Смеркалось. С виду небрежным, но преисполненным трепетной нежности, движением Себастьян поправил модную куртку по модному в Новиграде фасону и насвистывая веселую студенческую песенку подошёл к корчме. Пить сейчас он не собирался, но окна этого заведения были выполнены в такой чудной манере, что совершенно не давали никакой возможности узнать о том, что творилось внутри. Но в силу этого забавного свойства, стекла вполне прилично могли послужить хоть и мутным, но всё же зеркалом. Уставившись на своё расплывчатое отражение, Себастьян силился найти достойный компромисс между своими непослушными волосами и новеньким ярко-алым беретом с небольшой позолоченной декоративной пуговицей. Хотелось бы взять с пером, да гордость не позволила - он же не рифмоплёт там какой-нибудь, а вполне себе пристойный дворянин. Покрутившись с минуту, он нашёл свой внешний вид весьма приличным и удовлетворенно кивнул Берет определенно ему был к лицу.
   Несмотря на поздний час, ему даже удалось раздобыть недурной букет гвоздик и сейчас Себастьян, придерживая бьющий по бедрам меч, бежал к … А впрочем, обо всем по порядку. После Бан Арда и Таннеда, адепт-ренегат плотно обосновался в Редании, где не раз видели чародейку, которая остро его интересовала. Но если кто и способен изгнать мысли о женщине, то только другая женщина. Познакомился он с ней в городском саду. Мраморная кожа, прелестное личико, интригующее вздымающаяся при дыхании грудь под изящным, но скромным платьем - словом, полный набор той, кто могла бы похитить сердце любого студента. К тому же, молоденькая! По ощущениям ни на год не старше самого Себастьяна. И началось всё, можно сказать, классически: она наслаждалась пением птиц, а он заплутал. И коль скоро другой жертвы для туриста не нашлось, он вынужден был оторвать мазель от её глубокомысленного занятия. Сесиль - она была столь любезна, что даже представилась ему. И прекрасна настолько, что имей Себастьян с рифмой чуть более компромиссные отношения, то непременно посвятил бы ей сотню песен, а то и все две. К счастью, к своему поэтичному дару он относился с холодной объективностью и, демонстрируя чудеса слежки, с неделю то тут, то там сталкивался с нею. Подловив момент - передал записку и в следующую же встречу получил ответ. Она назначила ему встречу.
   Насвистывая по черт знает какому разу мелодию, Себастьян стремился попасть в третий переулок за фонтаном, на восток. Несмотря на то, что с одинаковой вероятностью его могла ждать как зазноба, так и толпа крепких молодчиков, желающих дать понять нерадивому поклоннику, что ему тут не рады, он искренне верил в то, что его настойчивость и юношеское обаяние пробили брешь в крепости дамского сердца. На секунду он затормозил лишь за тем, чтобы задуматься: а не взять ли немного вина? Впрочем, идею он отбросил достаточно быстро. Букет свежих гвоздик прекрасно сойдёт за жест, выражающий почтение, а что вино … О, Сесиль несомненно была достойна по меньшей мере Эст-Эста! Но, к несчастью, от отца ждать денег не приходилось ещё достаточно продолжительное время, а после покупки щегольского берета его кошелек изрядно исхудал. И коль скоро возможности купить приличного вина он не имел, поить даму своего сердца дешевым пойлом он почитал высшим оскорблением.
   “Ах, Сесиль, скоро, совсем скоро я буду рядом. Ужель с вами я познаю всю глубину страсти, нимфа вы моя ненаглядная?.. Так, главное не сказануть чего-нибудь подобного рядом с нею. Только комплименты в рамках приличия и лёгкие вкрапления Старшей Речи. Незачем вот так вот сразу брать милашку нахрапом. Нам же ещё предстоит столько ночей вместе, столько тайных встреч!..”-. замечтавшись, Себастьян чуть не угодил под повозку. Бранясь с возничим, которому юношеский дух и сладкие грезы не были известны уж, по меньшей мере, лет двадцать, Себастьян даже хватанулся за рукоять меча. Но обнажать его не стал - час поздний, а объясняться со стражей, носящей на себе реданского орла, очень уж не хотелось. Да и непросто будет им объяснить почему он, весь такой из себя славный, орет на простой люд да хватается за меч не в привычной Темерии, а здесь, в Корво. А потому, лишь махнув рукой, он продолжил свой путь.
   “Так, вот и третий. А вот и она!”,- войдя в необходимый переулок, несмотря на темноте, Себастьян мигом узнал в фигуре на отдалении свою зазнобу. Обуреваемый целой волной чувств и покраснев до самых кончиков ушей, слившись в единой цветовой гамме с собственным беретом, он быстрыми шагами поспешил к ней. Да поспешил столь резво, что даже не заметил как в переулок с другой стороны юркнула другая фигура.

Юношеская горячесть - страшная сила. Ни на мгновение не сбавляя шага, подлетел он к дамочке и готов уж был вычурно поклониться и взять её нежную ладонь, как вдруг его прервали. Причем прервали способом очень невежливым и грубым. И это, конечно, маневр совершенно непростительный. Улыбнувшись Сесиль, Себастьян прошептал:
   - Не извольте беспокоиться, хорошая моя. Я разберусь с этой мерзавкой и мигом ворочусь к вам, соскучиться не успеете!-, неуклюже все же клюнув неловким поцелуем её ладонь, он поспешил сунуть букет в нежные пальцы девушки и выпрямился. Сейчас главное всё сделать красиво - явление героя и защитника девичьей чести, в конце концов. Не сильно торопясь, фон Эймар в очередной раз поправил свой берет, всем своим видом говоря: “ну, девка, обожди, сейчас я с тобой поговорю, вот только в порядок себя приведу”. Сумку с разнообразным алхимическим барахлом умелым движением Себастьян закинул за спину - звон склянок и колб при каждом ударе сумки об бедро был просто невыносим и здорово рушил его образ такого-то героя.
   “Щенок, значит? Такая вот риторика? Да я тебя, курва, сейчас за такие дела знаешь как отделаю? И ведь надо же было тебе, холера, именно сегодня и именно сейчас припереться в этот переулок …”,- с такими вот мыслями, закончив весь ритуал своих нехитрых приготовлений, Себастьян нарочито медленно двинул в сторону незнакомки, положив ладонь на рукоять меча. Впрочем, это скорее для собственного успокоения. Себастьян освоил разве что самые базовые приемы фехтования, да и то практиковал их лишь в детстве. А в Бан Арде в ходу были посохи, камни, кулаки, магия: словом всё, что без труда можно найти на мостовой близ студенческих кварталов. Да и сам меч, что уж говорить, качества был отвратительного - адепт приобрел его исключительно для тех случаев, когда холодная сталь является не инструментом решения проблемы, но грамотным и немаловолнительным аргументом в переговорах.
   - Нет, это просто возмутительно! Ты кого щенком-то смеешь обзывать? Ты, кметское отродье!-, сложив руки на груди, Себастьян гордо вскинул подбородок и оценивающим взглядом изучил девчонку,- Как видишь, леди с тобой разговаривать не желает. А коль скоро не желает - шла бы ты отсюда, девка. А то ведь не посмотрю, что сиськи отрастила: отделаю так, что надолго охоту к честному люду в подворотнях приставать отобью.
   Что же, бравада получилась вполне приличной. Но, что немаловажно, слишком дерзкой. С каждым словом Себастьян все сильнее это осознавал. Что, однако, не мешало горланить все увереннее, уже чуть ли не срываясь на крик. А вот увидеть сейчас реданских стражников он был бы совсем не против. При ближайшем рассмотрении костюм дамочки говорил о ней куда больше, чем слова: не было никаких сомнений, что вот так вот подстерегать жертву в подворотнях ей не впервой. Только поцапаться с опытной наёмницей ему не хватало … Но всегда оставался шанс, что вся её расчудесная одежка такая же фикция и мистификация как меч на поясе Себастьяна.
   Чужая душа - потёмки. Но чудесный свет на происходящее может пролить магия!
   Уж скоро год как Себастьян покинул Бан Ард, но магию он помнил. И коль скоро хорошо помнил, не раз её применял. А значит, будь она хоть трижды душегубкой, рядом с настоящим чародеем у неё шансов нет! Швырнуть кинетическим ударом, поднять щит, может пару фокусов для черни … Фон Эймар остолбенел. Силы будто бы нет! Или нет, есть. Но будто бы зерриканская танцовщица: смотри да чувствуй сколь угодно долго, да коснуться не смей. Магия будто бы исчезла из этого места. Себастьян сощурился: нет, кольчуга ен из двимерита. Он и чувствовал себя превосходно. Только лишь не мог сотворить ни одного заклинания. Значит, остается меч? И скрестить его с вот этой вот? Отчего бы и нет. А с причиной своего магического бессилия он разберется после. Если это самое “после” у него вообще будет. К тому же, было и против наёмников одно средство:
   - Я - барон фон Эймар и эта девушка под моей защитой, ты не смеешь и пальцем её коснуться. Не говоря уж о тех, кхм, “диалогах”, которые ты собиралась тут вести. Что, ужель пребываешь в такой нужде, что готова и совсем невинную девицу тронуть?-, Себастьян как можно более театрально усмехнулся и, тоном заправского патрона, продолжил,- Ах, что за грязная и черная душа - и за презренные-то монеты! Дело всего лишь в деньгах? Это вопрос решаемый.
   У наемников чести нет - это ему папка сказывал. А уж он, папка-то, в этом деле понимал: разок он был крепко бит, когда ядром своей рати додумался сделать этих вот душегубов, продающих клинок за монеты. Сделай такому щедрое предложение и он твой. По крайней мере, до следующего щедрого предложения. Оставалось лишь надеяться … Нет, не та то, что у Себастьяна хватит денег откупиться. А на то, чтобы девка не оказалась идеалистом с принципами. А то наёмничья честь, сами понимаете, странный предмет: люди за неё гибнут, а самой её и нет.

Себастьян, гордо оттопырив нижнюю губу, кивнул. Кажется, дамочка сообразила, что противник ей откровенно не по зубам и отказалась от своих вне всяких сомнений злодейских планов, едва лишь столкнувшись с этим образчиком рыцарской доблести. Ох уж эти наёмники! Готовы взяться за любую работенку, стоит только им почувствовать звон монет. Оставалось лишь радоваться, что хотя бы одну заблудшую душу он сегодня остановил от свершения злодеяния. К тому же, насколько в этой темноте он мог судить, она была весьма хорошенькая … Только вот, кажется, подобное воодушевление было преждевременным - невинная овечка оказалась зубастым таким волчарой в овечьей шкуре. рассыпаясь в лживых извинениях, она подошла к Себастьяну и, нарушая все возможные законы вежливости и поединка, умелым ударом дала ему под дых.
   “Ах ты же … Сучка вероломная … Ну, держись”-, задыхаясь от мощного удара, ошибочно принятого бедным фон Эймаром за праведный гнев, Себастьян закашлялся и облокотился на стену. Конечно, битым быть ему было не впервой - он всё же был студентом! В том числе битым и таким вот коварным способом. А потому, памятуя свой опыт, он поступил  наиболее тактичным образом: заткнулся и ожидал дальнейших избиений. Чтобы, значит, на прочность себя проверить. Выдержит? Значит, можно смело ловить момент и идти в контр-атаку. А коли нет … Ну, тады ой!
   “Заливайся-заливайся, баба. Вот только отдышусь и уж я тебе покажу … Больно-то как, у неё там чугунные рукавицы что ли?..”-, невольно Себастьян обернулся к даме сердца своего и заметил, что Сесиль ретировалась с поля боя, видимо. когда заварушка только началась. Первой мыслью, разумеется, было восхищение: какая же молодец, не стала играться в переходящий приз и при опасности оставила переулок. Но вот мысль вторая … Знаете, есть такая эмоция - улыбка разочарования. И Себастьян сейчас являл её столь естественно, что хоть картину пиши. Раз уж сюда не спешила стража, призванная на помощь, оставался всего один вариант. А заключался он в том, что его без всякого сожаления и задней мысли бросили. А значит в переулке с опытной наемницей Себастьян оставался наедине. Хотя, столь ли опытной? С другой стороны, её умений хватило, чтобы быстро навалять бывшему адепту Бан Арда. И всё бы да ничего, если бы этим самым адептом не был фон Эймар. Но допустила она одну ошибку - дала ему время прийти в себя.
   Последний раз тяжело вздохнув, Себастьян ощутил, что силы к нему вернулись, а тело своё контролирует он в полной мере. Стало быть, пришло время для реванша. Мысль воспользоваться мечом он отбросил сразу: холодное оружие всегда выводило драку на принципиально другой уровень, а там уж, увольте, ему с наемниками тягаться не хотелось. Дурацкая магия тоже оставила его в решающий момент. Но не знания. Стащив с макушки свой дорогой берет, он приложил его к лицу, а вторую руку запустил сумку. Незнакомка, судя по всему, была занята Сесиль и совершенно не обращала внимания на то, что творилась за её спиной.
   Легонько-легонько.
   Шаг за шагом.
   Приблизившись к наёмнице, Себастьян уже знал что делать. Старый-добрый проверенный трюк. Одна рука держала берет у лица, вторая покоилась на заветном мешочке в сумке, а мозг судорожно благодарил всех людских богов за то, что его кожаные ботинки позволяли безшумно скользить по мощеному переулку. Хитро сощурившись, он резко свистнул. душегубка повернулась и тут же получила в лицо мешочком с перемолотыми волокнами Хана. Несколько капель этого средства гарантировано бы упекли её в лазарет, да вот только не пиво в корчме они пили. Но и порошок был хорош: одного вдоха достаточно, чтобы сильно закашляться, да заслужить сильнейшее головокружение. А много ли она сможет, если даже не сможет сконцентрировать на нем взгляд:
   -  Расскажи мне, курва такая, про решаемые вопросы!-, лёгким движением сняв с пояса меч в ножнах, Себастьян широко замахнулся и ударил незнакомку по бедру, справедливо рассудив, что нечего травмировать колени,- Или что же, чуть позднее ещё не настало? Ну, я тебе задам сейчас, мразота …
   Пару раз не сильно, но вполне ощутимо съездив дамочке по ребрам, Себастьян запустил руку в свою сумку. Конечно, мазелей бить низко, подло и вообще недостойно дворянина. Вот только наёмница, творящая злодеяния за деньги, едва ли мазелью могла считаться. Особенно после того бесчестного удара - теперь она вполне себе соперник в фехтовальном зале! Меч, правда, был только у Себастьяна, но разве могла его сейчас посетить мысль о несправедливости своих действий? Особенно после того, как надежды на сладострастный вечерок растаяли как утренний туман.

Однако, вполне мотивированная злоба ушла. Вот верно же говорят — коли злобишься, так найти какой-нибудь устойчивый к побоям объект и вымести на нём все свои дурные эмоции. И, значит, очистившись таким нехитрым ритуалом, отправляйся по своим делам. Внезапная наёмница, правда, предметом не была и у Себастьяна на мгновение возникла мысль, что с побоями он все же немного переборщил. Да и несимметричный ответ получается: она-то наподдала ему всего разок, а он вон как разъегорился.
Опустив меч, он тяжело выдохнул. Всё, устал. Да и эмоциональные переживания сказывались — ну как же! Романтический вечерок превратился в отнюдь не романтическое побоище. Радовало лишь то, что из него он сумел выйти победителем. Отбросив бесполезный клинок, он под аккомпанемент содрогающейся от рвотных позывов бабы поднял мешочек, ставший залогом его победы. Всё плохо: большая часть молотых волокон ядовитой травушки осела на симпатичной мордашки злейшего врага, коварно лишившего фон Эймара дамской ласки.
   “Вот же дела …”, — Себастьян ещё раз оглядел жертву своего неуёмного юношеского гнева. Наверное, стоило бы извиниться, но парень совершенно справедливо отметил, что сейчас это волнует дамочку меньше всего. Вообще, по-хорошему стоило бы удирать, но …
   — Ой — , только и смог выдавить из себя Себастьян, увидев внезапно влетевшую назад в переулок Сесиль. И хоть поначалу радости его не было предела, барчонка ждало разочарование: вернулась она без стражи и не от переизбытка амурных чувств, а потому как стала жертвой внезапного интереса огромной мохнатой псины. Интереса, надо сказать, весьма очевидно. Не успел фон Эймар сориентироваться, как вдруг начинается полная свалка. Его зазноба спотыкается об наёмницу, падает, злобная псина кидается на неё — словом, натурально карнавал! Но наслаждаться процессом терзания дамы сердца Себастьяну помешали как внезапно нахлывший, снова, приступ рыцарских чувств, так и принципиальная убежденность в том, что собаки терзать людей по подворотням не должны. По крайней мере миленьких.
   — Ну-ка пшла! Нахер отседова, собака ты дикая — , подхватив брошеный меч, Себастьян подбежал к дворняге, наслаждающейся лодыжкой Сесиль и уже отработанным движением ударил её по хребту. Собаку взвизгнув отскочила, но бежать с поля боя не спешила. Напротив, угрожающе зарычала, обнажая жёлтые измазанные кровью клыки. И пусть псина была немаленькая, а облик её со всех сторон ужасен, Себастьян только получше перехватил меч и приготовился к атаке: в самом деле, не бояться же какой-то дворняги? Атаки, однако, не последовало. Не иначе как оставляя право за фон Эймаром считаться единственным альфа-самцом в подворотне, псина заскулила и, поджав хвост, поспешила ретироваться.
   “То-то, курва. Ишь, собака, клыки ещё свои злючие скалит … Ох, Сесиль!” — , не успев насладиться свой победой, Себастьян кинулся к извивающимся в интригующих позах девушкам: вот что бывает, когда одна пытается подняться, а другая в силу неудобного платья, сделать это ей мешает. Нежно подхватив под талию Сесиль, барчонок стащил её с наемницы и, присев на колени, прижал её к себе, баюкая будто дитя малое:
   — Тише, тише, милая. Теперь всё хорошо, всё слав … Да что же это такое-то! — , переулок начинал напоминать центральную площадь во время ярмарки. Вообразите себе, в неё снова кто-то вошёл! И даже не кто-то, а целая группа из трех незнакомцев. Молодые, его возраста. И все при оружии: возглавляющий экспедицию с мечом на поясе, а его сопровождающие с увесистыми дубинами из лакированного дерева. Из очевидных плюсов — это не городская стража. Из очевидных минусов — опять же, это не городская стража. Процессия остановилась и парниша с мечом, судя по всему представляющий из себя лидера группы, внимательным взглядом обвел всех участвующих: Себастьяна, лежащую в его объятиях Сесиль и пока безымянную наёмницу. Условно, фон Эймар решил для себя, что зовут её как-нибудь забавно, например, Хавронья. Но в кабаках-то точно называет себя не иначе как, не знаю, Разящая Хавро или вроде того. Впрочем, не об этом сейчас.
   — Н-да, чего и стоило ожидать — шлюшка не справилась. Ну и ладно — , протянул лидер всей этой гоп-компании, оправляя синий камзол, — Значит, дальше так. Вставай, крысенышь. Давай-давай, вскочил, говорю, сучий сын.
   — Ты сам-то, мразота, кто будешь? — , аккуратно отпустив Сесиль, Себастьян перехватил меч и поднялся, всем своим видом пытаясь не показывать, что расклад трое на одно — суть есть подлость и участвовать в драке на таких условиях ему ужасненько не хочется.
   — Ты, сын шлюхи, говоришь с виконтом Ля Тур дю Пэном и я!..
   — А я - барон фон Эймар и говорю с скотским плодом свиньи и краснолюда!
   — Слышь, говно!
   — Мамаша твоя!
   И неизвестно чем окончилась бы эта ожесточённая, но лишённая оригинальности и изящества перепалка, если бы пыл оппонентов не остудили самым неинтеллигентным способом — вылив на них ночной горшок.
   — Хлебальники закройте, пиздюки! Полночи, сука, орете, спать людям добрым мешаете! Ну-ка исчезли нахер, пока я не спустился.
   Оказавшись в состоянии, которое описанию едва ли поддается, Себастьян с мгновение пустыми глазами смотрел на виконта, отвечающего барчонку взглядом не менее пустым, но от длительных размышлений о том как они-то — дворяне! — до жизни такой дошли их обоих освободил страшный рык, раздавшейся из-за спины Себастьяна. Ровно в том месте, где он оставил Сесиль.

— Мэтр Бурах, это что же получается: оборотничать тоже можно по-разному?
— Оборотнями, Себастьян, становятся по множеству различных причин. Однако, основными из них остаются передаваемая по наследству болезнь, известная как ликантропия, и проклятие, форма которого также различна. Важно понимать, что сам термин “оборотень” собирательный и, на мой вкус, слишком общий. В частности интересные сведения о волколаках можно подчерпнуть из книги “Проклятия и проклятые”. Хватит вертеться, я все же на твой вопрос отвечаю!

   Со всей для себя очевидностью Себастьян понимал, что с тремя за раз ему управиться светит ещё меньше, чем зарыться в юбки Сесиль. Бахвалиться, впрочем, это никак не мешало. Да и в душе всё же тлела надежда, что виконт Как-Его-Там-дю Пэн - настоящий человек чести и, стало быть, будет избивать его в гордом одиночестве. Или в этом же самом одиночестве от фон Эймара получать тумаки - бывший адепт Бан Арда иллюзий относительно своего фехтовального мастерства не питал, но все же некоторое время обращению с мечом посвятил. В том, что предполагаемая дуэль случится именно на мечах он не сомневался — благородные всегда предпочитали выяснять отношения холодной сталью, а не с помощью куда менее благородных тумаков. Однако, дю Пэн не спешил приступить к делу. Напротив, изобразив на своем лице крайнюю степень испуга, он и его “ганза” сделали шаг назад. Ошибочно приняв себя за предмет их ужаса, Себастьян воодушевился:
   — Ну что, сукины дети, плясать буде … — , он не успел договорить. Если первый приглушенный рык из-за спины и прошел мимо его внимания, то второй заставил невольно оглянуться. И здесь — уж бахвалься, не бахвалься — его охватило одно-единственное желание: бежать, бежать нахер из этого переулка! Милая Сесиль, чью честь он здесь с рвением мифического героя отстаивал от всё прибывающих противников, превращалась в самую настоящую чудь. Очаровательная девица, не стесняясь его неокрепшей психики, на барских глазах стала оборотнем, но каким-то странным. Но какого-то странного: Себастьян, как и многие, искренне полагал, что оборотень всегда оборачивается во что-то волкоподобное. Что же, сказывался малый опыт общения с разного рода монстрюками, коие были областью работы ведьмаков. Тем не менее, Сесиль превратилась в какую-то дикую помесь гуманоида и что-то из семейства мышей. Зрелище, господа, скажу вам прямо — отвратное!
   Не успел фон Эймар в полной мере реализовать свою идею рвануть куда-подальше, молодчики виконта поспешили использовать дубинки по назначению. Правда, не отношении сынка барона, а Сесиль. И как бы воспаленное чувство благородства не требовало от него немедленно броситься не-даме на помощь, но Себастяьн совершенно справедливо рассудил, что ввиду вскрывшихся подробностей биографии девушки, их непорочный союз отныне расторгнут. Правда, состояться он в любом случае даже и не успел.
   “И что эта девка нашептывает … Этому?” — , было страшно. Но сильнее страха было удивление — вот как так оно всё получилось? Вот верно же говорят, что всё зло от баб. А превратившаяся в огромную крысу Сесиль злом наверняка была. Ну или хотя бы злобненькой: фон Эймар вжался в стену, когда она начала раскидывать дружков дю Пэна. С подачи, кстати, наёмницы. То ли животная ярость, то ли оскорбленная девичья невинность — что-то из этого превращало девицу в тот самый ужас, про который можно услышать в корчме от охотников на чудовищ или прочесть в старых книжках. И как бы не были красочны гравюры или впечатления изядно подпитых мастеров меча, всё это не шло ни в какое сравнение с увиденным. И лишь когда огромный мерзкий лысый хвост и повизгивающий виконт скрылись в улочках Себастьян позволил себе опуститься на мостовую. На неё же без всякого стыда его стошнило.
   Мысли путались, кусали подобно вечному змею друг дружку за хвост и снова продолжали переплетаться. На секунду барчонку даже подумалось, что он сошёл с ума. Слишком много событий для одного вечера и уж тем более для одного романтического свидания, которое на поверку оказалось таким же романтическим как “кукушкина гузка” обращеньем почтительным. Только сейчас его охватил настоящий испуг, но Себастьян, уж как умел, взял себя в руки. Мигом захотелось убраться из этого чёртова городка. После таких-то событий! Которые и обсудить-то толком было не с кем, а очень уж хотелось. То если не с …
   — Вот это вот ночка, право слово — , отплевавшись, Себастьян на слабеющих ногах подошёл к горе-наёмнице, причиной чьего неудовлетворительного состояния он сам же и стал. О чем она едва ли забыла, но фон Эймар рассудил просто: если уж и он после всего этого безумия обиду на неё не держал, то и она тем более держать на него зла не должна. К тому же, подумаешь, мелочь какая - всего-то толченые волокна Хана. Да и вообще, следуя старинной поговорке, судьба помянувших старое вот совсем не выглядит привлекательно. Покопавшись в сумке, он протянул девушке бутыль очищенной воды:
   — Вот, попей и промой нос. Лучше же станет. Ты уж не сердчай. А если всё же да — приношу свои глубочайшие извинения. Кто же знал, что всё вот таким вот обернется. Подрались и подрались — , невозмутимо продолжил барчонок, интуитивно всё же опасаясь получить по морде. Всё же вот так вот получить в нос отравой — это не хухры-мухры. Оставалось лишь надеяться, что наёмница она бывалая и к различным издержкам своей непростой профессии привычная, — Как тебя зовут-то, девица?

   — И запоминайте, значица, сукины дети! Лишь тот, значица, и в драчке, и с бабцой в постели всегда молодцом, кто картоплю жрёт в изрё … изрядних, вот, количествах! Потому что, значица, даже последней курве, как мамаши ваши, известно — мужицая силёнка вся в картопле да пиве — , бывалый сержант славной городской стражи Корво, с неожиданно поэтичным именем Исидор, самозабвенно учил молодняк премудростям жизни, чтобы, “значица”, в патруле не скучать, — Но пиво - енто пиво! Его в карауле и патруле, значица, никак нельзя. У нас тута служба, а не блядушник.
   Неспешно пройдя мимо фонтана, небольшой отряд в форме с символами Редании двинул вверх по улице. Ночь была приятна, спокойна и неожиданно для мая свежа. Вот дойдут сейчас до восточный стены и всё, можно назад в караульную. Исидор буквально физически ощущал вкус квашенной капусты с пряными сардельками, с которыми сегодня планировал вступить в тайную, но невероятно важную для судьбы его родного городка Корво битву. И говоря о недопустимости распития пива во время службы он, конечно, лукавил: с этим чудным напитком он также сегодня запланировал рандеву. Но мысли о гастрономических подвигах прервал истошный вопль, донесшийся откуда-то с конца улицы.
   Стража поспешила на звук и вскоре предстала пред отвратительным зрелищем — растерзанным телом и здоровенным монстром, всем своим видом напоминающим крысу. Из тупой окровавленной морды вырвался злобный писк, а чёрные глаза-бусинки забегали по стражникам. Не в силах сдержать эмоций, Исидор стянул с головы бандану, обнажая изрядно поредевшую с годами шевелюру:
   — Ну ёб твою мать, Наташа. Опять Грейсова дочка разъегорилась. Осторожненько, значица, парни. Аккуратненько. Самострел в гузно себе запихни, жопа ушастая! Аккуратненько! Без мечей.
   Светало.

Отредактировано Себастьян фон Эймар (2017-03-14 14:35:39)

— Кажется, “кметское отродье” забыла. Да, вот точно — его — , Себастьян в растерянности потер нос. Девка, судя по всему, все же обиделась. И немудрено! Фон Эймар помнил когда впервые сам вдохнул этого порошка — оставалось поражаться, что она вообще так быстро поднялась на ноги, — И вот решительно нет никакого повода обижаться! Ты первое всё дело довела до драки, так-то.
   Покрутив в руках отвергнутую бутылку, Себастьян откупорил её и отхлебнул, всем своим видом демонстрируя наёмнице все те удовольствия, от которых она отказалась. Слив немного воды в сложенную “лодочкой” ладонь, умылся. Незнакомка на контакт не шла ни в какую, но оно и к лучшему, наверное. Особенно с учётом того, что она подружилась с блохастою скотиной, укус которой и превратил Сесиль в …
   Себастьян тихо всхлипнул. Нет, решительно, всё это — слишком много. Одна драка, потенциал на другую, сорванное свидание и обладатель излишне нежных ушей с третьего этажа. Можно забыть о несвершившихся амурных подвигов: всё же он никогда не был любимцем женщин, которым Предназначением начертано перепортить всех девчонок в округе. О драках можно было и вовсе не задумываться — случалось барчонку и в морду получить, и этой самой мордой в грязь изрядно окунуться. А ведь даже этого уже достаточно, чтобы крайне огорчиться! Но был её и ужас. Первобытный, животный ужас. Себастьян столкнулся с тем, с чем никогда сталкиваться бы и не хотел. На расстоянии вытянутой руки от него стоял не просто оборотень, а совершенно отвратительное создание, натурально гуманоидная крыса-переросток. А вдруг ярость этой зверины пала бы не на виконта, а на него, на Себастьяна? Лежал бы сейчас растерзанный тут. А эта вот, “курва”, даже водички бы не подала.
   “Ладно, ладно … Наладится ещё, распогодится. Но страху-то натерпелся. Бесово отродье, бр-р-р-р. А я это вот ещё целовать собирался. Любовничек хренов!” — , фон Эймара передернуло и он с немалыми усилиями сдержал новые рвотные позывы. Теперь, даже если он и мог воскресить в памяти чудесный облик той-самой-милой-Сесиль, в картину неизбежно вклинивался голый крысиный хвост, кокетливо подмахивающий ему из под кучи юбок. Утерев слезы, а скорее размазав их грязью по лицу, он в очередной раз вздохнул. Вот не хватало ему ещё в подворотне разреветься как какой-нибудь побитой сучке. Стыдоба, что сказал бы отец? И чего он в Корво забыл, домой нужно было ехать. Хоть тот давно быть домом и перестал.
   — Ладно, мразота, курва или как там тебе больше нравится. Не хочешь помощи? Ну и пожалуйста, ну и не нужно! Тебе-то, уличной, поди такой расклад привычен. Вот и оставайся в этом идиотском переулке. А мне теперь здесь делать решительно нечего!
   Вздернув гордо нос, он собирался было удалиться, но заметил валяющийся на земле букетик. Медленно подойдя к нему, он присел и некоторое время внимательно изучал. Совершенно не так он хотел закончить этот вечер. Сесиль, бедняжка. А вдруг она просто проклята каким-нибудь отвратительным чародеем? Или, наверное, чародейкой. Завидующей её красоте. А он, он-то! При первых проблемах взял и наградил девушку презрением. Вот уж хорош — а ещё называется человек чести. Нужно найти её, нанять ведьмака, успокоить … Но — крысиный хвост.
   В просвете между домами мелькнула стража. Но даже не сомневался, что его ночные приключения плавно мутировали в утренние приключения для блюстителей порядка. Что же с ней теперь будет дальше?.. Схватив ненавистный букет, Себастьян что есть силы швырнул его куда подальше. Пустое, всё пустое! Несомненно, Сесиль нужно было помочь. Но как теперь-то, когда за дело взялась стража? А фон Эймар этих душегубов знал. Наверняка сейчас загнали её как какое-нибудь зверья и истязают до смерти. Или она уже успела обратиться: в этом случае истязают куда более приятным для себя способом. Барского сына в очередной раз передернуло. И, конечно, снова захотелось разразиться рыданиями. Правда, в этот раз уже от своей беспомощности. Он снова попробовал коснуться Силы. Ничего. Даже магия оставила его.
   — Если уж ты решишь, что жажда сильнее какой-то глупой наёмничьей чести — вот — , Себастьян аккуратно поставил откупоренную бутыль на мостовую. Хоть причина его бедствий и упёрлась рогами, милосердие остается милосердием. Или сострадание. Или совершенно крохотное чувство вины, — Да и умыться бы тебе. А то куда в таком виде … Ну, счастливо оставаться!
   Сдвинув на лицо многострадальный берет, Себастьян медленно поднялся и пошёл дальше по переулку.

“Ванну! Точно, первым делом — в ванну! А все вещи в стирку. Вот же угораздило … Ужасно провонял всей этой дрянью. А после Сесиль … Ох, милая моя Сесиль … Кхм, а вот после неё я вообще чувствую себя грязным! Ужасненькое несчастье. Холера, и ведь что тут попишешь” - , щурясь слегка опухшими глазами на зарождающийся на горизонте рассвет. Он устал, он разбит, а обуревающие его юную душонку чувства и вовсе во многом были чем-то новым. Он-то был готов почти ко всему! Но ведь не к жути же.
   Один шаг. Другой. Но внезапно незадачливая наёмница окликнула его! Себастьян взвесил все за, против и компромиссное “ну её, дуру эту”. Некоторое время он стоял молча, повернувшись к ней спиной. Должно быть, на фоне рассвета он смотрелся весьма неплохо — героически! Недурно, совсем недурно. И это подкупало. А, как известно, если не придет герой, то и подвига никакого не получится. Ещё немного помедлив, фон Эймар повернулся и пошёл к ней. Поравнявшись с блондинкой, он молча оглядел её. Надо сказать, в состоянии она была едва ли лучшем, чем он сам.
   — Порядочные суки, конечно, своих за версту чуют, но я тебе никакой не щенок. Моё имя, если ты в силу своей девичьей памяти забыла, Себастьян фон Эймар - , ещё в Бан Арде мудрые менторы говорили ему, мол, стали в голосе не хватает. А Старшая Речь, особенно при сотворении заклинаний, бормотания не любит. Даже мэтр Бурах, услышь он его сейчас, удовлетворенно бы кивнул — о, корм определенно пошёл в коня — тон Себастьяна был холоднее металла.
   Фон Эймар снова с сомнением взглянул на бутылку. Ну и пожалуйста, ну и не очень-то хотелось. Хочет ходить как замарашка какая-то — кто он такой, чтобы её осудить? Мысль о том, что этой самой замарашкой она стала исключительно из-за его некуртуазных действий, Себастьян предпочел опустить. Нечего копить обиды! Тем паче чужие и, к тому же, на его барчонскую персоналию. Однако, дамочка всё ещё внушала опасение. А вдруг снова полезет драться? А он ещё и в состоянии никакущем. Да и второй раз фокус с порошком едва ли пройдёт.
   “Ну вот и чего прикажете с ней делать? Но не оставлять же её тут! Одну дамочку не спас, так хоть вот этой вот помогу. Да, так и поступлю” - , задумчиво почесав нос костяшкой указательного пальца, Себастьян кивнул. Фон Эймар, как любой ценитель идей гуманизма и юных дамских тел, знал, что человек — мерило всех вещей. А, занчит, чтобы вещи эти были славными и обществу полезными, уже такой привычной незнакомке надобно помочь. Авось повезет и не объявит его кровных врагом. А не ждать из каждой подворотни кинжал — это ценно. К тому же, в лучах рассветного солнца он смог достоверно убедиться, что несмотря на всю грязь, она была весьма недурна собой. А если привлекательной мазеле в беде требуется рыцарь, то славного Себастьяна фон Эймара звать дважды не нужно!
   — Ну, теперь-то представишься? А то такую-то ночку вместе провели, ей-ей - , подставив наёмнице руку, которая показалась Себастьяну более чистой, а подобная честь выпала левой, он улыбнулся блондинке. От прежней стали в голосе не осталось и следа. Ох уж эта темерская отходчивость, - И эта вот псина. Она с нами? А, неважно. Указывай дорогу.
   На собаку Себастьян предпочитал особого внимания не обращать. Ну её, только порыкивает при его приближении. Помнит, по-о-омнит, зараза, как лихо он ей наподдал. Ну хоть за пятки не пробовала кусать. На мгновение Себастьян задумался: кстати, а что там с магией-то? Этой ночкой она несколько раз его подвела, притом в весьма критичные моменты. Неужели Сила и вправду оставила его? Вот прям совсем-совсем, ни капельки не осталось? Или место такое, вот, анти-магическое. Нужно будет обязательно попробовать черпнуть Силу снова. В более спокойной обстановке. Опытным магом, повергающим армии ловкими пассами рук, он не был, но даже без его привычных заклинаний Себастьян чувствовал себя страшно неуютно. Однако, куда ютнее, чем если бы его загрыз крысолак или прирезал в подворотне какой-нибудь дуралей-виконт. Надо, конечно, Сесиль было ему уступить. И чтобы вот у него ночное свиданьице выдалось. С продолжением в койке. И, конечно, не без трансформации. Но Себастьян быстро осекся и мысли вновь окрасились в отвратительно-сопливое: “Ах, Сесиль …”. Впрочем, в виду шустро изменяющихся событий, уместнее было бы что-нибудь навроде: “Ах, прекрасная, но грязноватая, незнакомка …”. Видимо, юношеская переменчивость строго хранила крепкую и непорочную психику Себастьяна — казалось бы, даже воспоминания о крысолаке забылись как дурной сон. А может просто слишком устал. Кто его знает …
   — И это … Извини ещё раз за порошок. Сделал быстрее, чем подумал.

Отредактировано Себастьян фон Эймар (2017-03-29 00:56:20)

Кажется, завершилось всё благополучно. По крайней мере с этой вот наёмницей - само “свидание” можно назвать благополучным лишь в той же мере, как и всё произошедшее свиданием вообще. Но Себастьяна приятно удивил тот факт, что драться она больше не лезла. Так, в общем-то, ему спокойнее. Хотя и где-то в глубине свой по-детски благородной души он отчётливо и явно ощущал — одну-другую оплеуху от девушки он всё же заслужил. Правда, всеми силами этому чувству фон Эймар сопротивлялся: да как же так, она вообще первая полезла! Но, опять же, чего уж теперь-то …
   — Ну конечно же щенятки милые! С ними-то, поди, ты диалог с удара по нежным местам не начинаешь! - , с улыбкой Себастьян наблюдал как блондинка, чьё имя он вскоре узнает, всё же взяла предложенную бутыль воды и пытается привести себя в порядок. Видимо решила в итоге, что такой вот макияж ей совсем не к лицу. Или першение и зуд после его порошка окончательно доконали — хоть бывший адепт в тактиках всяких и не смыслил, но в своё время тоже изрядно дыхнул этой отравы. В таком состоянии, конечно, волокна Хана не опасны, но ужасненько неудобны. А вот если бы с ложки кормил …
   Наёмница оперлась на его руку и они медленно двинулись в указанном ею направлении, перебрасываясь словами. Вышло бы даже романтично, если бы они некоторое время назад не желали повырывать друг другу глотки. Но это не точно:
   — Маэв так Маэв, очень приятно. Хоть и обстоятельства знакомства, конечно, ой. А вот про “ночку” ну категоричнейшим образом я не согласен! Я же тоже защищался и её защищал. Понимаю: заказ, вот это вот всё, но тут уж как выпало. Разве мог я поступить иначе? - , Себастьян ненадолго замолчал, а потом вновь продолжим, справедлийвейшим образом рассудив, что удобнее всего свалить будет всю вину на псинку, которая в дискуссии должным образом участвовать не могла, - Ну вот пожалуйста, спасла! А не была ли причиной? Я бы тоже зверьком обернулся, если бы мне вздумали грызть ногу.
   Шутка вышла так себе. Как и вся ночь. Даже как их прогулка: грязные, усталые и не особенно-то осчастливленные рассветом. С Себастьяном-то всё понятно — от него ускользнула его возможная большая любовь. А Маэв? Она же наёмница, взяла деньги за дело. А дело, стало быть, не исполнила. Что им за такое полагается? Впрочем, барчонок достаточно быстро успокоился. Не просто же так ходит вся эта молва об вероломстве наёмников, правильно? Значит, им за это ничего не полагается. Дурного, во всяком случае.
   Они вышли на улицу и свернули к фонтану. И пользуясь минуткой тишины, фон Эймар в мыслях снова вернулся к прелестной прежде настолько, насколько и ужасающей теперь Сесиль. Невольно он обдумывал вот такой вот вариант: а что если её монстрючая природа не так уж и ужасна, если бы он познакомился с нею в других обстоятельствах? А если бы мазелька сама рассказала: мог бы он это принять? Вы не подумайте — Себастьян был блестящим образцом молодёжи второй половины 1200-ых годов и ко многим вещам относился спокойно, не осуждающе и в каких-то моментах даже с пониманием. Особенно в тех случаях, когда понимание по меньшей мере неуместно. И вот сейчас, чтобы далеко не ходить за примером, Себастьян настойчиво убеждал себя в том, что нет по сути ничего дурного в том факте, что твоя зазноба оказывается крысолаком. Это накладывает определенные неудобства и наверняка сулит напряженные отношения с кошками, но любви-то все, как говорят, возрасты покорны! А значит и виды должны бы. Нет, вы поразмыслите над этим.
   Наконец, подозрительная парочка дошла до фонтана. Фактически центр Корво, а значит и корчма недалеко — фон Эймар искренне наеялся, что блондинка не остановилась где-нибудь за городом. Потому как порывы порывами, пусть они и невероятно благородны, сил в себе для действительно долгой прогулки он не видел. Себастьян их, признаться, в себе вообще не видел, но грубо прижимающаяся к нему наёмница как никогда мотивировала к подвигам. Авось и поближе познакомятся … Правда, действительно хорошо бы, если не за городом. Но, чу! У фонтана в столь ранний час уже сидели бродяжки и в крайне невежливых выражениях обсуждали барчонка и его спутницу, резко похорошевшую после воды. Он уж было собирался воздать им должное, но Маэв настойчиво потянула его дальше. Фон Эймар даже растерялся на секунду, но вскоре понял причину — псина, будто эдакий особый блохастый хранитель девичьей чести, бросилась на бродяг. Удивительное животное! Пожалуй, даже заслуживающее кость. Пусть с животными у Себастьяна отношения каким-то особым образом никогда и не строились.
   — Порошка-то? Ну-с, раз уж ты решила приступить к научным изысканиям, начнём с самого начала. Это - Хан, который активно произрастает в полях, значит. Его волокна в этот самый порошок и растирают. Не самый ценный алхимический ингредиент, но полезный. Порошок частенько добавляют в целебные мази и микстуры. Но вдыхать его в таком — то ещё удовольствие! Но не то чтобы опасное, без далекоидущих последствий. А вот если его откушать … Словом, переулок бы нам не простил - , звонко рассмеялся Себастьян.

Отредактировано Себастьян фон Эймар (2017-04-02 22:46:16)

Широко раскрыв рот, Себастьян протяжно зевнул — в уголках глаз выступили слезинки. Устал! Но, наконец, они дошли до, что называется у всяких этих географов “краевой точкой маршрута”, то бишь, корчмы. Вошли, поднялись. Все эти события Себастьян и на тот момент помнил крайне смутно, прямо как в каком-нибудь колдовском тумане. Или, коль скоро не мог он впиться шпорами своих способностей в сочные бочка Силы, будто бы в голове был не думательный орган, который так любят в Оксенфурте пихать по баночкам, а сметанка. Густая такая, добротная. Надо бы просить завтрак.
   Не заметил он ни упавшего стула, ни тёмных выпивающих личностей, ни даже всё ещё следующих за ними псины. Просто машинально шёл в направлении, которое ему указывала Маэв. А сам был погружен в сладкую помесь полудрёмы и размышлений. Интересно, а как вот вообще становятся наёмниками? Не в наёмничий же цех подают заявку, резюмирая на клочке бумаги все свои исключительно наёмничьи качества? И ведь востребованные же ребятки: ни на войне, ни в щепетильном деле без этой вот братии никуда! Себастьян покосился на свою спутницу. А ведь даже дамочки достигают определенных успехов! Нет, ну не Маэв конечно — с этой-то Ханонюхательницей всё было понятно — но, например, Белая Райла. Тут тебе и песни, и слава на все Северные Королевства. В наёмники, что ли, податься? Правда, тут бы мечом махать подучиться. Или восстановить свою связь с Силой. Наёмничий король-чародей, а? Звучит!
   Проводив Маэв в комнату, Себастьян что-то пробурчал про дела и с трудом спустившись вниз, юркнул на кухню:
   — Хозяйка, подь сюда, - Себастьян стянул с себя берет и куртку через голову. — Вот, постирай всё это дело. Да хорошо постирай, не обижу! И бадью бы воды горячей, в комнаты. И мыло, мыло обязательно.
   Себастьян всё надиктовывал свои скромные потребности, а мозг судорожно подсчитывал оставшиеся монетки. Кажется, всё хорошо — в долги не скатится. По меньшей мере пока не пожелает ужин. Но там уж разберертся, может микстурку какую горожанину продаст. Совершенно бесполезную, но если чему фон Эймар и научился в Бан Арде, так это побольше сыпать научных, интересных и частенько выдуманных терминов. Так и офирцу песок продать можно! И, закончив свои дела, он кряхтя поднялся в комнату. Позвонок нестерпимо ломило - сказывалась бессонная ночь. А комната сулила хоть какое-то спасение. И барчонку искренне оставалось надеяться, что сейчас-то его взашей не прогонят.
   — А вот интересно, значит, откуда все эти шлюхи под рассвет-то повыползали. Времечко-то не ярмарочное для торговли … Телом. А вот славного барона фон Эймара не надо кушать, он тщательно дорожит своей благородной шкуркой,- хихикнув под нос, Себастьян подошёл к столу и внимательно изучил содержимое своей сумки. Парочка слабых эликсиров, немного алхимических компонентов и пробирки, добравшиеся до корчмы в целости и сохранности. За них барчонок особенно волновался — такое стекло ему сейчас не по карману, а Бан Ард не обеднеет. Он-то их разбил во время занятий поболе, чем упер во время своего бегства!
   — Учился, конечно,- справедливо рассудив, что не время для деликатности и приличий, Себастьян рухнул на кровать рядом с Маэв. Принюхался: пах он вполне сносно, ну умеют же делать кожаные куртки! Повернувшись на бок и положив ладонь под щеку, он уставился карими глазами на наёмницу. Немного помолчал. Невольно она вернула его в темерское баронство, кровоточащий лес и худую избушку, где Лизетта в последний раз демонстрировала силу Истока. Возвращала его во времена, когда определилась его дальнейшая чародейская судьба. Совсем не то, что хотелось бы вспоминать, ведь он так старательно в себе это прятал!
   Неистовство Силы. Трисс Меригольд. Лицо любимой сестрицы-близнеца.
   — Я учился в Бан Арде. Это в Каэдвене,- Себастьян не скрывая накатившей грусти улыбнулся наёмнице. Ужасы ночи остались позади, сейчас они лежат на чуть жестковатой кровати и иногда жмурятся на рассветное солнце. А ужасы прошлого … От них не уйти. Как их не прячь, как не забивай подальше в свой эмоциональный чердак — они рядом. А значит с ними и жить. Магия отняла у него половину судьбы, а потом, даже не сверкнув на прощание, пропала. Ситуация складывалась скверно, но тут уж что попишешь! Но и в этой беде он не один. По крайней мере, рядом она. Сомнительное утешение, с учётом того, что чуть ранее произошло.
   — Мы обучались ещё и магии, учили Старшую Речь … А, алхимия. Алхимия, Маэв, на мой взгляд высшее из искусств, ибо это суть есть превращение вещества. Главное — это знать рецепт. Или дерзнуть открыть собственный. Вот, к примеру, видишь мою сумку?,- Себастьян неопределенно махнул рукой в сторону стола. — Её содержимое может и убить, и исцелить. Дай мне минутку и у меня в руках будет бомба! Вот, ну к примеру: толченый фосфор, немного так увлекшего тебя Хана, чуть ртутного раствора. И селитры, конечно. Подожги такую смесь и, ей-ей, у твоих врагов глазки повытекают.
   Зевнул, устало потер кончик носа. Вот уж не думал он, что когда-то будет на одной кровати заплетающимся языком рассказывать наёмнице рецепт зерриканского самума.