми глазами, мутант быстро зашевелил пальцами, складывая их в Аксий. Гора пошатнулась лишь на пару мгновений, опершись спиной о стену.
- Ну-ну-ну, приятель. Стоим-стоим. Куда поплыл, э, бородатый, - похлопав рукой стражника по щеке, Волк глянул ему в глаза, - Все порядком?
- Угу.
- Ну, я пошел.
- Угу.
Вот тебе и угу, подумал охотник за бестиями, проходя вовнутрь. Пожалуй, следующую череду мыслей, что конницей пронеслась по бренному полю его сознания, стоит пропустить из соображения цензуры, ибо даже от краснолюдского сапожника такого не услышишь в самый ужасный его рабочий день.
Руки уперлись в боки.
- Но, в целом, очень даже ничего. О, спасибо, - проходящий мимо разносчик подал ему элегантную посудину с напитком, запах которого вовсе не внушал доверия и не был похож на водку.
«Плевать. На халяву и брага – водкаухтыкакаякрасотарыжеволосая». Чаша была остановлена на полпути ко рту и так и зависла вместе с неприлично широко приоткрытой челюстью.
Отредактировано Ламберт (2016-11-11 09:47:29)
Музыка играла такая веселая и задорная, что Трисс едва удерживала себя чтобы не пуститься в пляс. Улыбка не сходила с ее лица, а когда там, на первом этаже таверны, происходило что-то забавное, без ложной застенчивости хохотала. Ей было удобно наблюдать за входом – стратегически важная позиция, чтобы не упустить появление барона, – и она находила удовольствие в том, чтобы наблюдать. К слову, гости у Вульфреда были всех мастей и пород – ни дать ни взять, гончие на псарне. Кроме простых студентов «Три пескаря» с видимым удовольствием посетили и люди знатные – Трисс приметила тут пару лордов и леди. Ближе к стойке, где хозяин таверны разливал напитки, пристроилась шумная компания краснолюдов, походивших на наемников или дельцов. Трисс прищурила глаза и внимательно взгляделась в их лица. Похоже фон Мирбах пополнял свои капиталы интересными способами. От этого ей стало еще веселее.
Ее молодость, задор и красота притягивали взгляды. Трисс знала, что добрая половина мужчин пасется взглядом у нее в декольте, так удачно, и как бы случайно, выставленном напоказ. Но никто не осмеливался подойти, предложить ей вина или просто завести разговор. Все только глазели раскрыв рты. Как, например, вот этот вот. А кстати, кто он?
Взгляд Трисс пал на мужчину, видом своим напоминавшего бойца-наемника, не будь в его внешности деталь, отличавшая его от всех, кто ныне собрался в таверне – глаза с вертикальными зрачками. Когда Трисс первый раз увидела такие много-много лет назад, она испугалась.
«Не бойся, дитя», – сказал ей тогда ведьмак и потрепал по волосам, сплетенным в две тугие косички. Трисс сжалась и зажмурилась, но от его ладони исходила приятная вибрация, а голос был теплым и дружелюбным.
Весемир навещал ее учителя в Мариборе еще ни один раз, но всегда обращался к Трисс одинаково – дитя, – хотя она росла и расцветала. Слушая рассказы старика, она знала, какую угрозу могут таить в себе ведьмаки, но любопытство прикоснуться к чему-то непонятному и опасному спорило с ее боязливостью. Так почему бы и нет? Она ведь уже не маленькая девочка в башне старого чародея.
Таращившийся на нее ведьмак был молод – много моложе дядюшки Весемира, – и заинтересован ею. Встретившись с ним взглядом, Трисс не спешила отвести глаза. Напротив, она смотрела на ведьмака с очаровательный улыбкой и в какой-то момент лукаво подмигнула ему.
Вульфред фон Мирбах все не появлялся. Становилось скучно. А интрижка с ведьмаком могла оказаться увлекательной. Трисс оторвалась от перил балкона и бросив через изящное плечико лукавый взгляд на ведьмака, пошла туда, где располагались устланные подушками лавки, подле дубовых столиков. Здесь можно было наблюдать за вдохом и оставаться в уединении.
«Я жду тебя», – телепатически шепнула она ведьмаку и удобно устроилась на лавке, оправив складки платья и сделав еще один глоток вина.
Ламберт не думал, что может поразиться красотой девки, но, как ни странно, в этот раз случилось что-то из ряда вон выходящее. Как зоркий глаз ведьмака приметил её не сразу – не понятно, ведь практически все мужчины оборачивались ей вслед. Те, кто игнорировали рыжую красотку, либо уже были вдрызг пьяны, чтобы интересоваться чем-то другим, кроме выпивки, либо интересовались мужчинами и козами. Конкурентки смотрели ей вслед неодобрительно. Еще бы! Не каждая девка сумеет так одеться, вызывающе, изыскано, не без крайностей. Сразу видно, что рыжая из тех, кто подороже. Наверняка владеет техникой «рыси». Хотя куда там, такой, наверное, и «мартовская мантикора» по плечу. Ламберт уже имел удовольствие спать с такими. Брали подороже, но и деньги свои отрабатывали на всю сотку. Рыженькая, тем не менее, сумела оценить внимание со стороны ведьмака. Улыбнулась, подмигнула, а потом и кокетливо бросила взгляд через плечо, сразу видно, умеет подбирать клиентов. Внезапно в голове Ламберта словно пробежал шепоток. «Я жду тебя» - сообщал он. Это немного выбило ведьмака из колеи.
- Надо же, магичка, - удивился про себя парень. Это объясняло и её молодой вид, и обворожительную внешность. Наверняка одна из тех, которых выгнали из Аретузы. Мысль, что это могла быть полноценная чародейка, ведьмак даже не допускал. Что чародейка уровня выпускницы могла забыть в таком сомнительном месте.
- Уж точно не по секретному заданию своей школы, - заключил Ламберт, и, допив свой напиток, поспешил не разочаровать девку. Ведьмак встал и пошел к девушке, как почти закончив свой маршрут, плечом к плечу столкнулся с каким-то юношей, который всем своим видом походил на того, кто ищет компании мужчины, а не женщины.
- Простите, - пролепетал тот.
- Да иди ты… - Тут Ламберт задумался над формулировкой, которая не звучала бы как дальнейшее приглашение к знакомству. – К кобыле под хвост, - нейтрально закончил ведьмак, не оборачиваясь на нелепое препятствие. Послышался смешок.
- Я не думаю, что вы тот, кто может составить достойную компанию той госпоже, - попробовал возразить тот же голос.
- Даааааа? – Нехорошо протянул Ламберт. – А я считаю, что если ты сейчас не съебешься нахуй, я тебе бочку пива вставлю в жопу и проверну до третьего щелчка, - тут ведьмак наконец соизволил посмотреть на своего «оппонента ». То ли угроза подействовала, то ли юноша не хотел задираться с ведьмаком, но того как ветром сдуло, оставив после себя «легкий» аромат сирени, который перебивал даже типичную вонь подобного заведения.
Поравнявшись со своей целью, а именно рыжей девушкой, Ламберт опустился рядом и уже более детально её осмотрел. Проще всего было сразу спросить о цене, но как водилось у девок такого разряда, надо было походить вокруг да около, словно новый дом покупаешь, а не одну ночь.
- Предложить даме чего-нибудь выпить? - начал ведьмак издалека. Преимущество таких гулянок заключалось в том, что всё было на халяву, и надо было только подносить напитки без какого-либо ущерба для своего кошелька. - Был бы я каким-то недалеким аристократическим мальчиком, я бы спросил, что такая потрясающая девушка забыла в таком месте, но мы ведь я знаю, что ты тут делаешь, а ты - что ты потрясающая, не так ли? - И он улыбнулся, посмотрев на рыженькую. - Ламберт, ведьмак. - Представился он.
Отредактировано Ламберт (2016-11-22 18:31:43)
Ждать пришлось не долго – ведьмак быстро смекнул, что его приглашают уединиться и не стал раздумывать. Поправляя складки платья и закидывая ногу на ногу – струящийся шелк пополз в стороны, обнажая кокетливое, выразительное колено, – Трисс сделала еще один глоток вина и поставила кубок на стол. Она улыбнулась ведьмаку, но того скрыла от нее чья-то невовремя появившаяся спина. Ах, досада.
Пришлось подождать. Закинув руку на невысокую спинку дивана, Трисс принялась наблюдать за развернувшейся перед ней сценой. Ведьмак оказался горячим и дерзким – не собирался давать списку противнику. Это грозило скандалом. Любезный баронет, с коим ведьмак столкнулся в проходе, был особой мстительной и коварной, пусть даже и выглядел жалким трусом. Едва ли он дал бы просто так уйти «упырю и мутанту», осмелившемуся ему перечить. Щуря очерченные угольком и оттого особенно привлекательные и выразительные глазки, Трисс мысленно коснулась кучерявого затылка, и баронет сразу передумал вызывать подкрепление, хотя в мыслях у него два здоровых амбала уже волочили «проклятого монстра» на улицу и избивали его где-нибудь за углом.
«Ты ничего не видел. Ступай», – приказала Трисс и мужчина послушно удалился, оставляя своего обидчика с дамой. С которой еще секунду назад не хотел его оставлять.
Проблема была устранена, и рядом с Трисс, на устланную подушками деревянную лавку, уселся ведьмак, с ходу, с напором и все так же дерзко вступая в разговор. Он вызывал улыбку. Искреннюю, веселую, приятную. Трисс и правда было весело в этой ситуации. Ей было интересно посмотреть на что способны ведьмаки – те, кого в чародейских кругах недолюбливали; любопытно узнать, что в них было такого особенного, за что их боялись кметы. Но пока ведьмак по имени Ламберт был самым обычным мужчиной, отличающимся от других только особенной формой зрачков.
— Трисс. Чародейка, – без тени смущения разглядывая ведьмака, произнесла она.
Он был явно молод – это читалось в поведении, а не в необычных, ведьмачьих глазах, – напорист, дерзок и смел. Опасная работа уже оставила на нем несколько шрамов, но Трисс не считала, что шрамы портят мужчин. Любопытство разжигало в ней интерес, и она его не скрывала. Впрочем, ведьмак тоже ничего не скрывал.
— Мой бокал еще полон, – лукаво усмехнулась Трисс и кивнула на стол, – и ты слишком любезен со шлюхой. Ты ведь за нее меня принял, да? Мне даже мысли твои читать не нужно, чтобы это понять – на лице все написано.
Она выждала пару секунд, пристально вглядываясь в глаза Ламберта, и негромко рассмеялась.
— Чародеек многие считают шлюхами и по большей части именно те, кто никогда не касался юбки ни одной из них, – улыбка с ее лица так не сходила. Ламберт забавлял ее своей дикостью и наглостью. – Но мне интереснее знать, как ведьмак оказался среди друзей Вульфреда фон Мирбаха. Он далеко не со всеми водит знакомства. Ты такой особенный?
Рыженькая красотка, которая приглянулась не только Ламберту, представилась как чародейка. Ламберт лишь кивнул, думая про себя, что все женщины хотят быть магичками. Но Трисс тут же его удивила, с легкостью разгадав его мысли. Это на пару секунд выбило ведьмака из седла, однако виду Ламберт не подал. Он осушил свой стакан, и чуть скривившись, ответил. – Ведьмаки лучше разбираются в монстрах, нежели в женщинах, а в женщинах разбираются хуже, чем в чародейках. Из женского пола нам наиболее знакомы шлюхи, - Ламберт позволил себе чуточку самоиронии. Но следующий вопрос вогнал ведьмака в тупик. – Вульфред фон Бабах? – Он незаметно осмотрелся вокруг. Большое количество ряженых мальчиков, такое же количество дам, старающихся перещеголять друг друга в размере декольте и стоимости навешанных украшений. Слуги, которым не чета обычные официантки в тавернах. Это что, получается он наглым образом вломился на какой-то званый ужин? Ламберт хмыкнул себе под нос. Что ж, такое в его стиле.
- Каждый ведьмак особенный по-своему. Как и чародейка, я думаю, - он подмигнул рыженькой прелестнице и в наглую подцепил еще один бокал у проходящего мимо служки. – Моя особенность заключается в том, что уважаемый фон Как-Там-Его еще не знает, как ему повезло водить со мной знакомство. – Несмотря на внешнюю уверенность, Ламберт чуть заволновался. Оксенфурт не Новиград, но портить отношения с каким-то влиятельным хреном не хотелось, и так нелегкий характер ведьмака запомнился многим «сильным» (более или менее) мира сего. Как бы не разругаться с этим самым Вульфредом. Тогда ему надолго будет закрыт въезд в Оксенфурт, если вообще удастся его покинуть. Трезво оценивая свои силы, Ламберт не сомневался, что справился бы с полудесятком врагов, зависит от их уровня, однако ведьмак понимал, что у шишки подобного полета людей гораздо больше.
- А чем же особенна милая Трисс, что Вульфред пригласил именно тебя на свой ужин? – Уточнил Ламберт, пытаясь увести разговор от опасной темы. Ведьмак подозревал, что на любом подобном мероприятии чародейка – желаемая персона. Интересно было, как именно они решают, кто кого удостоит своим вниманием. Ламберт еще раз осмотрелся, стараясь понять, кто же хозяин на этом приеме. Ведьмак мало знал об обычаях и поведении, но догадывался, что Вульфреду должны кланяться ниже и громче смеяться над его шутками. К разочарованию Ламберта, ничего подобного он не обнаружил. – Не подскажешь, как именно выглядит Вульфред фон Бабах, который и организовал этот праздник желудка и печени? – Обратился он к Трисс, надеясь, что хоть та знает такую мелочь.
Трисс смеялась не скрывая своего веселья: громко, заразительно и искренне. Не скрывала и своего интереса – ее взгляд скользил по Ламберту неустанно подмечая какие-нибудь детали. Будь то необычные глаза с вертикальными, как у кошки, зрачками или же капельки крови, не оттертые как следует с подворота сапога. Из чего можно было сделать вывод, что ведьмак не так давно успешно поразмахивал мечом.
«Может, наёмник на службе у барона?» – глотнув еще вина, подумала Трисс, но Ламберт тут же развенчал ее догадки, заинтриговав еще больше.
— Ты что же, проник сюда без приглашения? – отставляя бокал обратно на столик, поинтересовалась она. Ламберт – ведьмак – был куда загадочнее прочих гостей, таивших такие обыденные и присущие всем людям тайны, что давно наскучили сами себе, а не только окружающим. Баронеты, скрывающие свои карточные долги. Их жены, скрывающие от мужей любовников и внебрачных отпрысков. Тоска и скука. Но вот дерзкий ведьмак… – А не боишься, что я выдам тебя страже? – хитро глянув на Ламберта, спросила Трисс. Она с удовольствием отметила, как тень сомнений мелькнула в глазах ведьмака и, дав ему возможность немного поволноваться, снова рассмеялась.
— Ты чрезвычайно забавный, Ламберт, – подсаживаясь ближе, так чтобы лучше было видно и ее выразительное декольте, и колени, кокетливо выглядывающие из-под укороченного в передней части платья, Трисс позволила себе один из тех взглядов, которые должны были особенно подчеркнуть ее заинтересованность собеседником.
— Вульфред, который пригласил милую Трисс на этот праздник из уважения и желания заключить политический союз, – самым бессовестным образом лгала она, – еще не прибыл. И это значит, что мы с тобой может пока развлечься и узнать друг друга получше.
Мелодичная, томная баллада, игравшая пока Трисс неотрывно смотрела в глаза Ламберта, сменилась веселой, незатейливой музыкой, от который ноги сами пускались впляс. Там внизу, где в зале было отведено место для танцев, уже во всю кружились парочки одурманенным хмелем гостей. И Трисс жаждала присоединиться к ним.
— Танцы, – смеясь, наконец-то пояснила она, хотя у ведьмака было достаточно времени чтобы трактовать ее последние слова превратно. – Я имею в виду танцы.
Вспорхнув с устланной подушками лавки, она ухватила ведьмака за руку – скрипнула добротно выделанная кожа ведьмачьих перчаток, – и дернула его за собой.
— Пойдем, – хрупкая ладонь сжалась на широкой ладони Ламберта, и Трисс потянула его за собой, увлекая сначала вниз по лестнице, а затем меж столиков – прямиком туда, где дамы весело отплясывали в обществе кавалеров. Время от времени она оглядывалась назад, одаривая ведьмака улыбкой, а когда они достигли площадки для танцев, поудобнее перехватила длинный шлейф платья, чтобы тот не мешался в танце, и подмигнула.
— Тебя ждет щедрая награда, если сможешь удивить меня, особенный ведьмак.
Слова, как ни странно, вызвали у собеседницы Ламберта искренний смех. Или она очень правдоподобно притворялась. Это немного приободрило ведьмака, который не считал себя мастером флирта. Мечом, оно как-то проще.
- Ну почему без приглашения? – Ламберт попробовал придумать какую-то остроумную фразу, но потом решил признаться. – Ну да, без приглашения, и что? – Нахально улыбнулся он. – И не жалко тебе стражу? Но не думаю, что ты так сделаешь, иначе рискуешь потерять единственного интересного собеседника на этом вечере. Думаю, с ведьмаками тебе приходилось общаться реже, чем с этими, - он небрежно кивнул головой в сторону собравшихся в помещении людей. На что Трисс опять рассмеялась и придвинулась поближе. Ламберту стоило огромных усилий смотреть в глаза чародейке, не забывая периферийным зрением отмечать самые обнаженные места девушки. Казалось, что загляни ведьмак в декольте, он без проблем рассмотрел бы, какая на чародейке обувь. Но пока он держался. До тех пор пока Трисс не предложила узнать друг друга получше. Сорвавшись, он таки взглянул на декольте и на аппетитную ножку, которой чародейка помахивала, пока общалась с Ламбертом. Ведьмак успел совладать с собой и вернуть взгляд, но девушка наверняка увидела его секундную слабость.
- Танцы! – Задорно объявила Трисс. Ламберт хотел было сказать, что он не умеет танцевать, но чародейка уже схватила его за руку и потащила к площадке, на которой уже кружились пары. Ламберт весело подумал, как будет выглядеть, тем более с мечами за спиной, но возражать не стал. Не зря же поговаривают, что танцы это вертикальное проявление горизонтальных желаний, поэтому дал себя увлечь. Тем более что Трисс сумела мотивировать ведьмака показать себя не в самом плохом свете.
Ламберта уже пару раз пытались научить танцевать что-то сложнее чем «два притопа, три прихлопа», и результаты были разные. Если в быстрых танцах, которые любили кметы и люди попроще, ведьмака не раз спасали рефлексы, то в медленных, но сложных танцах Ламберт банально путался в ногах. Он даже слышал поговорку «У танцора не две, а сорок ног», причем особо маститые могли перечислить их. «Левая, правая, внутренняя, внешняя, по ходу танца и против» и так далее.
Ведьмак приобнял партнершу за талию, борясь с желанием опустить руки ниже. «- По крайней мере, не сейчас», - одернул себя Ламберт. Поначалу всех его рефлексов хватало только на то, чтобы не наступать девушке на ноги и не путаться в её платье. Тем более что ведьмаку приходилось то и дело крутить головой, чтобы не врезаться в других танцоров и предметы мебели. Трисс, абсолютно бесстрашная в этом смысле, позволила Ламберту вести в танце. Но на третьем кругу ведьмаку показалось, что он уловил ритм, а на четвертом в этом убедился. Танец был простым, наверное из-за того, что быстрым. Забившись, Ламберт то и дело ускорялся, поддерживая чародейку. В итоге их движения было сложно разобраться, а мужчина уверенно вел в обход других пар. Заметив это, музыканты тоже ускорили ритм игры, вызвав у Ламберта легкую усмешку. Он знал эту игру. Танцоры и музыканты то и дело ускоряли темп, пока кто-то не сдавался первым.
- Ну-ну, посмотрим, - подумал про себя ведьмак, подстраиваясь под новую скорость игры музыкантов. Ему пришлось крепче обхватить Трисс и больше её поддерживать, так что даже если девушка не успеет или споткнётся, ведьмак подхватит её. Первыми, разумеется, не выдержали музыканты. Тогда же остановились и Ламберт с чародейкой. Мужчина развернулся к импровизированной сцене и шутливо им поклонился, заметив, что кто-то из музыкантов разочарованно сплюнул на пол.
- Ты в порядке? – Уточнил он у партнерши.
Она хохотала как девчонка. Не сдерживалась и не стеснялась показать своего веселья. Кружилась в танце, одаривая ведьмака улыбками и с каждой минутой становилась все краше – от жара быстрых движений на ее щеках появился очаровательный румянец.
Она легко читала незатейливые мысли ведьмака, тем самым предугадывая его движения и редкий раз предваряя его возможные ошибки. Заметила и его желание дать волю рукам, про себя отметив, что была бы совсем не против. Во всем этом была масса удовольствия, которое Трисс не ожидала получить на приеме у барона. Но счастливая случайность, судьба, Предназначение, позволившие Ламберту проникнуть на закрытый праздник, изменили и вечер Трисс, запуская череду событий и становясь причиной интересного знакомства.
— Быстрей. Быстрей! – смеясь подгоняла она, ни на секунда не отставая от бешеного ритма. Азарт и веселье хлестали через край, а ускоряющийся темп движений, так похожий на соитие, добавлял уже ясно ощутимую ауру возбуждения. Трисс была в восторге от вечер!
Когда музыка наконец-то оборвалась, а Ламберт шутливо раскланялся музыкантам, Трисс весело захлопала в ладони, празднуя маленькую победу. Ее дыхание сбилось и с каждым новым вдохом грудь, коварно открытая глубоким декольте, вздымалась все выше, привлекая к себе больше внимания, чем прежде.
— В порядке, – ответила она на вопрос Ламберта и приложила тыльную сторону ладони к горевшей от жара щеке. – И жажду продолжения.
Она снова рассмеялась.
— Но не здесь.
Ловко, настойчиво она подхватила ведьмака под руку и повела к краю сцены, где в тени широкого занавеса скрывалась ниша. Мрачная, темная и почти невидимая посетителям «Трех пескарей». То, что нужно чтобы уединиться для легких пикантных игр, но не упускать из виду зал. Трисс уже страсть как не терпелось почувствовать руки Ламберта на своем теле и при соприкосновении кожи ощутить резонанс магии ведьмаков и чародеек – эманации.
— Обещанная награда, – ухватив Ламберта обеими руками за ворот, она увлекла его за собой в альков, вынуждая того навалиться и плотно прижать ее к стене. – Я же знаю, что хочешь.
Чтобы поторопить ведьмака, она сама поймала его ладонь и положила себе на грудь. Он ведь с таким любопытством на нее смотрел – точно хотел ощупать. Скользнула ладонью по плечу, завела ее за шею, ощутив приятную вибрацию, которая так же отразилась на чуть задражавшем ведьмачьем медальене, и потянулась к губам, чтобы поцеловать.
Трисс почти уже закрыла глаза, но все равно уловила начавшим расфокусироваться зрением, как в трактир вошел статный мужчины с нахальной улыбкой и горделивой осанкой аристократа. Барон Вульфред фон Мирбах!
— А ну-ка стой, – за секунду потеряв всякое желание к грядущим плотским утехам, Трисс уже без всякой истомы в голосе остановила Ламберта и настойчиво толкнула его ладонями, отстраняя от себя. Она так и не поцеловала его – не до этого сейчас было. – В другой раз, – равнодушно бросила она и выскользнула из темной ниши, торопясь преследовать свою цель.
Трисс быстро пересекла опустевшую танцевальную площадку и окликнула широкую, вольно расправленную спину.
— Барон фон Мирбах, – не сбавляя ходу, с полпути начала она. – Уделите минутку. Я – Трисс Меригольд, и прибыла по делам Аретузы.
Как ни странно, Ламберту удалось не зарыться носом в танце даже при такой скорости вращения. Его партнерша, Трисс, развлекалась от души, это видно было по шкодливому блеску глаз и детской, милой улыбке. Он чуть задыхался, да и ведьмаку было жарко, что правда не до конца ясно, от быстрого танца или еще от чего.
Ламберт незаметно вытер лоб тыльной стороной ладони и распустил шнуровку куртки у горла, чтобы хоть немного освежиться. Не дав ведьмаку перевести дух, чародейка вдруг увлекла его под руку к сцене, только они е обошли, остановившись где-то сбоку. Ход этот понравился Ламберту, и он уже предвкушал что-то более интересное. Будь тут Эскеь, тот мог бы пошутить про «дрожащий медальон ведьмака», но его, благо, тут не было.
Место чародейка выбрала удачно, можно даже сказать — умело. От зала их скрывала тяжелая завеса, в то время как они могли наблюдать за окружающими, заметив подходящих еще издалека.
Девушка схватила его за ворот и притянула к себе, и Ламберту, чтобы не упасть, пришлось упереться левой рукой в стену. Правую же Трисс поймала и положила себе на грудь, намекая на продолжение. Ведьмак был не против, как был бы любой другой на его месте. Он с готовностью опустил ладонь ниже, повторив изгиб талии девушки. Ламберт уже ощутил дыхание Трисс на своих губах, как вдруг его несильно, но его неожиданно толкнули в грудь.
- А ну-ка стой, - сказала чародейка, когда ведьмак от неожиданности сделал два шага назад. Даже знаменитые рефлексы подвели, потому что Ламберт абсолютно не понимал, что происходит. Трисс, тем временем, выскользнула из-под завесы на площадку, и ведьмаку не оставалось ничего другого, как последовать за ней.
- Постой, ты куда? - Окликнул он девушку, скользя за ней. Увы, но Ламберт не разминулся с каким-то раззявой и они столкнулись, позволив Трисс еще больше оторваться. Ведьмак резко отпихнул мужчину.
- Барон фон Мирбах, - услышал он голос чародейки и сразу понял. Делу время, а потехе час, видимо так решила Трисс, увидев организатора этого вечера. Вот не сиделось ему там, где он сидел раньше? Не мог придти на полчасика позже? Рассерженный Ламберт рванул вперед и схватил чародейку за руку. Точнее, попытался, потому что в последний момент его рука соскользнула с запястья чародейки и он схватился за рукав платье.
- Да постой ты, - рыкнул ведьмак, дергая Трисс, чтобы развернуть её к себе лицом. Но вместо этого деликатная ткань не выдержала и разошлась по шву аж до самого плеча. Повисла буквально секундная тишина, и платье, не удержавшись на одном плече, соскользнуло вниз, оголяя то, что не так давно трогал Ламберт.
- Милая грудь, - с усмешкой проговорил ведьмак. Он приготовился, ожидая вспышки гнева, но раскаяния не ощущал. Если бы чародейка додумалась не прерывать всё на самом интересном момент, ситуация сложилась бы абсолютно иначе.
Звук приятного женского голоса, которым Трисс окликнула барона, уже достиг его ушей. И он даже обернулся. Как вдруг что-то дернуло чародейку назад. Послышался треск рвущейся ткани и в груди стало свободнее, прохладнее, вынуждая зябко поежиться.
— Ме-ри-гольд? – издевательски растягивая ее имя, произнес Вульфред и заинтересованно приподнял бровь, глядя на сконфуженную и теперь лишь наполовину одетую чародейку. Взгляд его блуждал по груди, цеплялся за выразительные детали и это ощущалось почти физически.
— Милая грудь, – в довершение ко всему послышался откуда-то сзади голос проклятого ведьмака. Чтобы ему провалиться под землю и быть сожранным сколопендроморфами.
Гости барона не могли не заметить произошедшего. Шум в главном зале «Трех пескарей» стих, оборвала последние аккорды и умолкла заунывная скрипка. Все смотрели на барона, на чародейку, на ведьмака и ждали чего-то от хозяина праздника с таким трепетом, что едва ли не заглядывали ему в рот. А тот лишь огладил ладонью едва переходящую в бороду щетину и расхохотался.
Трисс сконфуженно прикрыла грудь рукой и сжала зубы.
Фон Мирбах хохотал весело и заливисто, а его смеху вторил весь зал – то ли действительно было смешно пялиться на полураздетую женщину, то ли на этот вечер пускали исключительно лизоблюдов и подхалимов. Шум все нарастал, но едва барон отсмеялся, немедленно умолкли и его гости.
— Так Аретуза посылает мне рыжую шлюху? – скалясь во все зубы и вышагивая точно выбирая на ярмарке породистую кобылу, спросил Вульфред. – Хороша – нет слов. Но стоишь ли ты тех денег, которые просишь?
Зал сново разразился хохотом. И на этом терпение Трисс Меригольд кончилось.
Она хлестнула ладонью точно плетью, и к великому ужасу двух разодетых купцов, шахматная доска между ними подскочила вверх, рассыпая в разные стороны нефритовые фигурки. Сплетенное Старшей речью заклинание словно сгустило воздух, шахматный конь воспарил над головой ведьмака и рассыпался лучами ослепительного света, затопившего весь зал.
Трисс чувствовала панику толпы, но продолжала методично творить чары. Ламберт – как и все вокруг – был ослеплен лучами яркого света, и наверняка чувствовал, как мир падает ему на голову уничтожающей и отнимающей сознание тяжестью. Но он заслужил. Глупый, бестолковый ведьмак.
Голос Трисс стих, свет погас. На том месте, где прежде стоял желтоглазый наглец, теперь парила в окружении легкого дымка маленькая нефритовая фигурка – шахматный конь.
— Да, я стою этих денег. И даже больше, – гордо произнесла Трисс, объятой голубым свечением ладонью касаясь платья. Ткань магическим образом сходилась и сшивалась так, что через пару секунд уже нельзя было сказать, что когда-то оно было порвано. – А ты – Вульфред фон Мирбах, – она вскинула руку, пальцем указывая на заинтересованного и слегка приподнявшего бровь барона, – отправишь в Аретузу двадцать тысяч крон, как и было обещано. Иначе же, – подхватив висевшего в воздухе нефритового коня, Трисс убрала ее в декольте, – пополнишь мою коллекцию шахматных фигур.
Она открыла портал прямо в трактире, спугнув купца низушка, который выронил кружку с элем и забрызгал им своего соседа, и, изящно вильнув длинным шлейфом платья, покинула заведение.
Скандал на вечере не менее скандального барона удался на славу.
Оксенфурт был приятным городком, и долго в окрестностях оного преприятнейшего городищи не появлялся не менее приятный ведьмак, имя коему было Весемир, из школы Волка. Возраст сильно сказывался на нём, и выглядел он древним и седым, как само море. Но широкие плечи, толстая шея и могучие руки выдавали способного до драки рубаку, с острым и внимательным взглядом, свидетельством глубокого интеллекта. Иначе говоря, стариком он был видным, заметным, и коли б не волчьи глаза, то сидствовал бы в отменной компании. Но оной не было, и вовсе не потому, что мутантом являлся мастер меча. Отнюдь, даже так он всегда находил весьма щедрую на рассказы и просто застолье публику из хотя бы тех же краснолюдов! Однако сейчас был Весемир весьма мрачен, если не сказать чёрен, и сильно насупил он брови, выстукивая ногтем по столу одному ведьму ведомой ритм. Кружка с пивом была наполовину пуста, и отнюдь не первую пил мастер меча, терпеливо ожидавший своего ученика. С Ламбертом, охочим до глупостей, аки и остальные двое любимых учеников, они уговорились встретиться здесь, "Под каблучком", в славном светленьком трактирчике, не очень далеко от благонадёжных районов Оксенфурта. А значит, тут было чисто, приятно и полно жаков, так что ведьм на фоне их несколько отсвечивал, что не давало возможности Ламберту бы затеряться в толпе. И как итог, попросту пройти мимо незамеченным от внимательного и бдительного ока наставника. Но шёл уже который час, а юного олуха всё не было видно. Конечно, он мог затеряться хотя бы в ближайшем борделе, однако в то поверить Весемир не мог. Разумеется он любил иногда застращать своих учеников, но опять же за дело, и прекрасно знал, чего каждый из них стоит. А стоили они, как правило, многого. Ламберт мог выглядеть глупым, ненадёжным, однако он не нарушал данных обещаний. Тем более ему. Особенно с опозданием на шесть часов, что втрое больше положенного. И то весьма не понравилось мастеру из Каэр Морхена.
Поднявшись с места, ведьм допил остатки пива в кружке, уже почти потерявшие весь вкус, и, неспешно обходя пьянствующих жаков да простой люд, пошёл к стойке. Там он, облокотившись об оную, наклонился к хозяину, прежде выложив плату за выпивку, ну и сверх того. Конечно, расточительство, но лучше лишний раз подстраховаться. Кабатчик, дородный такой детина с красным лицом, толстый, но не глупый, оказался парнем верным. Во всяком случае, он клятвенно пообещал, что, коль к нему заявится ведьмак с лицом в виде хера моржового, то незамедлительно направит его к Понтару, откуда сам Весемир собирался отплыть в глубь материка, насколько то возможно. Но не раньше, чем дождётся ученичка. По крайней мере, ещё несколько часов он мог ему дать. Однако...однако всё же сходилось так, что путь свой седой наставник вынужден будет продолжать один.
И притом с тяжёлым сердцем и мрачными думами.
Трисс сладко потянулась – простыня поползла вниз, обнажая грудь и все еще разгоряченное тело. Солнце уже стояло в зените, своим ярким, ослепительным светом намекая, что пора уже заняться предстоящим переездом, а не разлеживаться в постели, но приятная истома рушила все планы – Трисс собиралась приступить к сборам еще с утра.
— Давай еще разок, – пробасил над самым ухом низкий мужской голос и крепкая ладонь по-хозяйски сжала ее грудь. Собственно, из-за этих крепких ладоней – и не только ладоней! – Трисс и задержалась в Оксенфурте на целый месяц.
Барон Вульфред фон Мирбах – да, тот самый барон, который в «Трех пескарях» осмеял Трисс и прежде даже не хотел принимать, – появился на пороге ее комнаты на следующий день после злополучного события. Холеный, белозубый; он много улыбался и принес ей в подарок платье. Лучше того, что едва не было сорвано с нее глупым ведьмаком. Но Трисс не планировала его так быстро прощать. Задирая свой аккуратный носик, она горделиво фыркала, отчаянно язвила и… сама не заметила, как оказалась с Вульфредом в постели.
Барон – как и гласили досужие сплетни, – оказался умелым любовником и столь щедрым на ласки кавалером, что пребывание Трисс в Оксенфурте затянулось.
Слишком уж затянулось.
— Нет уж, довольно, – с ухмылкой ответила она Вульфреду и выскользнула из постели. – Убирайся из моей комнаты, – смеясь и не смущаясь собственной наготы, которая так притягивала взгляд мужчины, она подхватила с пола штаны и швырнула их на кровать. – К вечеру нужно сдать комнату, а я даже не собралась.
— Еще полно времени, – неуклюже крякнув, Вульфред, тем не менее, ловко выбрался из кровати. И когда Трисс обернулась на движение позади, он уже подхватил ее и прижал к двери, напирая и воплощая свои желания.
Трисс не могла этому сопротивляться. Да и не хотела.
***
— Осторожнее, – скрестив руки на груди, Трисс хмуро наблюдала, как долговязый помощник трактирщика пыжился, водружая увесистый сундук на повозку.
— Не извольте беспокоиться, милсдарыня, – бойко ответил долговязый и локтем спихнул уже стоявший на повозке сунудочок значительно меньших размеров.
Тот слетел наземь, ударился крышкой о камень и раскрылся, к неудовольствию Трисс высыпая на землю кучу блестящих мелочей от шпилек до брошей.
— Ох, нижайше прошу простить. Извольте помогу.
— Нет-нет, я сама, – спешно выставив руку вперед, Трисс пересекла попытки долговязого и сама принялась выбирать из дорожной пыли свои вещи.
Надо сказать, сундучок обладал тем неприятным свойством женских ларцов, которые при неаккуратном использовании отказывались вместить в себя то, что при аккуратном использовании с легкостью вмещали. Трисс уже и потрясла сундучок, и попыталась надавить крышкой, но возлежавший на ворохе блестящих мелочей нефритовый конь упорно не хотел влезать в злополучный сундук. Провозившись с ним не более минуты, Трисс сдалась и просто запихнула фигурку в карман, а затем опечатала вещи заклинанием – от греха подальше – и указала вознице куда и кому именно в Мариборе следует доставить ее имущество.
***
Обогнув таверну «Под каблучком», Трисс зашла внутрь не со двора, а с парадного входа. Она бегло осмотрела общий зал, выискивая глазами трактирщика, чтобы внести оставшуюся часть платы и окончательно освободиться от комнаты, которую практически не покидала весь последний месяц. Но прежде, чем на глаза попался хозяин заведения, взгляд Трисс уцепился за знакомый, седовласый силуэт.
— Весемир? – окликнула она, а когда ведьмак обернулся, улыбнулась еще радостнее, чем прежде и рванула к старику, напрочь позабыв о трактирщике. – Это правда ты! Какими судьбами в Оксенфурте? О, я совсем не ожидала тебя здесь встретить, – веселый смех чародейки наполнил таверну. – А ты неплохо выглядишь – годы щадят тебя.
Старый ведьмак не сразу сообразил, что его зовут, и повернулся скорее на инстинктах, из-за внешнего раздражителя, которым оказалось его имя. Лишь когда ему в объятья прыгнул огненно-рыжий клубок волос, представляющий из себя очень знакомую чародейку, Весемир сообразил, что сегодня ему хотя бы отчасти улыбнулась удача. Улыбнулась устами юной волшебницы Трисс Меригольд, которую он почитал почти что за родную дочь. Правда, это не мешало ему распускать руки до определённых пределов, но сегодня, увы, подобного совращения не произошло. Мастер меча в молчании обнял "воспитанницу", заключив её в воистину медвежьи объятья.
- Да и тебя годы мимо минуют, девочка. Ай отощала-то как со всей этой политикой и чародейством,- вздохнув и опустив руки на плечи чародейке, ведьмак, уже открыто улыбаясь, мог сполна оценить её внешний вид. Как обычно, цвела и пахла, но общая тенденция магиков в последние годы идти к странной, почти уродливой худобе её явно не минула. А может, как всегда со своими балами забывает насладиться приятным Ужином. Ну, тьфу, магики же, что с них взять. Наставника из Каэр Морхена тоже приглашали на одну такую, но совсем-совсем давно, ещё в прошлом веке. Тогда он, помнится, вконец рассвирепел от недостатка еды в организме, да и выпивки было маловато. Не сказать, что Весемир охоч был до горяченькой, но с тех пор ему прочно и навсегда опротивели сборища чаровников всех мастей. Ничего особо интересного,- дела сюда меня привели, деточка. Нет, не очередная нечисть. Ученик мой пропал, Ламбертом кличут, тот ещё горький угорь. Видала может быть?
Сообразив, что ему предстоит немного задержаться, ведьмак ненавязчиво довёл Меригольд до ближайшего столика, помахав рукой трактирщику. Тот, видимо, не ожидал такого стечения обстоятельств, как охотник на монстров и чародейка за одним столом, но намёк понял. Еда и питьё появились действительно словно по волшебству. А Весемир, до этого весьма хмурый и даже беспокойный, наконец-то соизволил отвлечься ненадолго от проблемы, со спокойной улыбкой, которую иначе как мудрой не назовёшь, буравя рыжульку. Так и не скажешь, что он не в курсе неких волшебных событий.
Как-то неуютно так под этими волчьими глазами.
Крепкие – словно лапы медведя, – руки Весемира обхватили Трисс, и она почувствовала как ноги на несколько секунд оторвались от пола. Несмотря на возраст, старый ведьмак был еще достаточно силен, чтобы поднять на руки какую-нибудь юную девицу, и не хвататься после этого за скрутившую от нагрузки поясницу.
— Я в Оксенфурте не по делам, а развлечения ради, – созналась Трисс, когда Весемир отпустил ее и возложил ладони ей на плечи, критично осматривая. – А развлечения иногда делают тонкую талию еще тоньше.
Она рассмеялась. Весело, громко. Как в детстве. Выступивший на щеках румянец – результат прилившей к щекам крови из-за громкого, заразительного смеха, – делал ее еще бодрее и краше. Видом своим Трисс напоминала сейчас женщину беззаботную, лишенную каких бы то ни было проблем. Собственно, проблем у нее и правда не было. Разве что хотелось бы, чтобы отправленные из Оксенфурта вещи были доставлены в Марибор в целости и в срок.
Разделяя радость встречи, они присели за один из свободных столиков и трактирщик тот час же не преминул подать на стол, и Трисс перво-наперво взялась за светлое, немного сладковатое пиво, которое варили исключительно здесь – в Оксенфурте.
— Ну же, рассказывай, – слизнув с губы пивную пенку, поторопила она.
Но разговор с ходу пошел не в ту сторону, в которую ей бы хотелось. Трисс едва заметно вздрогнула. Только теперь она припомнила что на шее того ведьмака висел амулет с волчьей мордой. Ну конечно! Конечно, он был учеником Весемира.
За целый месяц она ни разу не вспомнила о ведьмаке, которого заточила в нефритовую фигурку. Она не вспомнила о нем даже когда этот проклятый конь не лез в шкатулку и мешал той закрыться. Но теперь, лежавший в кармане тугих брюк, этот маленький кусочек нефрита словно обжег ее огнем.
— Не волнуйся, найдется твой ученик, – глотнув еще пива, беззаботно и весело ответила Трисс. Ей нужно было время, чтобы все обдумать и удачный момент, чтобы все рассказать старику Весемиру. – Наверняка просто задержался в каком-нибудь кабаке или борделе. Лучше поведай пока о своих приключениях. Мне было бы очень интересно, как в детстве, послушать твои истории, Весемир.
Истории старого ведьмака всегда были хороши. Оксенфурствкое пиво было ароматным и вкусным. День был солнечным и погожим. И если бы не лежавший в кармане Трисс шахматный конь, все и вовсе было бы просто замечательно.
«Совсем забыла про него. Стоило давно уже разрушить чары, – неспешно потягивая пиво, думала она. – Уже месяц минул с тех пор – остается надеяться, что организм ведьмаков намного крепче простого человека и его почки не откажу при декомпрессии».
- Куда уж тоньше, девочка? Ты же так как пушинка будешь - дунет ветер, а ты и полетишь. Нет, может это новая мода у чародеек. Староват я уже, чтобы за ней следить,- хитрил Весемир, хитрил и отвлекал, прекрасно зная, что Трисс знает о его хитростях. Маленьком, беззлобном лукавстве старого ведьмака, уже привыкшего вести дела в такой манере. Бывал он строг, бывал и суров - по большей части именно суров - но всё больше добродушен, спокоен и уверен. Его взгляд был твёрд, глаза не бегали и внимательно смотрели на собеседника. Но что-то в мастера меча, ведомое лишь близким ему людям, говорило о том, сколь сильно он расстроен. Быть может, пиво дурное им подали? Да нет, светлое и ершистое, в Оксенфурте благо ещё не перевелись хмелевары, да и закусь была что надо. Конечно, не хватало горячего очага да серых стен Каэр Морхена с массивным столом, под который можно было бы свалиться. Но Весемир был достаточно умел в выпивке, чтобы не падать, подобно молодым, под этот самый стол на радость живности. Да. Всё-таки в чём-то иметь большой опыт является неудобством. Но в данный момент именно он позволил бывалому рубаке приглядеться к Трисс и отметить излишнюю её беззаботность. Нет, девка она всегда была шебутная, сама себе на уме. Нежто сердишко пошаливает? А-а-а-а, пассию себе новую нашла, али парня наконец-то завела. Или он её...кхм, завёл.
- Ламберт-то? Э, что угорь горький, вечно всюду встревает. Уж скорей какой-то местный из высоких людей его и запёк в острог. Ну, не знаю, за приставание к жальнице на глазах у детворы? Ты ж знаешь, охочие мужики до баб-то - повесь бельё на дерево, так и дупло...прочистят,- вздохнув, Весемир отпил ещё пива, и, пускай пил его неспешно, но скорее из-за задумчивости, нежели из иных причин. Другим словом, старый ведьм был в разладе. Нет, конечно же он соберётся, придёт в себя и пройдёт калёной метлой по всем четырём королевствам севера. Годика-другого хватит. Однако где ж искать-то непутёвого?..учитель ведьмаков уж думал обратиться к Трисс, ну да чего зазря дитя напрягать? Вот так и пил он, задумавшись и замолчав.
Молчание затягивалось. Видимо, запрос про сказки не дошёл до получателя.
За витиеватым, стариковским говорком – старый ведьмак застал еще те времена, когда речь была более витой, а государства на карте мира имели иные очертания, – Трисс все же рассмотрела глубокую печаль и обеспокоенность. Немым укором ей была грусть Весемиром. И укором болезненным – впивающася в бедро статуэтка. Сиделось чародейке как на иголках, и даже приятное, с ярким запахом хмеля и густым вкусом пиво не скрашивало затянушегося молчания, повисшего между ними гнетущей тишиной. Трисс вертела в руках деревянную кружка и та едва слышно шаркала по столу отполированным до блеска дном.
— Весемир, – начала она, неловко кашлянув в кулак и избегая смотреть в желтые глаза ведьмака. – Прости, что поначалу утаила от тебя…
Она хлебнула пива – белая пенка осела на губах и Трисс слизнула ее, – глядя как трактирщик натирает полотенцем оловянную кружку. Подходящего случая чтобы признаться никак не предоставлялось. Требовалось воспользоваться хоть каким-то случаем, а то вдруг позднее не будет и этого.
— Я знаю, где находится твой ученик.
Предваряя немедленные расспросы и волнения, Трисс немедленно и интуитивно вскинула руку, останавливая Весемира.
— С этим идиотом все в порядке. Ты можешь доверять моим умениям – я сделала все абсолютно точно и прочла заклинание совершенно верно. Он не пострадал.
Она вздохнула. Поерзала на стуле, роясь в кармане, извлекла из него резного шахматного коня – кусочек нефрита нагрелся от тепла ее тела; сжимая его в ладони, Трисс ощущала это тепло, – и поставила его на стол.
— Вот, – констатируя факт, сказала она и указала на ярко зеленую, испещренную светлыми прожилками нефритовую фигурку. – Цел и невредим. Хотя и непривычно молчалив, – Трисс попыталась улыбнуться и, предваряя вопрос Весемира, кивнула. – Да, артефактная компрессия. Вполне безопасная, хотя немного болезненная в обратную сторону.
«Я надеюсь, что безопасная. Даже спустя месяц этот стервец умудряется все портить. Будет совсем плохо, если он отойдет в иной мир после декомпрессии», – думала она, казалось бы, беззаботно улыбаясь. Но уголок губ чуть подрагивал. Трисс очень не хотелось становиться причиной огорчения старого ведьмака, хотя на молодого – своего неудавшегося любовника, – ей было совершенно наплевать.
Молчание затянулось, и старый ведьмак прекрасно понимал всю неловкость момента. Беспокойство за ученика мешало сосредоточиться и вести беседу так, чтобы не беспокоить чародейку. В конце-концов, это проблема старого учителя, а не Трисс Меригольд. Так что, когда молчать было уже совсем невозможным, Весемир поднял голову, собираясь с силами, чтобы развеять окутавшее обоих напряжение. Ну, пропал парень, так сыщется, нечего заранее накручивать себя. Однако чародейка успела первой, и слова её глубоко задели старого ведьмака. Конечно, вначале он удивился о том, чего это девочка могла утаить от него. То безжалостное время, когда всем им было нелегко, давно уже закончилось, так с чего бы...однако, как выяснилось, Меригольд было что скрывать. Весемир не смог сдержать мины на лице, и первоначальное удивление с радостным ожиданием, ясно различимое на лике ведьмака, перешло постепенно в полнейшее, горькое разочарование, когда Трисс продолжила разговор. Насупившись и сведя воедино хмурые брови, бывалый вояка скрестил руки на груди, отложив пиво. Он принял тот вид сурового, неуступчивого учителя, который всегда находил на Весемира, коли кто-то из его близких воспитанников напортачил. И может чародейка с рыжей гривой и не была его дочерью или ученицей, но до определённых пределов он нёс ответственность за неё как один из немногих, кто был с ней рядом ещё с детских лет. И вот такой удар вызывал не столько обиду или гнев, сколько разочарование и горечь.
- Артефактная компрессия,- повторил Весемир, глухо и сипло, словно враз разучился говорить. Не меняя позы, он смотрел с тем же, разочарованным видом на Трисс Меригольд, затягивая молчание. Определённо, даже непробиваемый Белый Волк ощутил бы себя не в своей тарелке под таким взглядом. Ведьм не прерывал молчания и не делал попыток накричать, как-либо выразить всю глубину тех эмоций, которые он испытал за короткое мгновение. Во-первых, он был мутантом, и по большей части давно забил в себе такую глупость как бурно выражать собственные эмоции. Во-вторых, Весемир обладал банально слишком богатым житейским опытом. Он уже не в первый раз испытывал что-то подобное. Ну и, наконец, в-третьих, огорчался старик исключительно недолго, будучи по натуре добрым и незлобливым бодрым дедом. Заметив, сколь не в своей тарелке ощущает себя чародейка, мастер меча наклонился вперёд, легко сжав девочку за руку, постаравшись улыбнуться в меру добродушно,- золотце ты моё, куда хуже было бы, не расскажи ты о Ламберте. Я рад, что он попался тебе, а не...кхм, иным особливым магичкам,- Весемир хмыкнул, припоминая собственные приключения лет так за пятьдесят назад на старом-добром Таннеде. Тогда ему кости-то перетряхнули вьедливые дамочки, но то были события совсем уж далёкого прошлого, так что нечего утруждать себя воспоминаниями. Куда важнее - успокоить девочку,- ну, что сделано, то сделано. Пошли расколдовывать. Ремнём отстегать я тебя всегда успею.
Допив залпом пиво, Весемир бодро встал из-за стола. Гроза определённо миновала.
Окруженная куполом защитных чар, башня была недосягаема для прохода через портал, поэтому воздух треснул и раскрылся золотистым контуром не в аккуратном дворике, а на берегу реки. Отсюда вверх по поросшему травами и маленькими кривыми деревцами утесу, вела узкая витая дорожка, преодолев которую, Трисс изрядно запыхалась.
Свет пробивающихся сквозь редкие облака лучей ложился на каменную кладку башни и прилегающую постройку, отчего каждая щербинка на них была заметна. Камень хранил воспоминания о прежнем чародее, так же как хранил воспоминания о нем и Весемир. Так же как помнила о нем Трисс.
— Приступим сразу? – чувствуя свою вину, покладисто спросила она и направилась прямиком к башне.
Поднимаясь вверх по винтовой лестнице, они проходили мимо бесчисленного множества книг, выставленных на крутящихся полках в самом центре каменного колодца башни. Вся коллекция принадлежала Немиадесу – Трисс вложила в это достояние едва ли десяток новых книг.
К тому моменту, как они поднялись наверх, сквозь узкие оконца свет пробивался уже с мягким золотым отсветом, ложившимся на каменный пол длинными полосками. Взмахом руки Трисс зажгла свечи в простых, невычурных канделябрах по периметру комнаты, и принялась вынимать из шкафа другие свечи – толще и темнее тех, что были вложены в настенные подсвечники.
— Все будет в порядке, – с лживой уверенность, но вполне искренней улыбкой подбодрила она хмурого старика, аккуратно – с филигранной точностью, – устанавливая свечи в трех особенных подсвечниках, расставленным на границе выдолбленной в полу печати.
Стоило все проверить. В нужных ли местах стоят подсвечники, ровно ли закреплены в них свечи и строго ли по центру круга стоит на полу нефритовый конь – заколдованный ведьмак. Под пристальным, внимательным взглядом Весемира Трисс исполнила все в лучшем виде и шагнула за край круга. Огоньки темных свечей дрожали. Воздух сгущался. Трисс вскинула руки и принялась читать длинное, сложное заклинание.
Несмотря на тепло, которое отдавала нагревается за день крыша, в башне мигом похолодело. Фитильки свечей заметались, а светлые прожилки на нефритовой фигурке засветились, вырываясь в разные стороны яркими, слепящими лучами. Башню затопил туман и едва ощутимый запах лаванды и мирта, а когда свет погас и спала густая завеса, в центре круга стало возможным различить скорчившуюся, но вполне человекоподобную фигуру.
— Этот ведьмак? – скрестив руки на груди, поинтересовалась Трисс у Весемира.
Вы здесь » Ведьмак: Глас рассудка » Книжные полки » Я объявляю вам войну! (Оксенфурт, 1260г.)
