Время: февраль 1268 г.
Место: Ангрен
Участники: Детлафф ван дер Эретайн, Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой
Продолжение эпизода «Исцели себя сам».
Ведьмак: Глас рассудка |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ведьмак: Глас рассудка » Книжные полки » Гемоглобин (Ангрен, февраль 1268)
Время: февраль 1268 г.
Место: Ангрен
Участники: Детлафф ван дер Эретайн, Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой
Продолжение эпизода «Исцели себя сам».
Юрко Лех был не молод. Целых пятьдесят пять весен. Пятьдесят пять весен — достаточный срок, чтобы уразуметь, когда самое время пускаться вскачь, сверкая подметками сапог, а когда — падать мордой в снег и молить о спасении. Всех известных, всех неизвестных и вообще категорически любых богов.
Волки взвыли в третий раз. «А, сдается мне, никакие то не волки, — подумал про себя Юрко Лех, рыхля животом крепкий, прихваченный морозцем снег. — Волколаки. Как есть. Спаси и сохрани меня, добрая Мелитэле! Прости и помилуй, Вечный Огонь!».
Юрко полз, держа перед собой единственное во всей жизни сокровище — зефар, ламинированный охотничий лук, подаренный его деду друидами из Каэд Дху за заслуги, о которых сам дед предпочитал умалчивать. Не без причин. Друиды оружия не признавали, а тут эка невидаль — лук!
Юрко полз.
Волки взвыли в четвертый раз. С пронзительным стрекотом вынырнула из орешника сорока, не менее пронзительным карком разродилась стая воронов, взмывая из соседних кустов.
Юрко полз. Добычу — трех зайцев, одну лису — успел прикопать загодя, впервые заслышав этот самый, не сулящий ничего доброго, дыбящий волос на загривке, страшный-престрашный вой. То ли волколаков, то ли волков. Сам по себе, судорожно соображал Юрко, пахнуть сладкой добычей он не мог и не мог категорически. Потому что давным-давно сообразил держать при себе мешочки с пряными травами, еловыми шишками и веточками, насквозь пропитанными сосновой смолой. Выходит, волколаков привлек не он. Выходит, стаю выманил кто-то пришлый, кто-то чужой.
Юрко полз.
А потом раздался совсем другой, не менее животный вой. Ржание лошади.
— Волколаки, — констатировал Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, пытаясь усмирить серую кобылку в яблоках. — Проклятье! Черт!
Стоило чудовищам взвыть в третий раз, кобыла рванула в галоп.
Ветер свистел в ушах. Крошился под копытами лед. Регис натягивал поводья, пытался применить гипноз. Без толку. Животное обезумело.
Тяжело дыша, взмыливаясь, понесло в лес.
Последнее, что запомнил Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, — куст орешника перед глазами. И хруст, с каким ломается кость.
Серая кобыла в яблока силилась, но встать уже не могла. Юрко Лех покачал головой. Споткнулась о поваленный дубовый ствол, переломала обе передних ноги. Мокрые бока ходили ходуном.
— Ох, бедная моя, — причмокнул Лех, прекращая ползти, выпрямляясь во весь рост. — Жалко тебя. Одна беда. Пыхтишь ты громко, а, стало быть, надо тебя прибить. Избавить от мучений. Ты уж не серчай, хорошая, не злись на Юрко. Юрко не злой. Его можно простить. А где твой хозяин... Ох...
Первое, что увидел Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой — широкое чернобородое лицо под заячьей шапкой. Первое, что почувствовал — боль. Второе, что увидел — лучевую кость, торчащую из прорехи в кафтане. Третьим неожиданным открытием оказалась кость малоберцовая, торчащая из штанины левой ноги.
— Ты живой? — выпучив глаза, спрашивал чернобородый мужик, оттаскивая вампира от трупа лошади.
— Живой, определенно живой, — облизнул губы Регис. — Уверяю вас, все в порядке. Мне еще повезло.
— Бредишь, мужик, — качнул головой бородатый. — Поломало тебя. Всего как есть поломало. Но ты это, не переживай, спасем.
На умело перерезанной шее кобылы — серой в яблоках — черноватыми кляксами запекалась кровь.
— Лучше помогите мне вернуться на тракт, — подал голос Эмиель Регис. — Тут опасно.
Юрко не ответил. Было страшно. Страшным был очередной звериный вой.
Деревня, которой чудом удалось избежать печальной участи, осталась далеко позади. Прошли сутки, на исходе был второй день их пути, на котором не попадалось иных жилых строений. Оно и верно, край глухой, от деревни до деревни не меньше дня пути, а тут, как они успели убедиться, и того больше. Регис обещал, что утром они будут уже в следующем селении. Пожалуй, так бы оно и случилось, если б не одно маленькое но...
Кобыла Эмиэля, едва заслышала приближающийся вой, дала деру, унося вампира на своей спине в лес. Почему тот не спрыгнул, Детлафф так и не понял, может пытался успокоить ее и надеялся, что это у него получится, а может не сумел выпутать ног.
- Да что б тебя, - ван дер Эретайн натянул поводья, заставляя коня остановиться, но тот все равно нервно приплясывал задними ногами. Это уже начинало надоедать, строптивая скотина всю дорогу точно помышляла скинуть вампира или еще немного потерпеть. Сейчас этот выбор мог оказаться не в его пользу, так что Детлафф сделал выбор сам.
Загипнотизированный, конь замер, а далее по первому велению припустил следом за Регисом. Тому в последние дни везло как утопленнику. За двое суток он не восстановился толком, хотя на предыдущем привале пришлось поделиться с ним своей кровью. Теперь же, судя по звукам, которые вампир уловил из подлеска, тому понадобятся воистину лошадиные дозы для полноценной регенерации.
Вой на несколько минут стих, но затем раздался вновь, с другой стороны, немного погодя ему ответили и Детлафф понял, что их собираются взять в тиски. Видимо хищников привлекли лошади, а заодно и запах снеди из их сумок, за которыми вампиров не почуяли. В противном случае вряд ли вся эта погоня вообще началась бы.
Направив коня по следу, ван дер Эретайн вскоре добрался до места вынужденной посадки. Притормозил скакуна, прислушиваясь к происходящему вокруг, тяжело и недовольно вздохнул, после чего спрыгнул на землю.
- Регис, - голос звучал недовольно и без явных намеков на беспокойство. Пожалуй, сейчас Детлафф не отказался сам открутить этому вампиру голову.
Взволнованно подскочил человек, выпуская из пальцев испачканный кровью кафтан. Потянулся было к кинжалу за поясом, но передумал.
- Ты не мог обойтись без... этого, - обвел рукой пространство, указывая на всего Региса, а после скашивая глаза на убитую лошадь. Поджал тонкие губы и довольно категорично скрестил руки на груди. Сейчас если и хотелось оказать поддержку, так исключительно в виде целебных пинков, с помощью которых им теперь и придется добираться до деревни.
Выглядели оба довольно спокойными, похоже никого из них не смущали торчащие наружу белеющие кости, а вот охотник явно не понимал происходящего, открывая рот и тут же его закрывая, не находя подходящих слов.
- Ребра целы? - Но эти его слова заглушил вой, такой близкий, что даже немного заложило уши. Теперь хищники точно знали, где находится загоняемая ими добыча, запах крови вернее всего указывал направление. - Тогда сперва разберемся с гостями, - выбора похоже нет.
Совсем рядом, за спиной человека, захрустел снег под тяжелыми лапами. Детлафф уже чуял запах, слышал, как бьются сердца двух других, заходящих ему за спину. Вампир немного пригнулся, сгибая ноги в коленях. Ждал. В миг, когда тучи скрыли луну, один из них не выдержал. Рванулся к вампиру, а несколько секунд спустя следом бросился второй. Окажись на месте Детлаффа ван дер Эретайна кто-то другой, то у волколаков были бы все шансы на успех.
В последний момент он пригнулся, пропуская здоровую тварь над головой, когтями располосовав подставленное под удар брюхо. Его окропило горячей, дымящейся на морозе, кровью. Из туши, плюхнувшейся в шаге перед ним вывалились внутренности, дергались лапы и тварь еще способна была скулить. Второго, в этот момент попытавшегося напасть сбоку, Детлафф свалил ударом локтя в чувствительный нос и успел добавить когтями по шее.
Обернулся, оценивая ситуацию, но человека на прежнем месте не застал. Третий, очевидно, ждать не стал и попытался достать хотя бы охотника, но тот оказался шустрее, чем казалось. От страха умудрился забраться на сосну, ближайший сук у которой был никак не меньше чем в полутора метрах от земли. Сук, надо сказать, не выглядел надежным, а остальные были и того выше. Но волколака здесь уже не было, хотя по следам было видно, что у дерева он затормозил, прицениваясь, а затем дал деру. Догонять его Детлафф не стал. Его либо страх прогонит из этих лесов, либо голод и наглость вновь выведут на них.
Отредактировано Детлафф (2016-09-30 20:16:09)
— Будь судьба ко мне чуть более благосклонна, я бы, пожалуй, преподавал в Оксенфурте. Пользовался бы славой единственного на весь мир ректора, чья карьерная лестница выстроена отнюдь не взятками апатичных до знания студиозусов, но — невиданная невидаль — собственной эрудицией, профессионализмом и — сейчас затрону понятия полумифические — собственным умом, — скрипя зубами, не удержался от ответа Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой. — В очередной раз извиняюсь за невозможность оправдать твои чаяния. Но...
Закашлялся. Пахнуло мускусом. Атаку стаи Детлафф взял на себя. Что, в общем-то, решением было глубоко правильным. Здесь и сейчас Детлафф был самым опасным хищником, самым злобным, самым раздосадованным, как никто иной.
Сломанную руку требовалось зафиксировать, кололо и дергало ногу — лодыжку, колено, бедро.
— Ох, батюшки! Батюшки! — причитал мужик с черной бородой. — Давай помогу!
— Не стоит! Не стоит! А, впрочем, — сквозь стиснутые зубы процедил Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой. — Соучастью буду весьма признателен. Одолжите свой пояс?
Мужик моргнул, но просьбу выполнил.
Чудовище взвыло совсем близко. Регис поежился, лишний раз убеждая вампира в том, что единственным ощутимым различием между человеком и лошадью является не плотность трудового графика, но то, как самоотверженно конь дохнет при исполнении должностных обязанностей и как творчески изобретателен человек в избегании ответственности во всем разнообразии индивидуальных и коллективных форм.
От скорости, с которой мужик взобрался на сосну, Регис открыл рот. Это была фантастика. Нечто невозможное. Сенсация. И несколько — моветон.
— А-а-а-о-о-о! — выл мужик, обнимая сосну. — А-а-а-а-о-о-о!
К тому времени Регис успел обработать первый перелом, успел обработать второй. Стиснув зубы, хотел зафиксировать — не успел, не смог.
Далеко-далеко, за мили, подтверждая капитуляцию здешней стаи, раздался куда страшнее прежнего громкий и протяжный вой.
Руки и ноги мужика сливались с деревом. Пришли в движение голые сучья кустов.
Юрко знал, на самом деле всегда догадывался, за какие заслуги друиды вручили его деду это сокровище, лук, чудесный лук — не столько воплощение безупречного таланта оружейных дел мастера, сколько подлинное волшебство. Потому что его дед, знал, на самом деле всегда догадывался Юрко, тоже обычным человеком не был.
«Как и я, — обхватывая сосну мозолистыми пальцами, думал Юрко. — Как и я. Мы — что-то большее, мы что-то еще...».
Голые ветки кустарника шевелились. Опутывали сапоги Детлаффа. Один, другой.
— Эй! — крикнул Регис, поглядывая на вопящего чернобородого. — Не бойся, лучше спустись сюда. Знаешь, мне пригодится твоя по...
Не договорил. Ветки орешника, обезумев, проросли сквозь него. Пробили грудь и прошли насквозь.
— ...мощь, — выдохнул Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, роняя голову на грудь. С удивлением наблюдая, как под сердцем набухает кровавое пятно.
— Досадная оплошность, только и все...
Кажется еще никогда прежде Детлаффу не приходилось сталкиваться с настолько потрясающим невезением. Но стоило ему оказаться в одной компании с Регисом, как проблемы поперли, словно грибы после дождя. Казалось бы, на стае волколаков все должно было закончиться, в одном из вариантов, инфарктом крестьянина, вряд ли привычного к подобного рода приключениям. Вместо этого в нем взыграли магические корни, и в буквальном, и в переносном смысле.
Рыкнув, вампир рассек когтями ветки, которые уже начинали оплетать сапоги. Хорошо бы оторвать гада от сосны, к которой он присосался, но Регис, с ним, кажется, было что-то неладное. Надвое не разорвешься, а вот разорвать мужика можно. Хороший вариант, ничем не хуже других. Но лучше начать с Эмиеля.
В один большой прыжок добравшись до своего спутника, Детлафф схватил того за плечи и потянул на себя, опережая ожившие ветки, которые шевелились точно змеи. Следом за ним, повинуясь приказу, подошел конь. Взвалив Региса в седло в надежде, что там ветки и корни его не достанут, вампир вернулся к источнику неприятностей. Это было даже любопытно, в какой-то мере. Давно не приходилось пересекаться с кем-то его рода. Детлафф даже не злился, пожалуй, объект его злобы, удирая со всех лап, унес с собой остатки этой эмоции. Хотелось просто закончить все это и как можно скорее.
Раз-другой ван дер Эретайн ударил когтями по стволу сосны, рассекая древесину точно масло. Несколько секунд ствол продолжал стоять, словно ничего не случилось, а затем, повинуясь заданному Детлаффом вектору, рухнуло по другую от него сторону. При этом по лесу прокатилось эхо и стон других пострадавших. В воздух взметнулись щепа, обломки сучьев и снежная пороша. Орешник за спиной хищно дергал ветвями, они стлались по земле, ища вырванную добычу. Но вместо вампиров нашли только трупы оборотней. Не сработало? Детлафф подобрался к возлежащему на дереве крестьянину и схватил того за ворот, надеясь, что это поможет привести того в чувство.
Припав щекой к лошадиной шее, вдыхая соленый запах конского пота, Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой мелко, конвульсивно подрагивал.
Ошалело вращал глазами Юрко, то открывая, то закрывая рот. «Сом, вылитый сом», — подумал Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой.
Конскую гриву трепал ветер. Холодил открытые раны трескучий февральский мороз. «Кровь и пот, — подумал Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой. — Извечные спутники смерти. Кровь и пот».
Удержаться в седле не было никакой возможности. Бледные пальцы на горячей конской шее превратились в лед.
Оглашая округу протяжным стрекотом, над пролеском носилась сорока. Тихо, с траурным достоинство разрезали небо иссиня-черными крыльями два ворона и пять или шесть ворон.
Ошалелые глаза Юрко не выражали ничего. Белесые хлопья слюны в уголках губ образовали густой, липкий, донелья отвратительный ком. Заскорузла под инеем обширно и многообразно заплеванная борода. Покраснел от натуги и холода плоский, беспородный нос.
«Кровь и пот, — будто завороженный, повторял Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, путаясь обледенелыми пальцами в лошадиной гриве. — Кровь и пот».
Кровью пахло страшно. А, поди ж ты, крови не хотелось. Удержать бы в седле и то ладно. А, впрочем, ну его.
— Кто кровь делил и кто кровь дарил, кто жив был и кто мертв был, кто свое терял и кто искал чужое — все умрет! Шесть весен! Семь весен! Ибо грядет Час! — вращал ничего не выражающими глазами Юрко. — Ибо Час грядет! Ибо Час грядет! И каждый предаст каждого: дочь – отца, отец – дочь, сестра – сестру, брат – брата. И не будет спасения! Не будет спасения! НЕ БУДЕТ СПАСЕНИЯ! Ни для кого…
Вероятно, Юрко собирался сказать что-то еще. Не сказал. Не повезло.
— Аха-ха-ха! АХА-ХА-ХА! — не выдержал, все-таки не сдержался Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, разжимая обледенелые пальцы, падая в снег. И смеясь, смеясь, смеясь, как не смеялся лет сто.
Потому что предел прочности есть у каждого, всех и всего.
— Ох, прошу прощения! — хватаясь за грудь, конвульсивно подрагивал вампир. — Не хотел прерывать, но… но… Видите ли, испокон веков и до сих пор я ни разу не видел... ни разу не видел Истока с такой… огро-о-о-омной! Прямо-таки монструозной! Континентальных размеров бородой! Аха-ха-ха! — не переставая смеяться, запрокинул голову Эмиель Регис. На губах показалась кровь. Собственная кровь.
— Отпустите меня, пожалуйста? — ломко, но вполне осмысленно произнес Юрко, горбясь под взглядом Детлаффа. — Давненько со мной такого не бывало. Оно все от испуга… Но уже отпустило. Чес-слово, жизнью клянусь, прошло.
Действительно прошло. Кусты самым традиционным образом шуршали на ветру, попыток смертоубийства более не предпринимая. И было тихо. Прекратился даже страшный-престрашный оборотнический вой.
— А ведь если подумать, — подумал Эмиель Регис. — Это совершенно, ну вот совершеннейше не смешно. И на мой счет, очень прошу, тоже не беспокойтесь. Ха-ха! Чес-слово, жизнью клянусь, посмеялся и будет. Все хорошо.
- Да что б вас всех, - Детлафф тряхнул мужика, который в силу своего не шибко высокого роста не доставал ногами до земли, и ощутил себя так, словно попал в компанию психопатов. Один точно бешенство подцепил, аж оплеванная борода замерзла на морозе, второй, очевидно, слегка повредился в уме и над поляной разносилось эхо его неуемного смеха.
- Отпущу, - выдохнул вместе с паром вампир и скосил на мужика неприязненный взгляд. - Вот колодец найду и отпущу, - с камнем на шее. Веревку он и правда нашел, вытащил из седельной сумки павшей лошади, но ограничился лишь перевязанными руками да ногами деревенского охотника. - Сиди и не дергайся, пока по хорошему прошу, - оставил того сидеть у копыт своего уцелевшего коня и обратил внимание на Региса.
- Может тебе микстуры какой дать? - Спросил участливо и вместе с тем с некоторой надеждой в голосе. Вдруг окажется, что и его изрядное и почти необъяснимое человеколюбие тоже результат проведенного в посмертии времени? Но согласия не получил, Регис утвердительным тоном заявил, что с ним, дескать, все хорошо, насколько это было возможно в данной ситуации.
Подобрав в земли крепкую ветку, Детлафф рассек ее на несколько частей, планируя использовать в качестве шины на то время, пока кости не срастутся.
- Ну, будем тебя чинить, - ван дер Эретайн присел рядом с Эмиелем. Стянул обе перчатки, бросил на истоптанный снег и подтянул выше рукава сюртука. Они оба прекрасно знали, чем все сейчас закончится. Для полноты картины не хватало только склепа и несколько могильных крестов за спиной, а заодно и толпы крестьян с вилами и факелами. Ах да, можно было добавить еще пару девственниц и тогда все будет как по книге. Правильно. Не стоило развенчивать в умах людей распространенный миф.
Поджав уголок губы, возле которого залегли жесткие складки, Детлафф взялся за ногу Эмиеля, разорвал штанину, рассматривая рану в свете показавшейся из-за туч луны, после чего одним движением вставил торчащую кость на место. Предыдущая попытка, предпринятая Регисом, была бы удачной, не повернись ситуация подобным образом, так что приходилось начинать с начала. Приложил сложенные вместе обрубки ветки и примотал по краям веревками. Кость в руке, к вящему удивлению Детлаффа, оказалась на месте, так что осталось лишь закрепить шину и довершить начатое. Попутно ощупав ребра и грудную клетку, усадил Региса и достал из закрепленных на спине ножен кинжал. Начищенное перо ярко засветилось под светом, а уже в следующее мгновенье обагрилось кровью. Ван дер Эретайн полоснул себя по запястью, оставляя длинную полосу, позволяя крови стекать на ладонь. Учитывая, что раны на нем заживали быстро, вскоре процедуру придется повторить.
Отредактировано Детлафф (2016-10-01 19:14:57)
Весь сеанс починки Регис продолжал мелко, конвульсивно дрожать. Правда, выяснить — от боли или от смеха — не представлялось никакой возможности.
В некотором роде Детлафф был прав, микстура или хотя бы микстурка сейчас действительно бы не повредила — увы, скромные запасы Сиринны богатого ассортимента способных усмирить вампира тяжелых наркотических средств не предполагали, как итог, приходилось рассчитывать исключительно и только на собственное здравомыслие. Которое, к сожалению, редко, но метко тоже давало сбой.
— Наш бородатый друг, — глядя куда угодно, кроме Детлаффа, уже гораздо спокойнее начал Регис. — Исток, человек с врожденными магическими способностями и, надо заметить, довольно внушительными. К тому же, как это часто бывает с Истоками, — медиум. Нет, в самих по себе людях с особыми дарованиями я не вижу ничего забавного, забавно другое — то, с какой периодичностью в последнюю пару лет мне везет натыкаться на пророков и медиумов. И хоть бы один, Детлафф, хоть бы один напророчил что-нибудь приятное — богатый урожай, умного короля или, на худой конец, голых дев, — Регис усмехнулся, сам для себя неожиданно сожалея о бесславной гибели в общем-то довольно новых штанов.
Рана на груди затягивалась. Дыры в рубахе и кафтане, разумеется, нет.
Детлафф достал нож. В лунном сиянии — гладкий, блестящий, как серебро.
Глаза Юрко расширились. Впрочем, на сей раз мужик сдержался. Ни крикнул, ни пискнул, наоборот — замер, стараясь выглядеть как можно более неприметным, несущественным и маленьким. Будто бы он где-то далеко, где угодно, не здесь. Однако глаз не отвел. И зря. Потому что то, чему Юрко стал невольным свидетелем, в свидетелях не нуждалось.
Это было унизительно. Унизительна была сама потребность в крови, унизительным был сам процесс. Кровь стекала в ладонь. А значит следовало поторапливаться, во что бы то ни стало не позволить ей стечь. Потому что Регис не знал, не был уверен, хватит ли ему выдержки не начать вылакивать кровь прямо с ладони, как старый, паршивый, в кои-то веки дорвавшийся до миски с молоком безумный от голода кот. Пить нужно был из раны, прямо из раны. Аккуратно и... вежливо. По возможности — без участия клыков.
— Не надо меня убивать, — дрожащим голосом проговорил Юрко Лех. — Я... я ничего не скажу. Я ничего не видел, я ничего не знаю, — причитал Юрко Лех, для немногочисленных друзей «Юрок». — Я ж вам не какой-нибудь дурак деревенский, мне до чужих делов, это, дела нет. Помилуйте, а? Сжальтесь!
Регис обернулся на звук. Не меняясь в лице, долго рассматривал источник шума. Мужик. Чернобородый. Со смутно знакомым под сбитой на затылок шапкой простым, беспородным лицом.
Однако это не имело значения. Значение имело одно — как восхитительно обжигает то огнем, то холодом, чутко реагирующий на кровь Детлаффа засевший в венах Альрауновский декокт.
Было во всем этом нечто... неприятное. Нет, крови Детлаффу было не жаль, даже помня о возможных рисках. Пожалуй, здесь и проявлялось его доверие Регису, в противном случае тот и запаха ее не услышал. Просто было о чем вспомнить в эти минуты, о чем лучше не вспоминать.
С кончика кинжала на снег сорвалось несколько багровых капель крови, вампир прикрыл глаза и выдохнул, судорожно сглотнул, бросил нож на землю. На краткий миг в глазах потемнело, застучало в висках, сердце зачастило, но ощущение это прошло, едва только Регис оторвался от раны. Края тут же срослись, словно и не было ничего. Даже пятен крови не осталось, только на ладони немного и Детлафф поспешил вытереть ее о снег. Проще будет найти чашу и не терять ее больше.
- Достаточно? - Сюртук на уровне живота пришел в движение, хвостатый комок пополз вверх и через секунду на Эмиеля воззрилась еще одна пара глаз. Усатая морда грызуна высунулась в прорези между пуговицами и теперь беспокойно крутилась туда-сюда. Пришлось прижать мышь, чтобы та перестала ерзать.
Поняв, что на сегодня с этим закончили, ван дер Эретайн скомканным снегом провел по лезвию кинжала, счищая замерзшую на стали кровь.
- Помиловать? - Детлафф не поворачивался к деревенскому охотнику, пытаясь припомнить все, что знал об источниках. Увы, не много. Магов он предпочитал стороной обходить, считая тех куда более искушенными во лжи и предательствах, чтобы заводить с ними близкие знакомства. На кону стоял лишь один вопрос - не обернется ли смерть или, вернее, убийство, этого человека событием куда более неприятным, чем оживший куст, успевший за короткий срок раздербанить относительно целый труп оборотня? Оказаться в эпицентре магической бури - не лучший способ провести время. Весело, с огоньком, это верно, а заодно и с лишними наблюдателями.
- Сейчас и проверим, насколько сильно ты хочешь жить, - в лесу, уже довольно близко к ним, раздался шум спешащих к поляне мужиков. Сваленная сосна, да волчий вой вынудили тех сбиться в кучу, а путь их либо пролегал через это место, либо им жить не хотелось и они со всех ног спешили узнать в чем дело. - Хоть слово скажешь - окажешься рядом с ними, - Детлафф кивнул в сторону волколаков, пока надевал перчатки без пальцев. Следы крови, своей и чужой, с рук и лица он как мог счистил, постарался даже кожаный сюртук оттереть, но вышло не очень.
Когда люди были уже близко, вампир поднялся на ноги и довольно быстро снял к мужика путы.
- Помни - одно слово и я устрою вам всем братскую могилу под этой сосной. - Светлые глаза смотрели в упор в испуганные темные, мужик, чья борода уже побелела от инея, поспешил кивнуть и даже криво улыбнулся.
Шум приближался и вот уже меж стволов были видны огоньки зажженных факелов, нужды в которых особо не было.
«Достаточно?», — спросил Детлафф, и Регис по-кошачьи склонил голову набок, не совсем понимая, что от него требуют, кто требует и, собственно, для чего. В моменты, подобные нынешнему, когда во рту еще чувствовался маслянистый привкус крови, когда весь организм в буквальном смысле выворачивало наизнанку и жгло, соображал Регис откровенно паршиво. А потому протянул руку ладонью вперед и даже улыбнулся — мышь, рыже-серая мышь с маленькими глазами-бусинками отчего-то показалась единственным на весь мир важным, полезным, действительно заслуживающим внимания существом.
Он слышал ее сердцебиение. И чуял ее тепло.
А потом мышь исчезла. Вернулись звуки и запахи. Приказной тон Детлаффа. Мужичий пот. Оборотничья вонь.
— Юрко? — заговорил первый из пришельцев. Высокий, крепко сбитый, в волчьей дохе, с короткой рыжей бородой и сплошь побитым оспой лицом.
— Я! Я! — закивал Юрко, стягивая шапку и утирая кативший градом со лба пот. — Я, Мислав, кто ж, как не я?
— А энто шо? — указал названный Миславом на Детлаффа, поднимая факел повыше.
— Ох! Ёб-твое-ё! — подал голос второй из компании, шерстя факелом на вытянутой руке подлесок. — Энто что за стахота?!
— Валкулаки! Валкулаки! Apage! Apge! Apage!* — заверещал третий, заключительный из компании, демонстрирую неплохое знание академической речи и проделывая весьма подходящие ситуации каббалистические знаки.
— Ёб-твое-ё! — не унимался второй.
— Оборотни, — не позволяя товарищам опомнится, затараторил Юрко. — Самые что ни есть оборотнические оборотни. Ты только удумай, Мислав, иду я, значица, иду, а тут... Вой! Рык! Окружили, значица, меня со всех сторон... Как б не этот добрый господин, ничегошеньки не осталось бы от старого Юрко. Спас он меня, Мислав, стало быть, жизнью я ему обязан.
— Да? — недоверчиво причмокнул губами Мислав. — Энто он им шо, голыми руками кишки повыдергивал? Эй-эй, чудесатое чудесо!
— Что ты, Мислав! Что ты! Топор у него был. Здоровунный такой топор! Его-то, топор этот, последней из оборотней в хребтине своей и унес, — водрузил шапку обратно на макушку Юрко Лех для друзей «Юрок».
— А тама шо?
Свет факела больно резанул по глазами, машинально Регис прикрылся здоровой рукой.
— А это друг его, доброго господина, — самозабвенно пояснял Юрко. — Конь у него пал. Да и самого шибко поломало.
В этом Юрко был прав. Все еще шокированный общим масштабом повреждений организм Региса порой проделывал удивительные трюки — за считанные минуты регенерировал пробитое сердце, тогда как неделей ранее двое суток не мог отрастить обыкновенный сорванный ноготь.
— Не так уж и шибко, — дернул здоровым плечом Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой. — Жить буду.
— И шо ты предлагаешь, Юрко, — нахмурился Мислав. — Аль, можь, взять энтих с собой? Туды-сюды, хлеб да соль, а? А, можь, при дружке твоем не топор был, а? Можь, меча два? Один стальной, другой супротив чудищ — серебряный? И, можь, дружок твой и обет с тебя взял? Мол, аддашь мне дома то, шо встретить там не загадывал, а оно — поди ж ты! — откель не возьмись нашлось?
— Кхе-кхе, — откашлялся Регис, конвульсивно подрагивая. — Нет-нет! Ни в коем случае не хотел прерывать! Искренне прошу прощения. У меня нога сломана. Чрезвычайно болезненно свело.
______________________
* — Изыди! Изыди! Изыди! (лат.)
Шум, деревенские мужик шумной гурьбой ввалились на поляну, никак ожидая встретить здесь недруга. Но встретили лишь лошадь, двух путников, да своего охотника. Юрко соображал, даже Детлафф это отметил про себя, наблюдая со стороны за происходящим. Совершенно не хотелось вмешиваться, поэтому он решил заняться чем-то более важным - седельными сумками павшей лошади Региса. Серая шкура уже покрылась ледяной коркой, смерзлись застежки, которые пришлось почты разрывать, чтобы снять их с седла. Пока стоя, склонившись и изображая глубокую занятость, мышь выскочила из-за ворота и почти спрыгнула на землю. Детлафф, молча, выронив сумки на землю, подхватил беглянку еще в полете. Мелочь завертела хвостатой задницей, надеясь вырваться из хватки, но была возвращена на место, а именно за пазуху. Несколько секунд просидела тихо, прислушиваясь не то к бьющемуся сердцу вампира, не то к ругани за его спиной, мужики не могли удержаться от крепкого слова, стоило взгляду скользнуть по волчьим трупам, а после проползла через спину на другой бок. По ощущениям зверек принялся яростно вылизываться, не обращая внимания на тесноту.
Подобрав сумки с земли, вампир все же выпрямился и мужичье, только что сомневавшееся в шансах Детлаффа в схватке против волколаков, тихо присвистнуло. Все хором, точно тренировались перед этим всю неделю. Низкорослые крестьяне были почти на голову, а то и полторы, ниже. Сомнения если и не улетучились в один миг, то градус точно стал меньше. Было предложено даже взять их с собой, в деревню. Никто из них не заметил, что ни у одного, ни у второго не было тени.
Детлафф молча пожал плечами и принялся пристегивать сумки к седлу смирно стоявшего гнедого коня. Для того и вой волколаков не был проблемой, и запах стылой крови, и шум, устроенный деревенскими. Его вообще не волновало ничто, кроме приказов вампира. Тот, в свою очередь, погладил животное по длинной морде с белой стрелой, и вернулся к Регису. Внимание к себе привлечь он уже успел.
Выглядел скверно. Кровь на разодранной ткани одежды, особенно привлекало внимание крупное пятно на груди с драной дырой. Но это можно списать, учитывая сколько крови расплескалось по поляне.
- В деревне целитель есть, ежели нужно что - поможет, за спасение Юрка нашего так и без платы примет, - Детлафф поморщился, но ничего не сказал. Поднял Региса с мерзлой земли и подвел коня ближе, помогая взобраться в седло.
Понимая, что сейчас им уходить, по поляне метались любопытные мужики: один осматривал сваленное дерево, охая и почесывая затылок так, что шапка упала на глаза; другой осматривал волколаков, что-то привлекло его внимание.
- Эгей, гля что у этого на лапище-то! - Метнулись остальные, освещая пятачок земли и убитую тварь. На серо-черной коже, которая на заросла бурым мехом, виднелся крупный рубец, а над ним незамысловатая татуировка, кажется, русалка да якорь.
- Этта что же выходит тогда? - Кто-то из толпы охнул и перекрестился несколько раз. - Милок наш того?.. Вот это вот... Да-а... Вот и нет у нас целителя больше.
- Дочь его... - задумчиво произнес кто-то третий, - в деревне осталась. И она тоже, выходит?
- Ты ч-чо! Ей сколько годков то! Что ты чушь несешь! - Один заехал другому по шапке, но свалки не образовалось. Задумались, забыв о вампирах.
- Надень, - Детлафф достал из сумки припасенную давно уж шапку. Не смотря на ранение, лицо Региса оставляло желать лучшего, неприятно будет потом вытаскивать из него чьи-то вилы, случись кому на волне подозрений обратить внимание на гостей.
- Ну, двинем, ребяты, там ужо того... решим. - Прогудел старший из них и, сгорбившись, пошел обратно к тропе.
Отредактировано Детлафф (2016-10-03 19:44:32)
— Ликантропия отнюдь не всегда передается по наследству, — сентенциозно заметил Регис, хватаясь за луку седла и старательно не обращая внимания на съехавшую до бровей шапку. — Тем паче, имея дело с волколаками, каковые, что хорошо известно с равным успехом всем, истинными оборотнями не являются, но являются оборотнями проклятыми. Проклятие же в большинстве своем по наследству не передается... Упреждая вопросы, отвечу: да, патогены, то есть... хм, возбудители ликантропии... действительно содержаться в... хм, слюне, крови и... хм, прочих биологических жидкостях организма волколака, однако в недостаточной концентрации для изменения... хм, функционального статуса организма, так сказать, от волколака зачатого... Проще говоря, малютка наверняка чиста и невинна, наряду с тем, для душевного успокоения рекомендую хранить под подушкой девочки четки из радужного лабрадорита, а также подарить ей браслет или бусы из халцедона. Впрочем, повторюсь, бояться вам нечего.
— А откель ты такой вумный взялся? — уже было скрывшийся во тьме Мислав обернулся. Нехорошо, некрасиво прищурился. В мерцающем свете факела оспины над бородой казались черными, бездонными кратерами.
— Из Оксенфурта, — без промедления соврал Регис. — Шестнадцать лет в ранге...
— Ёб-твое-ё! — сплюнул в снег один из мужиков. — Не, вы токмо гляньте, как сосенку-то разодрало!
— А ты когтищи валукулаковы видел?
— И чо!
— А ничо!
— Так шо? — не спешил удаляться восвояси Мислав, тутошний вожак. — Вы с нами, до деревни, али побрезгуете?
— А не по пути им, — нашелся Юрко. — Вы, братцы, идите-идите... я догоню!
— Ну, пиняй на себя, Юрко, — махнул рукой Мислав. — И гляди там, без приключательства, а то как бы в след раз валкулаки не испробовали уже твоих кишок... Без добрых-то господ под боком...
— Ничего-ничего, хе-хе, — коротко хохотнул Юрко для друзей «Юрок». — Справлюсь. Вы ж меня знаете. Если что — схоронюсь на сосне...
— В миле вниз по тракту, — когда мужичья стая во главе с Миславом скрылась в лесу, тихо, с расстановкой заговорил Юрко. — Свернете на юг. Идите ручьем, он серный, а, стало быть, не мерзнет. Еще через милю найдете стоянку бортников. Сами понимаете, нонче она пустая, а, стало быть, ночлег и кров... Не думайте, не западня! — стянул шапку и принялся мять огрубелыми пальцами чернобородый Юрко. — Я добра не забываю... Чес-слово, старый Юрко помнит доброту!
— Никакая это не доброта, — невесело усмехнулся Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, крепко держась за луку седла. — Между нежеланием лишний раз проливать кровь и добротой нет ничего общего. Запомни, и беги отсюда, без оглядки. Понимаешь, Юрко?
Юрко кивнул. И действительно побежал. Бросился опрометью.
Чтобы вернуться.
За время его отсутствия Регис успел пару раз закашляться, поудобнее нахлобучить шапку и запахнуться в тяжелый, пропахший кровью и уже собственным, не уловим для нюха человека или животного, потом черный, шерстяной плащ.
— Вот, на дорожку, — сказал Юрко, боязливо опустил на землю три заячьи тушки, не дожидаясь реакции вампиров, бойко развернулся и теперь уже окончательно ушел.
— Люди, — бросил во тьму Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой. — Абсолютно непредсказуемый народ.
Не пришлось им идти до деревни. Пожалуй, так даже лучше. Взбаламученный люд наверняка и в таверне спокойно посидеть не дал бы, а там, уже под нормальным освещением, непременно обратили бы внимание на подозрительный вид Региса. Проще было разойтись с ними сейчас и не затевать лишних ссор. Если только, конечно, кто-то не решится проверить как там путники устроились в пустом доме у дороги.
Держа связанных за задние лапы зайцев, Детлафф тяжело вздохнул, не зная как отнестись к данной ситуации. Но сообразил привязать добычу к седлу. Взял коня за поводья и повернул того мордой к тракту.
- Это мне в них и не нравится, - угрюмо ответил вампир на последнюю реплику Региса. - Впрочем, не только люди, - добавил спустя несколько минут тишины, сопровождаемой хрупаньем снега под копытами коня и собственными сапогами. - От таких как ты, Регис, тоже порой не знаешь чего ждать.
Как показал его собственный, не слишком приятный, опыт, вампиры, прожившие слишком много времени бок о бок с людьми перенимали от последних слишком много. И хорошего в том не было ничего. Поэтому зачастую своих высших собратьев Детлафф предпочитал избегать, даже если чувствовал рядом кого-то из них. Если получалось - находил, некоторое время наблюдал со стороны, но на более близкий контакт не шел. Порой, проходя мимо пустынных, заброшенных мест он сквозь толщу горной породы или земли чувствовал "своих". С теми действительно можно было попробовать найти контакт, но беспокоить чужие покой и уединение - в некотором роде верх неприличия. Вряд ли забравшиеся так далеко вампиры желали оказаться в чьем бы то ни было обществе. Детлафф и сам бы мог оказаться в их числе, но что-то вечно не позволяло подолгу сидеть на одном месте. Едва только очередная война заканчивалась и не было более причин отсиживаться в чьем-то фамильном склепе, ноги сами выходили на тракт и начинался очередной виток путешествий. Эту часть мира вампир успел повидать, побывал практически везде, но всегда находилось что-нибудь новое, чего он еще не видел. Пожалуй, к этому нередко прикладывали руку сами люди и те, с кем они жили поблизости.
Тучи то и дело перекрывали лик луны, но даже в полной темноте вампир не терял дорогу из виду. Тракт был заезжен и исхожен, торговля не прекращалась с наступлением зимы, время от времени здесь проходил отряд, вытаптывая дорогу чуть шире ее обычных размеров, остальное время ею пользовались местные, заезжая в соседние деревни по делам или даже без дела.
Некоторое время спустя Детлафф учуял характерный запах и понял, что где-то в этом месте им полагается свернуть. Остановился, прислушиваясь и принюхиваясь к воздуху, но ничего более подозрительного чем запах тухлых яиц не обнаружил, поэтому сошел на едва виднеющуюся в снеге тропу. Видно недавно кто-то здесь проходил, дня два или три назад, снегопадов еще не было, поэтому следы лишь едва припорошило снегом.
Конь послушно топал рядом, можно было даже не держать его под узды, но так было спокойнее. Чуть в стороне, параллельно их пути, шумел ручей, а впереди меж деревьев просматривалась прогалина, очевидно там и стоял упомянутый домишко. Может не стоило доверять этому человеку, не стоило идти к дому, но Регису требовалось время и спокойное место, где можно отдохнуть и позволить организму регенерировать полученные травмы.
- Если тебе не хватило, можем продолжить, - после принятия крови Эмиель выглядел так, словно вообще ничего не соображал, мог не сказать, достаточно ли было или стоило продолжить и дать выпить еще.
Где-то в стороне сорвалась с дерева ворона, истошно каркая пронеслась под голыми заснеженными ветвями деревьев и затихла где-то в дали. Это насторожило, вампир остановился, всматриваясь в темноту леса, кажется, услышал что-то, но не был уверен, что это не упавший на землю снег. Точно шаги чьи-то, далеко от них. Кто-то достаточно неосторожный, чтобы спугнуть птицу.
"Ладно, потом разберемся," - решил Детлафф и дернул поводья. Совсем немного и они уже увидели чуть покосившуюся избу с торчащей из стены железной трубой печи.
- Лошадь придется оставить здесь, - почему-то ему это не слишком понравилось. - Но можно еще завести в пристройку, должен влезть, - пристройка к дому выглядела шаткой, но хоть что-то. Не хотелось провоцировать хищников, или кто там скрывался в лесу, оставленным без присмотра животным. - Как твоя нога?
Отредактировано Детлафф (2016-10-04 23:41:25)
За вычетом сорок, ворон, зайцев, белок, лис, волколаков, Истоков, а также мужичих экспедиций с не до конца выясненной целью маршрута и еще более загадочной траекторией движения; местность казалась тихой, мирной, почти не обитаемой. Но, разумеется, таковой не была.
Успела ли затронут война эти в высшей степени пасторальной наружности пейзажи с натюрмортами, Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой не знал. Или знал, однако же, забыл. Ибо, как всегда не вовремя, напоминали о себе участившиеся после каждого приема крови провалы в памяти; провалы в памяти и их безраздельная спутница — слабо выраженная, может быть, не совсем она, но по всем признакам — деменция.
Голова гудела, соображал Регис медленно. А поторопиться следовало.
Увы, мужики, Истоки, волколаки, лисы, белки, зайцы, неспособность определить единственно правильный выверенный ими маршрут движения — все это скопом и отдельно взятое было не главной проблемой. Существовали проблемы куда масштабнее.
Война. Кровь, смерть, трупы, железо, огонь — все эти неизменные побратимы любой военной кампании влекли за собой дикие, неописуемые, от того из официальных хроник зачастую вымаранные последствия — война не просто сгоняла с насиженных мест аборигенное население, не просто превращала людей в беженцев. Война делала нечто гораздо, гораздо большее — заселяла леса и поля, тракты и веси любой экосистеме существами совершенно чуждыми. Существами жестокими, алчными, как для человека, как для человечества, так и для любой расы и вида нелюдя безмерно опасными. Дезертирами, убийцами, маньяками. И смежным вариантом, впитавшим в себя характерные черты всех выше означенных, — свободными людьми, свободными рыцарями. Разбойниками. Раубриттерами.
Вонь сероводородного ручья сильно била по обонянию.
— Можем продолжить, — то ли согласился с предложением, то ли констатировал Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой.
Самое откровенное из всех откровенных унижение.
Отступать в любом случае было некуда.
— Нога болит, кости не срослись, но к утру должны. Коня можешь завести хоть посеред горницы и, право слово, это будет наиболее верное решение. Судя по трубе, в доме нет печки, только лежанки. И еще, — Регис принюхался. Даже среди сородичей он всегда отличался острым обонянием. — Занятно пахнет. Хм... пахнет кормящей женщиной. Впрочем, вру... пахнет чем-то или кем-то, кто недавно был близок с кормящей женщиной... А, может, это все причуды затяжного исцеления... Помоги сойти. И осторожнее. Должен признать, моя регенерация последнее время богата на фокусы, — ухмыльнулся Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой. — Да... Я долго размышлял над твоими словами... Меня, друг мой Детлафф, опасаться нечего. Я не похож на человека. Между мной и людьми нет ничего общего. Всем видам кооперации я предпочитаю самую неэффективную, самую алогичную и наименее результативную методу — я, хм, верю во взаимодоверие.
Небо чернело за тучами. Снег падал. Вместо того, чтобы требовать ночлега, лошадь Детлаффа даже не фыркнула.
Детлафф подставил Регису плечо, подхватил того под локоть, поддерживая и помогая утвердиться на здоровой ноге. Конь все еще стоял смирно, даже не шелохнувшись, пока наездник спускался и неловко выпутывал сломанную конечность из стремян.
- Ладно, стой тут, - выпустил плечо спутника, убедился, что тот пока не падает, и отворил дверь в дом. Ну, со второй попытки у него это получилось. Дверь вмерзла в землю, но судя по следам на полу ее время от времени открывали, да и лед скололся и еще не успел нарасти новый.
Запах и в самом деле стоял какой-то непривычный для брошенного на зиму дома. Безусловно, чувствовался затхлый и застоявшийся воздух, дом был неплохо утеплен и укреплен, так что не продувался, но и еще что-то. Регис решил, что это запах молока. Зайдя внутрь он заметил на темном полу светлое пятно: белая, немного грязная от пыли, тряпка и какой-то порошок рядом, его старались собрать, но что-то все равно осталось. Детлафф опустился ниже, принюхиваясь. Пахло трухой. Соль? Мука? Может толченая кость? Пробовать это и выяснять происхождение хотелось меньше всего. По углам разбросаны набитые лежалой соломой тюфяки, поверх них тряпье и старые шкуры.
С печью Регис не ошибся. Стояла в углу топка, маленькая, низкая, с широкой железной пластиной сверху. На ней были составлены чугунки и глиняные чашки.
- Похоже до нас здесь кто-то побывал. - Намотал узду на руку, в очередной раз подставил Эмиелю плечо. Похоже ему совсем не нравилось, когда с ним так возились, словно с ребенком. Усугублять ситуацию чрезмерной опекой Детлафф не стал, хотя зачастую довольно простым и удобным решением было бы переносить вампира подобно мешку.
Он уже третью ночь не спал. Прошлую потратили на дорогу, ранее было совсем не до сна. Сегодня... казалось, что любая остановка на пути сулила им неприятности. Ему все еще не нравилось это место, никак не шли из головы звуки в лесу. Кроме птиц никого не осталось, а выл разве что волколак, но тот унесся в другом направлении, ему пришлось бы делать большой крюк. Где Юрко умудрился выследить пару зайцев? Явно не в этой части чащобы. По пути он не видел звериных троп в снегу, только та, что вела от тракта к этому дому. Животные первыми чувствуют опасность и стремятся убраться от ее гнезда как можно дальше, оставляя пустыми занятые территории.
Свет зажигать не хотелось, как и разводить огонь в топке. Конь, послушный его приказам, встал вдоль стены у двери и только тогда Детлафф позволил ему опустить голову и покемарить. Стоило накормить, зерно с собой было, но позже.
- Что ты думаешь об этом месте? - Спросил Региса, пока копался в сумках, выискивая припасенную еду и отстегивая теплое одеяло. Забираться под сыплющиеся от любого движения шкуры? Не в этот раз. - Похоже, что здесь кто-то бывает, раз в два-три дня, может раз в неделю, но бывает. - Пошарил за пазухой, вылавливая очумевшую от духоты мышь и посадил в большой чугунок. Немного нечестно, такой мелкой, ей вряд ли удастся самой выбраться оттуда. Если же она не хочет оставаться? Нельзя всегда рассуждать о том, где той лучше будет, глядя на ситуацию со своей позиции.
Подумав над этим, ван дер Эретайн вздохнул, но пересаживать зверька не стал. Вместо этого ссыпал немного зерна и хлебных крошек, отщипнул кусочек от сырной головы. Он никогда прежде, или это было настолько давно, что и вспоминать забыл, не заботился толком о... живых существах. В смысле, о нормальных, которым не требуется кровь и человеческое мясо для пропитания и, следовательно, жизни. Любопытно даже стало, с людьми так же? Таким образом о них заботятся хозяева? Если так - не хотелось стать на них похожим.
Что-то легонько застучало по крыше. Снегопад начался точно по команде, едва только за ними закрылась дверь в хижину, потому как домом назвать это язык уже не поворачивался.
Отредактировано Детлафф (2016-10-06 21:00:38)
Откровение Детлаффа открытием для Региса не стало. Летнюю резиденцию бортников в этот не совсем располагающий к продуктивному пчеловодству сезон действительно кто-то навещал. И быть это мог кто угодно. От кузнеца из ближайшего села, искренне заинтересованного в вопросах распространения собственного генофонда посредством оголтелого траха всех местных и пришлых дам, до милейшего вида хромоногой старушки, обеспокоенной не менее, но уже темпами наращивания производства вкусного и — вне зависимости от текущей политической конъюнктуры — всегда востребованного первача. Что поделать, давно смирился Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, сколько он его помнил, мир всегда был чертовски обитаемым местом.
Порошковое образование на полу заметно попахивало тальком. И чем-то еще. Регис кривился. Вполне могло обнаружиться, летнюю ставку бортников облюбовал какой-нибудь местный трудяга-наркобарон.
— Что я думаю об этом месте? — аккуратно устраивая зафиксированную шиной ногу на узкой, скрипучей койке, поднял голову Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой. — А что я могу о нем думать? Классический образчик деревенской эклектики, рационально оптимизированный под удовлетворение таких классически деревенский нужд, как а) предобеденная пьянка и б) послеобеденный сон. Опасаешься, как бы кто не встревожил столь необходимый нам обоим покой? Не вижу, ни одной причины для беспокойства, — пожал плечами Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, стиснул зубы, впрочем, не выругался — поломанную руку прожгла боль. — Если вдруг кому действительно взбредет в голову не слишком удачная мысль нарушить наш благословенный покой, воспользуемся традиционной тактикой: сперва я проявлю весь богатейший спектр присущих мне дипломатических навыков, затем — без оглядки на мой триумф или провал — ты этого «кого-то» по традиции же убьешь. Шучу, Детлафф, — ухмыльнулся вампир. — Разряжаю, так сказать, атмосферу.
Атмосфера была гаденькой. Пахло пылью, плесенью, продуктами жизнедеятельности коллег по цеху приятельницы Детлаффа, серой, тальком... молоком. Но почему-то совершенно, ни капли, ни чуточки не пахло едой. По крайней мере, отличной от той, которую они реквизировали у незабвенной памяти Сиринны и еще более незабвенной памяти ее вороватых мошенников дружков.
— Я вообще не хочу думать об этом месте, Детлафф, — честно признался Регис, изучая на предмет починки порванную рубаху и такой же порванный кафтан. — В мире полно мест куда любопытнее. Я предпочитаю думать о них. Например, — за что преогромное спасибо нашему новому другу Юрко, — о местах повышенной концентрации друидов. Мне бы не помешала их помощь — это во-первых. Во-вторых, моя жизнь и без того до предела насыщенна... не хочу изобретать все новых и новых врагов. Иными словами, Детлафф, кто к нам придет, тот от нас и выйдет. Безусловно, если ему повезет. Не повезет — ничего страшного — род людской размножается потрясающе быстро. Уж эта биологическая ниша, хм-хм, воистину не оскудеет. А теперь, Детлафф, у меня к тебе вопрос. Ты шить умеешь? Я — да. Но, к сожалению, не одной рукой.
Мышь скреблась в чугунке. Тихо пофыркивал утомленный долгой дорогой конь.
Хотелось покоя. Как никогда хотелось покоя. И больше ничего.
- Если шутишь, то выходит у тебя довольно скверно, - шутка в таком стиле ему не пришлась по вкусу, вновь вспомнились недавние сомнения, которые вынуждали взглянуть на Региса с разных сторон. Уж очень не хотелось ему оказаться в том же положении, что и много лет назад.
Что ж, если Эмиель не видел здесь угрозы, возможно и ему, Детлаффу, стоило хоть немного расслабиться. Погладив мышь указательным пальцев по маленькой головке, пока та увлеченно лузгала насыпанное семя и сыр, вампир вернулся к лошади. Порылся в седельных сумках, зайдя с другого боку, вынул мешок с зерном и бросил на пол, предварительно развязав тесемки.
- Шить? Запас не смешных шуток на сегодня исчерпан? - Бросил Регису чистую рубаху. - Смысла чинить ее нет, кровью залило. Штанов, к сожалению, как и запасного кафтана мы не брали. - Расстегнул сюртук, бросил поверх седла и с наслаждением размял пальцами затекшие плечи и шею. Ослабил верхние пуговицы на своей рубашке, дышать сразу стало легче, не смотря на неприятный спертый воздух.
Подхватив одеяло, обошел коня, еще не сообразившего, что перед его мордой лежит мешок с зерном, и приблизился к койке, на которой устроился Регис.
- Придется снять шины, - шить Детлафф умел, однако не потому, что время от времени возникала потребность починить собственную одежду. Последнюю проще покупать сразу новую, ну, или красть, бывает и такое. Среди его навыков все же нашлось место чему-то кроме убийств и гона добычи, во что, вероятно, сложно было поверить. - Или заняться твоей одеждой уже утром, когда кости срастутся.
Замолк на некоторое время, невольно прислушиваясь и всматриваясь в пятно бледного света, бьющего сквозь узкое грязное окошко. Воздух был наполнен звуками, не несущими в себе тревогу или опасность: мышь, закончив с попытками выбраться, уселась на дно среди шелухи и, изредка попискивая, вылизывалась; конь переступал с ноги на ногу, тряс головой, звеня своей сбруей; скрипела от любого движения койка, раздражая чуткий слух; падал снег, вероятно за эту ночь их следы на дороге будут скрыты.
Потом, вздохнув, снял перчатки и положил на угол койки, надеясь потом их там же и найти. Развернулся боком к Регису и развязал узелки на веревках, удерживающих шину на ноге. Отложил обрубки крепкой ветки в сторону, осмотрел разорванную в месте перелома голени ткань. Дыра была неаккуратная, но тут достаточно будет стянуть края и зашить. Пожалуй, не придется даже снимать штаны, шину можно наложить потом сверху.
Следом за этим пришлось рассмотреть дыру в области сердца, вокруг которой было довольно темное, успевшее загрубеть на холоде, пятно крови. Может найдется из чего заплату сделать.
- Сам снимешь или тебе помочь? - На второй шине он тоже уже развязал узелки и отложил в сторону. Сейчас Регис как никогда напоминал человека, такой же хрупкий, требующий весьма деликатного отношения к себе и своим конечностям в особенности. В противном случае время его выздоровления может затянуться. Хорошая вышла бы шутка: сколько раз можно ломать вампиру кости...
Встал, нужно было найти швейные принадлежности и то, что не жалко разодрать и пустить на лоскуты, то есть, на заплату. В одной из забранных с серой лошади сумок должно найтись что-то подходящее. Где-то была холстина, достаточно крепкая, она подойдет. Детлафф уже знал, чем придется отвлечь Эмиеля на время, пока его руки будут заняты иглой. Глядишь, старик и уснет, получив свою дозу.
Отредактировано Детлафф (2016-10-08 15:01:55)
— Что ты, Детлафф! Я только-только начинаю шутить, — серьезно до одури констатировал Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, задумчиво растирая подбородок и приходя к выводу, что раз уж настало время избавиться от следов былых побед, неплохо было бы заодно побриться. Воистину. Для полного сходства с восставшим из могилы отшельником чуть более, чем среднего возраста не хватало сущей пустяковины — густой бороды и, быть может, как бы невзначай забытой в ней куриной косточки.
— Чувство юмора, между прочим, друг мой Детлафф, одно из основополагающих свойств целостной и гармоничной личности. Но, думаю, к этому вопросу мы вернемся как-нибудь позднее.
Потревоженные кости отдавались болью. Регис терпел. Очень не хотелось показаться слабым сверх надобности. И приумножать стыд. Стыд, который так или иначе никогда, ни через год, ни через пять, ни через сотню лет не забудется. Как ни через год, ни через пять, ни через целое тысячелетие не сотрутся из памяти вот эти вот самые дни и месяцы доселе незнакомого, а потому еще более страшного, еще более стеснительного — до дрожи ненавистного, но вынужденного, повторял изо дня в день Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, закономерного, необходимого, и все-таки — задери его черти — унижения.
А что самое мерзкое — острая потребность в крови была отнюдь не худшим его проявлением. Худшим его проявлением было осознание себя не целостной и гармоничной личностью, но обузой, гротескной пародией на себя прошлого. Философа, ментора, гуманиста в конце концов и, безусловно, очень, крайне, феноменально опасного хищника.
Регис выдохнул. Потревоженные кости отдавались болью. Мышь скреблась в чугунке. В дальнем углу комнаты что-то заскреблось в ответ, что-то хрустнуло. Черной, юркой тенью к чугунку приблизилось нечто. Мелкое, серое, верткое. Крыса, позволяя Детлаффу демонстрировать, честно признать, довольно неожиданные таланты костоправа, портного и лекаря, едва заметно выгнул брови Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой. Впрочем, для волнения у их перенесшей все тяготы недавнего путешествия спутницы причин не было. Бортики чугунка, помимо охранной, выполняли еще одну не менее и даже более важную функцию, — преграждая путь внутрь малогабаритному противнику, образовывали надежную защитную линию. Не ворвешься, не вырвешься.
— Боюсь, Детлафф, мне никак не обойтись без помощи, — улыбнулся, не разжимая губ, Регис. — Нет, вероятно, я бы мог справиться и сам, однако без нужды ничуть не хочется компрометировать себя как профессионала и лекаря. Доверюсь твои талантам. Уже доверился, Детлафф, уже доверился...
В такие моменты — наивысшего унижения — всегда приходило на выручку оно, не до конца изученное, не совсем понятное, не известно, когда нужное, а когда лишнее, тем не менее, какое-никакое, но чувство юмора.
— И раз уж ты не против визита к друидам... обратного я не услышал... самое время определиться с наиболее оптимальным маршрутом до Туссента. К слову, если тебе любопытно... мфссс... — против воли зашипел Регис, когда последняя шина заняла позицию рядом с первой. — Терпеть не могу Туссент. Никогда не любил. Что до кафтана, рубахи и трудностей штопания в походных условиях... сниму сам.
Продемонстрировал. Рана на груди давно зажила, рубец почти разгладился.
— Да, напомни, если забуду: в следующий раз — исключительно в целях потребительства — недобрых... людей будем обирать догола.
Убедившись, что в чугунке ловить удачу ей нечего, крыса подобралась к коню Детлаффа. Обнюхала мешок с фуражом, пошевелила вибриссами, умыла мордочку, постояла столбиком и тем же смазанным прочерком скрылась в дальнем углу комнаты. Надо думать, жажду дармовщинки побороло желание инстинктивно необоримое — жить.
- Надеюсь следующего раза не будет, - наконец в одной из сумок Детлафф отыскал сверток, в который была замотана катушка ниток с иглами. Среди них нашлось и несколько изогнутых, несомненно, необходимых для зашивания ран. Тут же нашлась искомая холстина, от которой он ножом отрезал лоскут нужных размеров.
- Кажется, ты не ожидал, что в этом вопросе я сумею тебе помочь? - Спросил, когда вернулся на койку. Крыса в тот момент, когда вампир начал движение по комнате, слиняла туда, откуда явилась. Хорошо, что с мышью ничего не случилось, но все же... чугунок он взял и поставил Регису на колени. Не хотелось испытывать судьбу во второй раз, кто знает, может чуть позже она вернется с более решительным настроем.
Зашуршал, перебирая зерно в мешке, конь. Детлафф остановился у койки, не садясь.
- Сейчас вернусь, - сцапал одну из глиняных чашек и вышел на улицу, не закрывая за собой двери. Эта ситуация одинаково не нравилась им обоим, но по разным причинам. По очень, очень разным причинам. Никогда он не думал, что окажется в такой тесной связи со своим прошлым.
Снег у дома был девственно чист, ни следов, ни грязи. Заметало в сугроб пристройку, где он сначала хотел оставить коня. Что ж, хорошо, что не сделал этого. Отошел чуть дальше, набрал горсть снега в чашу, пытаясь отмыть с нее пыль и грязь. Это заняло какое-то время. Только закинув в емкость очередную порцию и растирая стенки, Детлафф понял, что сейчас просто напросто тянет время.
"Ладно, все равно ничего не изменится," - встал, отряхнул снег с рубашки и волос, у порога оббил сапоги. Ничего не изменилось, но ван дер Эретайну показалось, что произошли какие-то перемены. Ах да, мышь, тишина, но проверка показала, что зверек был на месте и даже жив.
Присел на край спального места, пристроил глиняную чашечку на колене и закатал повыше рукав рубашки. В руках уже держал нож и почти, почти, без промедления полоснул себя по запястью. Кровь стекала в емкость, рана не закрывалась, вампир продолжал держать клинок в ней. Конечно, в прошлом это было не так, совершенно иначе. Его никто не спрашивал, а он не имел возможности отказать. Когда чашка наполнилась достаточно, Детлафф убрал клинок, отложив на колченогую табуретку, стоявшую в ногах кровати. Стальное перо по прежнему было в крови, чей запах сейчас разносился по комнате.
- Держи, - протянул емкость, мельком посмотрев на Региса. Кажется, даже нервно сглотнул и едва удержался от желания поморщиться. Казалось, что о том случае длинною в несколько лет можно было забыть...
- Предлагаю с рубашкой подождать до утра, - взял одну из снятых шин и веревки. Сначала Детлафф ван дер Эретайн думал о том, чтобы закрепить ее поверх новой рубахи, но лучше было не торопиться. Чешуйчатая ветка сосны все еще источала характерный этому дереву аромат, но перебить запах крови могла с трудом. Невольно растер ее, усиливая аромат. На месте перелома кожа уже полностью зажила, но остался крупный лилового цвета синяк, по краям уже начавший желтеть. К утру если что и останется от травмы, так это пятна сходящего синяка. Закрепив шину, вампир решил заняться в первую очередь штанами, чтобы и вторую закрепить раньше.
Подвернул рваные края внутрь и закрепил нитку на ткани. Толстая игла с легкостью пронзала грубое полотно, засохшая кровь нисколько не упрощала задачу.
- К седлу тебя, очевидно, привязывать надо. - Проворчал, разбавляя тишину, хотя в другой раз даже не обратил бы внимания на отсутствие посторонних бесед. Сейчас тишина была иного рода - неловкая, физически ощутимая, неприятная. Чувствовалось, что в ней повисли вопросы, поднимать которые совершенно не хотелось.
На замечания Детлаффа Регис пожал плечами. Их общение редко когда выходило за рамки одностороннего монолога, в продолжение которого — то ли от скуки, то ли в подтверждение, мол де, оказывается, он не утратил ни права, ни голоса — Детлафф время от времени позволял себе реплики, мягко выражаясь, иронического характера.
Нынешний разговор, по всем признакам, исключением не был и быть не планировал.
— Сдается мне, твой большой друг меня либо не слушает, либо игнорирует, — хмыкнул Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, подтягивая чугунок поближе, опуская на дно раскрытую ладонь. Мышь среагировала мгновенно — бойко семеня лапками, забралась до запястья, пискнула, развернулась и, щекоча кожу шершавым хвостом, принялась грызть ноготь левого большого пальца. Заведомо безнадежное предприятие.
— Жестковато, да?
Мышь чихнула; чихнув, уставилась на вампира очень умными, очень лукавыми, блестящими, проницательными не глазами, но глазками.
Глазами или глазками, в которых Регис при всем желании не видел, потому что никак не мог увидеть себя. Собственное отражение. Еще не монстра, но объективно — чудовища.
Больного чудовища.
Зрелище наверняка было отвратное. Крайне отвратное, страшно отвратное, отчаянно хотелось верить — какое угодно, лишь бы не жалкое.
— В целом, — размышлял Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, поглаживая мышь между лопатками кончиком ногтя левого указательного. — Я привык. Ко мне вообще редко прислушиваются, очевидно, полагая: суть моей... хм-хм... элоквенции — в наслаждении звуками родного и любимого голоса. Эта не так, мой маленький друг, категорически не истинно. Понимаешь, я...
Дверь скрипнула. Пахнуло холодом.
Мышь пискнула, возвращаясь тем же маршрутом, затаилась на дне чугунка. Крохотная, сосредоточенная, рыже-серая.
Произошедшее в дальнейшем шокировало. Шокировало настолько, что впервые, должно быть, за всю свою без малого сроком в полтысячелетия жизнь Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой потерял дар речи. Онемел, абсолютно не понимая, что происходит и сверх того — абсолютно отказываясь принимать происходящее.
— Ты, Детлафф, издеваешься? Упражняешь на мне чувство юмора? — холодно, без интонации произнес Регис, только сейчас замечая — ну надо же! чашки с кровью он не выпустил и даже держал как-то осторожно, очень и очень бережно.
— А если не издеваешься... если не издеваешься и не шутишь, Детлафф, за кого тогда, позволь узнать, ты меня принимаешь? За бруксу с переломом челюсти? За трупоеда? За падальщика? За одуревшего от вседозволенности... — Регис сглотнул. От вида крови в глиняной чашке тянуло блевать. Долго. Может быть, безостановочно. — За одуревшего от вседозволенности каннибала, готового выжимать последнее из сородича? Без зазрения совести питаться от того, кто волей-неволей, а сделанного не воротишь, стал тебе ближе брата? Ох, Детлафф... Что же ты делаешь...
Регис шумно выдохнул. Да, в потреблении крови сородича ничего приятного не было. Но было другое. Нечто сакраментальное. Ритуал. Тяжелое и тягостное, а все-таки таинство.
— Убери это. И убери немедленно, — опуская чашку на край койки рядом с Детлаффом, тоном не пророка, не философа, не ментора; тоном того, кто готов говорить сам, ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не допытывая от других лишнего, произнес Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой. — Ты ведь мой друг, Детлафф. Друг. Не скотина, фасованная по тарелочкам в приятных пропорциях... Не веришь? А, впрочем, можно не спрашивать. Я же вижу. Отлично вижу — тебе не верится.
Вы здесь » Ведьмак: Глас рассудка » Книжные полки » Гемоглобин (Ангрен, февраль 1268)