К тому моменту, как Рик закончил с оправлением поплиновых рукавов и воротника, Йеннифэр уже давно дочитала письмо. И теперь раздумывала, стоит ли ответить на него, применив ту же тактику: например, две третьих письма посвятить своим богатым запасам бранной лексики на всех языках, а одну треть - написать по делу. Или, может быть, на утро стоило открыть прямой портал туда и разнести там все к чертовой стрыге? И плевать, что после этого она угодит в темницу с двимеритовыми цепями.
Йеннифэр из Венгерберга не любила, когда ее так дразнили. Провоцировали.
А вот привлекательных юношей она любила. Хорошо сложенных - особенно, и пусть даже не обладавших грудой мышц, как, черт побери, некоторые. Смотреть на них было приятно, смотреть было отвлекающе, и в борьбе между размышлениями неприятными и приятными побеждали, безусловно, последние. Отрезвляющая мысль о том, что привлекательные юноши были из высших вампиров, утонула, захлебываясь, в последнем глотке вина.
- Я, кажется, говорила, Рик, - Йеннифэр отвечала негромко, и в голосе в равной степени смешалась вкрадчивость и недовольство тем, то он ее не слушал, - что стоит мне снять защитные заклинания… И друзья с хлыстами к нам присоединятся. Соскучился?
Темно-красный, пожалуй, неплохо на нем смотрелся. И она знала, что тонкая ткань была приятной, гладкой на ощупь.
- Открыла бы портал… Например, в Ард Скеллиг. Но заклинания снять все равно придется. Поэтому будем ждать до утра. Не возражаешь?
Ей, в общем-то, было плевать, возражает ли Рик Фери против ночи в ее скромном доме, но из вежливости спросить стоило. Это был один из тех… нередких моментов, когда Йеннифэр уже давно все решила и передумывать не планировала.
Глянув в письмо в последний раз, Йеннифэр снова смяла его, на этот раз полностью, и отшвырнула куда-то в сторону с таким видом, будто никогда не держала в руках ничего более мерзкого. Бумагу следовало бы сжечь, но чародейка хотела бы перечитать его на утро - намерение было слегка мазохистским, но необходимым. В руках оставался пустой бокал - и Йеннифэр провела над ним ладонью, наполняя снова. Вина в бутылке, оставшейся на столе, поуменьшилось.
- Поэтому, - она, не спуская с Рика глаз - внимательных, искрящихся бликами легкого опьянения и редких свеч, освещавших комнату, - отпила немного и протянула ему бокал. Возражения не принимались. - Я бы послушала, скажем, про твою регенерацию. Было больно?
Цепкий взгляд скользнул вниз, на шею.
И еще она послушала бы о том, чем Рик Фери занимался в прошлом, помимо воровства. Он не был воином, это было очевидно, но мышцы его были так же очевидно развитыми. Привлекательными. Таких у простых бездельников не бывает. Уж в этом Йеннифэр разбиралась.
Но это могло подождать. Недолго.

Отредактировано Йеннифэр из Венгерберга (2016-11-13 22:46:42)

Черт возьми, она постоянно забывала, что Рик Фери имел эту дурную привычку - показывать зубки, нагло ерничать и добавлять к ее имени “моя прекрасная”. Все это неимоверно раздражало ее в тот, прошлый раз, и вызывало только одно желание - заткнуть ему рот, но сейчас обстоятельства были другие. Сейчас у Йеннифэр не было повода на него злиться, швырять в него заклинаниями. Он, в конце концов, вполне мирно и послушно отдал предназначенную ей бумагу, не пришлось даже применять силу. Йеннифэр это оценила. И представление с переодеванием оценила. И зубки тоже умела показывать.
Она выслушала его тираду - от бахвальства ловкостью и скоростью до “превосходной шейки”, - не изменившись в лице. Разглядывала, слушала, скрестив на груди руки после того, как отдала ему бокал. Раздумывала, откуда вор и курьер такие слова знает - кожные покровы, хрящевые ткани. Вор и курьер, похоже, все же чуть набрался опыта за прошедшие годы.
- Нет, Рик, - Йеннифэр ответила после секундной паузы, которая ей потребовалась, чтобы сдержать ухмылку. - Вскрывать тебя и проверять на практике механизмы регенерации я не планировала. Никакого прагматичного интереса.
Почти. Интересно, как быстро заживали травмы… бытового характера? Моментально? Это убивало бы на корню всю прелесть травм… бытового характера.
- Хотя что-то, не иначе шестое чувство, мне подсказывает, что ты мне не поверишь, - из бокала теперь отпила она, качнула его в пальцах. - Страшно? Все вампиры такие бояз… осторожные? Или только ты?
В общем-то, все это не имело значения. Потому что в Йеннифэр закипал азарт:  выстоенный на ярости от полученных новостей, приправленный приятными видами и сверху посыпанный привычкой добиваться своего.
- Где-то читала, - продолжила она, добавляя в голос отчетливых ноток насмешки, - что вы, недоверчивые вампиры, иногда не прочь полакомиться тем, что у нас в жилах течет. Как считаешь, моя… ммм… Превосходная шейка достаточно хороша?
Острые зубки проступали так явно, когда он улыбался. Мысль “как бы не пришлось пожалеть” испарилась так же быстро, как появилась. Йеннифэр качнула головой, и черные кудри шевельнулись, падая с плеча.
- Хотя, конечно, есть шанс отравиться, - съязвила она, глядя Рику прямо в глаза.

Йеннифэр не вздрогнула, не отступила, и единственным, что могло выдать ее удивление, были медленно опустившиеся руки и напряженные пальцы, готовые сложить заклинание - интуитивный жест, машинальная реакция на угрозу. И все же по спине пробежал предательский холодок, и она прищурилась - со странной смесью зловещего любопытства. Азарт поутих - как обычно бывает, когда провокация почти удается, - но интерес никуда не делся.
- Впечатляет, - преувеличенно сухо резюмировала она, с интересом наблюдая за тем, как меняется лицо Рика Фери: как кожа  выравнивается, глаза - приобретают привычный карий цвет, а волосы снова становятся похожими на волосы, а не на… шерстяной чуб.
Оказалось даже не так страшно, как изображали древние иллюстрации в полуразвалившихся сборниках о тварях нечистых. Не было рогов. И пятен на лице, похожих на язвы, тоже не было. И даже зубы - а она в первую очередь обратила внимание именно на них - длиной вовсе не достигали подбородка.
Может, дело было в том, что Рик совершенно очевидно был молодым вампиром? Или… недовампиром, с такими-то неосторожными, как он сам признал, привычками.
Йеннифэр молчала. Рассматривала его несколько долгих секунд, сравнивая “до” и “после”, тянула время, копила яд.
- Ты, Рик, - наконец заговорила она, поймав себя на мысли, что постоянно использует в разговоре его имя, - прокололся еще в тот первый раз.
Шаг вперед делать не стала, чтобы не провоцировать так сразу, но руку протянула, поймала его ладонь, что еще полминуты назад едва не распорола ее щеку длинными острыми когтями. В прикосновении была легкая, почти незаметная магия заклятия, которое в обычном человеке замедлило бы клетки крови, несущие к мозгу кислород, и принесло бы то самое пьяное спокойствие. Аккуратное, ненавязчивое волшебство. Оттого прикосновение было особенно теплым.
- Тем, что не убил меня, хотя имел возможность. Тем, что вернул камни, хотя мог бы слинять вместе с ними, сделав вид, что  согласен на мое предложение, - Йеннифэр улыбнулась - кривовато и уж очень насмешливо, но по-другому она не умела. -  А я все гадала, была ли это простая глупость или зачатки гуманности у страшного волосатого монстра.
Медленно, осторожно шагнула вперед и чуть в сторону, плечом в черном кафтанчике задевая плечо вампира, и негромко, с такой очевидной иронией, что не заметил бы только глухой, продолжила:
- Но нет, ни то, ни другое, - свободная ладонь легла ему на грудь, дотянулась до шеи - теплое, мягкое прикосновение магии повторилось. - Всего-то испугался, оказывается, моего яда.
Руку Йеннифэр отпустила и прошла мимо, на ходу расстегивая и стягивая кафтанчик. И все же удивительная гуманность - пожалуй, многие люди были большими монстрами, чем Рик Фери.
- Соседняя комната в твоем распоряжении. Прости, но рисковать своей превосходной шейкой и снимать заклинания я не буду до рассвета.

Было в этом “прошу прощения” что-то такое, что Йеннифэр распознала не сразу. Пришлось прежде переодеться, перед зеркалом расчесать волосы и за ушами пару раз коснуться ароматной мазью из баночки, остатки размазав по запястьям. Мазь пахла сиренью и крыжовником.
Это “что-то такое” было почти неуловимым, мысль ускользала от нее, никак не желая оформляться во что-либо внятное. Из зеркала неизменным холодом на нее смотрели фиалковые глаза.
Холодные, непроницаемые. Разве он ее обидел? Разве кто-либо мог обидеть Йеннифэр из Венгерберга, ту самую бессердечную ведьму, что своей хладнокровностью однажды заработала место в Совете, а до короля Демавенда лишь снисходила, если он искал ее совета? Много, много лет ее яд травил то одного, то другого храбреца, смевшего приблизиться. Она привыкла.
Примерно так же, как Рик Фери привык к тому, что он страшный монстр, и вынужден выживать среди людей, для которых отсутствие у него тени - ужасное, богомерзкое качество. Что на его гуманность в случае чего посмотрят в последнюю очередь, сначала заметив клыки, когти и жутко-красные глаза.
Фиалковый взгляд в отражении зеркала сверкнул пониманием. Удивительно, как порой складываются обстоятельства.
И, между всем прочим, в этот раз она уже не была “его прекрасной” Йеннифэр.

Прошло, должно быть, около получаса.
Мысли, то и дело возвращавшиеся к злополучному письму, Йеннифэр глушила книгой. В отсутствие других развлечений, которые слегка померкли перед снизошедшим на нее откровением, выбора не было. Спать не следовало, по крайней мере до восхода солнца, и батистовые простыни и подушки, холодившие спину, черная шелковая рубашка, светящийся желтым канделябр на прикроватной тумбе и толстая книга о вампирах, удобно расположившаяся на коленях, были вполне сносной альтернативой.
“Высшие вампиры чрезвычайно редки – и не все из них нам враждебны. Хотя они падки на кровь, она вовсе не необходима им для выживания. Часть особей полностью отказалась от охоты на людей и живет, никому не мешая. Однако другие предаются своим страстям, не задумываясь. Эти чудища обладают огромной силой, умеют манипулировать как людьми, так и животными, могут стать невидимым или принять вид гигантского нетопыря”, - завалявшаяся в этом доме книжка, похоже, была весьма свежим изданием.
- Рик, - перелистнув страницу, позвала Йеннифэр; в воздухе все еще витало ощущение недосказанности, и от него очень хотелось избавиться. Например, мирной беседой. - Подойди. Нужно мнение эксперта.
Изображение на последовавшей за описанием странице почти в точности повторяло то, что она видела в одном из древних томов. Только тут оно было ярче и новее, краски не выцвели, и оттого язвы и длиннющие клыки были особенно заметны. Волосатое существо венчал ореол темных перепончатых крыльев.
За окном было тихо, магический барьер больше не звенел.

Отредактировано Йеннифэр из Венгерберга (2016-11-16 00:21:08)

Много лет прошло с тех пор, как Йеннифэр последний раз интересовалась чем-то с исследовательской точки зрения. Эта сфера ее жизни исчезла вместе с человеком, который был ее неотъемлемой частью, но теперь, разглядывая изображения и припоминая, каким перед ней предстал Рик Фери некоторое время назад, она не могла не полюбопытствовать. Тем более страсти поутихли, и атмосфера располагала.
- Лишай, конечно, - весьма скептическая атмосфера, надо сказать.
Впрочем, книгу она отдала и, любопытствуя, пошевелилась и придвинулась, мелькнув острой коленкой в боковом вырезе длинной рубашки.
- Научно-популярная литература, - ровно, почти без ехидства объяснила она, заглядывая Рику через плечо. - Сплетни, подкрепленные несколькими доказанными фактами. Вполне добровольные… скорее всего.
Подтянув под себя ноги, уселась поудобнее, с плеча скинула волосы, копной локонов щекочущие подбородок. Алмазы обсидиановой звезды, утонувшей в резко очерченной ямочке между ключицами, сверкнули, переливаясь разноцветными бликами в желтоватом свете свечи.
- Зубы длинные, - одну руку уперев в матрас, вторую Йеннифэр протянула и пальцем заскользила по яркой картинке, изображавшей вампира. - У тебя не такие. Увеличиваются с возрастом? И вот здесь, - указала на маленький эскизный рисунок, демонстрирующий монстра в профиль, - уж больно много шерсти на спине, больше на ликантропа похоже. И крылья…
Чародейка подняла голову, и хотя она очень старалась выглядеть невозмутимой, не заметить искры любопытства во взгляде было почти невозможно. Впрочем, взгляд она быстро отвела - плечи и спина Рика Фери ее интересовали больше. В конце концов, ночь рано или поздно закончится, и она сомневалась, что судьба подкинет им еще одну встречу для обсуждения... деталей.
- У тебя тоже могут быть крылья, Рик? - бессовестно разглядывая его часом ранее, Йеннифэр определенно не заметила и намека на крылья. Ни даже пятнышка. Хотя был шанс, что так получилось только потому, что в тот момент чародейку занимали более приземленные мысли.
И теперь было очень любопытно, насколько рисунок в книге был точным. Помимо лишая.

Отредактировано Йеннифэр из Венгерберга (2016-11-16 19:30:22)

В какой-то момент - кажется, на трех основных формах - Йеннифэр одолело желание немедленно взять перо, чернила и папку бумаги и законспектировать весь поток информации, который Рик на нее вылил. Право слово, она предполагала, что вампир начнет ломаться. Но порыв удалось удержать - в конце концов, уж на что, так на свою память Йеннифэр никогда не жаловалась. Как, впрочем, и многие. Особенно те, кто чем-нибудь ей насолил.
- Художественное преувеличение либо бесполезная мутация, индивидуальный признак, три формы, - без запинки повторила она, принимая из рук Рика книгу. Научно-популярный сборник о тварях нечистых лег точно между ними на кровать. Какое-то время Йеннифэр смотрела на раскрытые страницы, фиксируя в памяти детали, о которых он говорил, и водя тонким пальцем по рисункам - “открывается вот настолько”, - а потом подняла голову. Удивительно складно говорил этот когтистый монстр - почти настолько же удивительно, насколько он был честен.
Она улыбнулась - пускай холодно, всего лишь уголком рта, но все же. Сощурилась, уже совершенно не скрывая своего любопытства - пускай и приправленного неизменно ехидными нотками, которые, похоже, не были подвластны ни времени, ни обстоятельствам. Заметила буквально последнее мгновение его оценивающего взгляда - пускай и краткого. Хмыкнула, но ничего по этому поводу не сказала, только лишь подумала: “Неужели”.
- Значит, ты, Рик, вампир опытный, - подвела она итог, решив, что определение “старый” в случае его миловидной физиономии и неплохих физических данных категорически не уместно, а “опытный” звучит достаточно двусмысленно. - Поскольку можешь, ммм, комбинировать.
Книгу она захлопнула с глухим звуком и отложила в сторону - темно-зеленая шершавая на вид обложка ярким пятном выделялась на батистовых простынях. Взглядом снова скользнула по его спине - это “неужели” невольно возвращало ее к тому, что произошло больше получаса назад, - и наконец продолжила:
- Я бы хотела посмотреть, - следовало бы уточнить, но прежде чем это сделать, Йеннифэр коснулась пальцами обсидиановой звезды - камни многоцветно сверкнули снова, отзываясь на прикосновение, и дернулось пламя стоящей рядом свечи. Будто сами собою загорелись еще две - в подсвечнике на стене.
- На крылья, - наконец договорила она, вытягивая одну ножку - она слегка затекла от сидения в неудобной позе; коленка и изящная щиколотка снова мелькнули в боковом разрезе. - Пожалуйста.
Из уст той, что просить не привыкла, это звучало особенно внушительно.

Ну, право слово, мог бы сказать сразу. Йеннифэр не очень любила это чувство, от которого у нее тут же недовольно кривились губы, - чувство с треском и звоном разрушенных надежд. По ощущениям - примерно как рухнувшая на голову хрустальная люстра.
- Хм, - зажженные было свечи, специально для представления, она погасила щелчком пальцев, - ясно.
Вопросов, пожалуй, больше не было. Нужно было обдумать полученную информацию, подсчитать оставшиеся до полнолуния дни и что-то сделать с этим мерзким разочарованием, которое внешне, как и большинство ее эмоций, проявлялось морозным холодом взгляда.
Может, запереть Рика Фери в подвале и не выпускать до?.. Нет, скорее всего Горс Велен придется скоро покинуть.
Йеннифэр откинулась на многочисленные подушки, служившие отличной мягкой спинкой для этой чрезмерно большой, прямо-таки массивной кровати. Она ей не нравилась. Давно следовало заменить на что-нибудь чуть более изящное и чуть более мягкое - чертов матрас набили перьями по самое не балуй.
- Значит, способности во многом зависят от возраста и опыта, - проговорила она, замысловатым движением пальцев все же наколдовывая пергаментный лист и перо с капелькой чернил; чуть подтянула ноги к груди, освобождая Рику пространство для маневра за книгой, и устроила лист на коленях. - Впрочем, явление нормальное для любой расы. Но учитывая, что вампиры, насколько мне известно, живут действительно много лет, и еще то, что, ммм, тридцать?.. лет назад ты выглядел, пожалуй, лет на двадцать, не больше, то…
На листе она успела начиркать дату последнего полнолуния и уже собиралась отсчитать положенные двадцать девять дней, а потом записать и несколько фактов познавательной ночной беседы, как, на мгновение подняв голову, заметила его взгляд.
Как будто Рик Фери ее в первый раз видел, не иначе. Или у нее вылез, кхм, пресловутый лишай.
- В чем дело?
Этот взгляд Йеннифэр встретила с присущей ей невозмутимостью. Попыталась разобрать в нем что-либо, кроме удивления от осенившей вампира мысли,  но - как же, черт возьми, неудобно было вести беседу, не имея возможности влезть в голову.
- Я могу понять такое внимание к своим бриллиантам, ногам или груди, - негромко и самую малость вкрадчиво продолжила она, щурясь и склоняя набок голову, - но совершенно не понимаю, что не так у меня с лицом. Поделись?
Даже пергамент и перо отложила в сторону. Плечом повела непроизвольно - упавшие на грудь угольно-черные локоны под пристальным взглядом Рика защекотали ключицу.

Йеннифэр выслушала его с удивительным вниманием и терпением - воистину редкими для нее качествами, что больше бы пригодились, например, в Совете. Но иначе она не могла: Рик Фери говорил так… сердито. То есть он, конечно, попытался ловко скрыться за иронией и нагловатой насмешкой, но эта его попытка не была уникальной вампирьей невидимостью. И легко распознавалась.
И, дослушав, Йеннифэр расхохоталась.
Впрочем, совершенно не так нервно и неспокойно, как после знакомства с письмом - черт бы его побрал, в самом деле, - а как-то даже… По-своему весело. Если бы такое слово вообще можно было применить к ее смеху.
- Хм, - отсмеялась она быстро; хмыкнув, задумчиво провела пальцами по губам. - Значит, тебя… проняло.
Она утверждала, потому что спрашивать было ни к чему: взгляды она видела, но думала, что Рик Фери ими ограничится. И не думала, что будет комментировать - уж больно сдержанно тот себя вел. И, пожалуй, прокомментировав, сделал большую ошибку - в очередной раз, только теперь в красках, напомнил Йеннифэр о мыслях приземленных, которые вызвало у нее представление с переодеванием.
Так как же быстро на нем заживают травмы… бытового характера?
Ждать какой-либо внятной реакции - право слово, кто бы знал, на что способны раззадоренные вампиры? - она не стала, заговорив снова.
- Не обижайся, Рик, - вышло почти искренне, нужно было только до конца избавиться от насмешливых ноток; пошевелившись, Йеннифэр свесила с высокой кровати ноги и босыми ступнями встала на холодный пол. В два коротких шага достигла зеркала, прекрасно зная, как узкая сорочка подчеркивает бедра при ходьбе. - Так уж вышло, что мне… хм… Как бы это так повежливее? - Перед зеркалом она поправила волосы и на всякий случай убедилась в отсутствии непредвиденных пятен на лице. - ...Плевать на эти твои правила приличия. Мы же не в вызимском замке перед троном короля Фольтеста.
А уж в своем доме наедине с малознакомым мужчиной - даже с поправкой на то, что он вампир, - Йеннифэр никогда и ни в чем себе не отказывала. В конце концов, ей действительно хотелось выслушать мнение эксперта. Независимо от того, была ли она в рубашке или в шубе.
“Хотелось” - в прошедшем времени.
- И, между прочим, - договорила она, стоя уже перед ним, а не перед зеркалом, и холодного, искрящегося аметистом взгляда не отводя от карих глаз Рика Фери, - что касается крыльев, - мягко забрала у него книгу и не глядя откинула на кровать, - я не шутила.
Черный шелк сорочки пришлось немного подтянуть вверх, чтобы беспрепятственно, без риска порвать тонкую ткань, влезть к Рику Фери на колени. Правила приличия? Их остатки рассыпались прахом, стоило только аккуратному большому пальцу Йеннифэр ненавязчиво провести по его губе, обнажая необычно-острые зубы, обвести линию челюсти и скользнуть вниз по шее - там, где совсем недавно на ее глазах срослась кожа, сведя на нет страшную рану. Она ведь заметила тогда, как Рик напрягся. Знала, что место чувствительное.
- На крылья я бы и правда посмотрела, - негромко добавила Йеннифэр, прежде чем поймать в поцелуе его губы.
Посмотрим, отравится ли ядом, которого так боялся.

Было в этом что-то сумасшедшее. Как вся эта ночь: от уличной стычки, круговерти порталов и арбалетных болтов, от хладнокровия, с которым Йеннифэр раскидывала в стороны врагов, до выпитого вина, выпущенных когтей и полуночной дискуссии об особенностях древней расы, до хладнокровия, с которым Йеннифэр размыла все оставшиеся границы. Впрочем, от хладнокровия скоро тоже не осталось следа: под жаром прикосновений и за сбивчивым дыханием оно растаяло и утекло черным шелком сорочки, скользнувшим на пол вниз.
И, кажется, трещала ткань. Похоже, темно-красной поплиновой рубашке, которая так удивительно шла Рику Фери, не повезло.
Было в этом что-то… закономерное. Долго, нарочно оттягиваемое: будто участники продолжительной, интересно-азартной игры они растягивали процесс, чтобы финал вышел бурным, неожиданным и несомненно приятным. В таких финалах не было места чертовым “правилам приличия”, а большая, пусть и не слишком удобная, кровать вписывалась в них удивительно хорошо.
Как и уголок книги о тварях нечистых, что неприятно уколол коленку, - и несчастная книжка грохнулась на пол, нетерпеливо скинутая, увы, не заклинанием, но рукой. Заклинание, смазанное испарившимся хладнокровием и приправленное распаленным сознанием - или его отсутствием, - разбило бы зеркало.
Как и пергаментный лист, в который Йеннифэр угодила рукой, безбожно его смяв. И перо, чернилами испачкавшее белоснежный батист, защекотало спину, попав точно под поясницу и вызвав у Йеннифэр краткое раздраженное “bloede arse!”.
И после этого детали смазались, смешались в один сплошной водоворот. Неизменными оставались только потемневшие глаза одного ухмыляющегося вампира - в которых, пожалуй, в равной степени смешались желание разорвать на части ненавистную ведьму и не выпускать из рук - женщину. Идеальный коктейль, именно как она любила.
И зубы. Острые, действительно острые зубы - они дополняли картину удивительно гармонично.
А травмы бытового характера, к ее маленькому разочарованию, заживали на нем достаточно быстро: как темные пятна на чувствительной шее, так и следы острых ногтей на спине и плечах.

Утро показалось из-за плотных штор слабым солнечным светом и приглушенным гомоном с улицы. Свеча, прогоревшая всю ночь, стекла на тумбу, сероватым воском застыв на темном дереве. Несколько подушек беспорядочно валялись на полу, остальные - то тут, то там рассыпались по смятым простыням. На одной из них, свесив изящную ручку с кровати, безмятежно спала чародейка Йеннифэр из Венгерберга.

За окном громко крикнул возница, понукая непослушных лошадей, и их ржание разнеслось по утренней улице и пробралось в высокое окно. Йеннифэр зашевелилась, вытянулась, потягиваясь на белоснежных мятых простынях. Громкий звук вырвал ее из мирного, удивительно спокойного сна, вернул из грез в реальность. И так же настойчиво он возвращал воспоминания.
Вспышки заклинаний и бездвижные тела на ночной мостовой. Смазанные чернильные буквы на желтом пергаменте. Длинные острые когти, совершенно неестественные - для человека. И прикосновения - грубые, пытающиеся причинить ей боль. Но боли не было - только приятная нега и, пожалуй, утомление, которое бывает только после…
- Рик? - ей достаточно было вернуться в сознание, чтобы понять, что рядом никого не было, даже смотреть по сторонам не пришлось. Йеннифэр приподнялась на локте, а потом и вовсе села, неохотно разлепив веки. Поморщилась - соскользнув вниз по остывшей коже, белоснежный батист вызвал непроизвольную волну мурашек.
- Хотя, наверное, тебя вовсе не так зовут.
Когда-то давно она попросила его назваться чем-нибудь коротким, легко запоминающимся; теперь это легкое “Рик Фери” казалось слишком простым. Не подходило тому, кто взглядом жаждал ее смерти, но убить - не убил. Даже напротив.
Йеннифэр подтянула сползшую простыню - скрыла тканью живот, грудь. Какая-то совершенно неуместная, машинальная скромность, абсолютно ей не свойственная - что она в красках доказала несколькими часами ранее. Сколькими - было сложно сказать; шум и свет свидетельствовали о давно проснувшемся городе, а вампир, одиноко устроившийся в кресле у окна, оказался совершенно одет и собран. Торопился, видимо, в дорогу.
- Ах да, - холод - нет, морозная сталь - в ее голосе образовалась непроизвольно; Йеннифэр скривила губы, отворачиваясь. Тугие черные локоны, непослушные и взлохмаченные, соскользнули с плеча. - Уже утро. Совсем забыла.
Несколько мгновений замысловатых жестов и не менее замысловатых слов - и дом словно освободился от пелены невидимой клетки. Даже заоконные звуки стали чуточку громче. Путь был свободен - в окно ли, в дверь ли, как ему будет угодно. Хоть через дымоход.
- Надеюсь, ничего не забыл.
Ее что-то злило. Что-то такое, чему никак не удавалось подобрать объяснение. Но это “что-то” черта с два касалось вампира, и Йеннифэр, даже не попытавшись снова прикрыться отпущенной тканью, улеглась обратно на подушку. Чтобы злиться, у нее еще было много поводов, и на каком-нибудь из них она отыграется. Позже - когда будет, например, перечитывать письмо и сочинять ответ, или когда отправится выполнять задание - нет, просьбу, - в нем озвученную.
Под боком закололо: сунув туда руку, Йеннифэр обнаружила отломанную половинку пера и, не задумываясь, отшвырнула ее на пол.