- ...очаровательно, очаровательно. Только х... бессмыслица какая-то, - подытожил Истредд, - но вы всё равно запишите. Будем считать это промежуточным результатом.
- Мозг мертв две минуты, - бесстрастно отметил ассистент, - начинать декапитацию?
- ...добровольцы, знаете ли! - донеслось откуда-то из-за спины. У Истредда было свое мнение на этот счет, но отрицать сказанное вслух он не торопился. Понятие добровольности трактуется очень широко, и, в принципе, когда осужденным за разбой господам Лабысле и Карлу Фильценбахеру предложили вместо колесования послужить науке, они действительно с радостью согласились. Во многом их радость была обусловлена тем фактом, что подробности им раскрыть никто не потрудился.
- Приступайте.
Тело на столе слабо шевелилось, несмотря на только что объявленную смерть мозга. Вообще, назаирец подозревал, что господину Лабысле это не то, чтобы повредило, как-то же он умудрялся без мозга всё это время жить?
- ...сохранение рефлексов обусловлено...

В Рисберге скучать было неприлично и маловероятно. Правда, у Истредда как раз был период, когда его куда больше интересовал один нетронутый пока могильник и два нерасшифрованных текста, но, в принципе, знал, куда совался. Рисберг - такое место, заглянул повидать друзей и пропал на месяц. Сначала Ваньелле потащил показывать новые заклинания, потом зашла речь о генетике, а потом ты внезапно обнаруживаешь себя в лаборатории, в компании откуда-то взявшихся ассистентов и лаборантов, и буквально с головой ныряешь в исследование работы нервной системы, которое должно принести миру пару новых способов анестезии...
...и еще новую ветку контролирующих чар, если хорошо поработать.
Только вот зрителей тут и не хватало.

Она была эффектна. Ну, как все чародейки, которых таких эффектных - пять на медяк. С таких хорошо рисовать картины и ваять статуи, в принципе - это всё. Зрительница всем своим видом противоречила его вкусам, потому как Валь всегда предпочитал светловолосых и широкоплечих, ну вот, чтобы обеими ногами крепко стояла на земле, а кулаком, если нужно, могла вышибить дверь. Острые фигуры колдуний наводили на него скуку, и эта мало чем отличалась, у нее даже губы изгибались вызывающе.
- Вам скучно, коллега? - мягко поинтересовался Истредд, стряхивая с рук перчатки, чтобы тут же потребовать новые, - присоединяйтесь. С той стороны тоже хорошо бы подержать зажим. Вы когда-нибудь препарировали... добровольцев?
Девочка, которая привела зрительницу сюда, побледнела, потом покраснела, потом уставилась на гостью, как на предательницу. Ей, судя по всему, такой чести не предлагали.

Отредактировано Истредд (2016-10-20 00:46:59)

- Значит, самое время перейти к практике, - весело заметил Истредд, - добровольцев у нас немного, правда. Их пока поточно не производят... знаете ли.
Тяжелый грохот дубовой двери оказался достойным аккомпанементом. Назаирец хмыкнул и стянул вниз маску, чтобы гостья могла отчетливо прочесть по губам не сказанное и не подуманное - вот обойдемся без телепатии, во имя сохранения первозданного магического фона - "ну наконец-то она убралась".
- Соберите ваши прекрасные волосы, коллега. Если что-то упадет в разрез, может получиться неприятно. Теперь держите здесь, - отведя зажимом край надреза, чародей продемонстрировал, как именно нужно отводить в сторону срезанный слой эпидермиса, - раз уж вам интересно, я попробую пояснить, чем мы здесь занимаемся.
- Мастер...
- Отложите декапитацию. Введем гостью в курс дела.
Под скальпелем продолжал вяло подергиваться господин Лабысла.

- ...тогда же мы обнаружили, что мыслительная деятельность в прямом смысле дурно влияет на состояние организма. То есть, поразительно, но, как только головной мозг отключается, всё немедледленно приходит в абсолютную норму. Пульс, дыхание... вот это придержите, пожалуйста, - Истредд бесцеремонно привел хрупкое запястье коллеги в нужное положение, - сейчас мы искусственно создали такую ситуацию, чтобы перехватить контроль над телом и рефлексами. Пока это возможно лишь в случае смерти мозга - притом, что сердце продолжает работать, но следующий наш доброволец прибережен для более сложных изысканий.
Да, с медициной - и некромантией, надо думать - гостья никогда не имела дела. Но она умела очень внимательно слушать, а внимательные слушатели с интересом в глазах всё еще могли купить Истредда с потрохами - особенно, если эти глаза были такого необычного цвета.
Маг поймал себя на том, что вторую секунду - третья пошла - сосредоточенно смотрит на острый излом запястья в черной перчатке.
- Можете попробовать надсечь вот здесь, а мы проследим за результатом и запишем. Осторожнее, не заденьте вену.
Что-то было не так. Что-то определенно было не...
Ах, да!
- Меня зовут Истредд, коллега. Рад знакомству.

Она была... смешная. Да, наверное, так. Испытывая некое неожиданное озарение, Истред исподволь наблюдал за чародейкой со сложной смесью любопытства и - умиления? - отчаянно пытаясь держать при этом подходящую случаю серьезную мину. Разумеется, она вряд ли занималась чем-то подобным с момента окончания Аретузы (или даже дольше, Истредд понятия не имел, что за программа у чародеек). Для ассистентов и, возможно, кого-нибудь еще, чародейка Йеннифер выглядела, как надменная стерва, мало понимающая в происходящем, но пытающаяся командовать, а Истредд на это обижаться не спешил, потому что вот это самое озарение являло ему нечто совершенно другое.
У него никогда не было младшей сестры, и вообще назаирец мало имел дело с детьми, но было похоже именно на это: она с азартом зарывалась в новое, и ее минутное любопытство опережало не только познания, но и понимание первопричин самого любопытства. Но она не могла позволить никому это понять, и потому моментально задрала нос и раскомандовалась, чтобы все трепетали. Штормовой напор, с которым чародейка Йеннифер это делала, говорил о том, что она далеко пойдет в политике, если научится его смирять.
- Полчаса до полуночи, - с некоторым сомнением объявил ассистент. Истредд с кивком принял скальпель и положил его в кюветку для использованных инструментов.
- Закончим на сегодня, пожалуй. Мы должны были это сделать полчаса назад.
Это тоже был приятный момент, который всем здесь очень нравился: нет ничего лучше, чем завершать хорошо сделанную работу. Снимать защитный экран, складывать в сторону маски, и, в конце всего, гасить свет.
- Позвольте, я провожу вас... Йеннифер.
Слегка сонный Истредд в последнюю очередь снял перчатки, и они исчезли, оставив по себе легкий дымок.
- Бродить в полночь по этим подвалам - дело неблагодарное и печальное, можно заблудиться.
И проводил, бережно поддерживая под локоть и смущенно раскланявшись у дверей, к которым они в итоге пришли. Даже доброй ночи пожелал.
Мысль о том, что могло прийти в голову нормальной представительнице чародейского братства после такого предложения, посетила Истредда гораздо позднее, уже под утро, и отчего-то очень обеспокоила.

Отредактировано Истредд (2016-10-25 11:43:36)

С завоеванием женских сердец, надо сказать, у Истредда были проблемы: он никогда не пытался. Обычные женщины его попросту не привлекали никак, кроме как физически, а чародейки, к которым он испытывал тяжелую душевную слабость в целом, отличались чувствительностью скорпиона и его же способностью выстраивать отношения. Назаирец же никогда не проявлял суицидальных наклонностей, по крайней мере, сознательно. Так что безобидную подначку коллеги воспринял в первый момент с удивлением - наверное, потому что думал о другом. Потом, к счастью, дошло.
- Если бы вы знали, сколько их я держал в руках, вы бы так не шутили, - весело отмахнулся Истредд, подавая руку, - обычно, правда, уже холодных. Что вас ко мне привело, Йеннифер? Ведь не остаточное любопытство, верно?
неписанный этикет чародейского братства обычно требовал некоей фамильярности, на коллегиальных собраниях спонтанно перетекающей в преувеличенную официальность. То есть, любой любому мог быть в два разных времени и "ты, имярек" и "вы, коллега", притом, ни одно из состояний не мешало втыкать ядовитые шпильки. "Вы", но по имени - это либо подчеркивало разницу в направлениях деятельности, либо - тот факт, что автор высказывания обычно хер кладет на этот самый этикет чародейского братства.
Принимая при этом во внимание его особенности. Например вот, взять чародейку Йеннифер, второй раз являющуюся без приглашения и с неясными целями. Если поначалу Истредд вполне верил, что ей интересно - здесь иногда бывали "просто любопытствующие", то сейчас? Она вся, от кончиков угольно-поблескивающих локонов до носков туфелек, даже примерную стоимость которых Истредд оценивать бы не взялся, являла собой полнейшее отрицание его лаборатории, его экспериментов, его образа жизни и интересов.
Назаирец открыл дверь лаборатории, пропуская гостью вперед, и взмахом руки зажег светильники.
- Поймите меня правильно, я люблю гостей и, больше того, гостей любопытных. Ну, скажем, пока их любопытство не выходит за некие пределы, да... Я не стану вас оскорблять предположением, что за этим стоит кто-то еще более любопытный, - ни разу еще у Истредда не воровали результаты исследований, но такое случалось с другими, и это было неприятно даже со стороны, - прежде всего потому, что... в общем, неважно. Иными словами...
Светильники разгорелись, голубовато-белый хрустальный шар вспыхнул над столом уже когда назаирец медленно опускал руки, стряхивая остатки Силы. В этом белом свете она казалась еще более резкой, будто чернилами рисовали, без мягких теней, без растушевок, несколько острых ломаных линий.
- ... чем я могу вам помочь, Йеннифер?

Отредактировано Истредд (2016-10-26 15:33:23)

В общем, он сразу и предельно ясно понял, о чем пойдет речь, ровно со слов "травмы магического характера", произнесенных нарочито небрежным тоном, в котором равнодушие было таким старательным, что становилось грустно. И вообще становилось грустно.
Может, потому что Истредд был мужчиной, он не понимал тяги к деторождению. Впрочем, многие представители его пола тоже порой выдавали вот это "наследника хочу", независимо от того, были ли их набор генов и фамилия достаточно хороши для передачи дальше. Но с чародейками было как-то особенно обидно.
Великое Солнце, женщина, ты, отмеченная Силой, вышла из бесконечного болота, уготованного любой другой - замуж, пеленки, пеленки, пеленки, пеленки внуков, смерть - твой интеллект огранен, подобно бриллианту, знания, тщательно собранные лучшими из лучших, вложены в твою чудесную голову, у тебя есть власть, Сила и, самое главное, свобода... Добровольно желать обратно? К пеленкам? Добровольно предать свою вот эту чудесно образованную голову на поругание гормональным бурям, буквально уничтожающим интеллект? И это еще если не упоминать то, что роды - это вообще одна из самых жутких вещей, что происходят с человеческим организмом... Зачем? Ты что, женщина, не ценна сама по себе?
Всю эту речь он, разумеется, проглотил. Во-первых, его мнения никто не спрашивал. Во-вторых - а смысл? В третьих, они не были так хорошо знакомы, чтобы читать чародейке Йеннифер морали.
Да и зачем, если это бессмысленно?
- Видите ли, Йеннифер, - собравшись с духом, начал назаирец, не опуская взгляд, хотя обычно предпочитал не смотреть людям в глаза во время разговора, - я изучал это всё достаточно углубленно, чтобы сказать вам сразу...
Необратимость - это не просто так. Изменения - они не "произошли", они происходят, постоянно, каждый раз, касаясь нас, Сила кое-что меняет. Именно поэтому обычно восстанавливающийся организм в этом случае восстановиться не может. Организму тех, кто начал позже, уже сформировавшемуся, пришлось смириться с Силой и трудно сосуществовать, а тем, кого магия изменила в процессе взросления, выбирать не вышло. Ты просто становишься таким, каким удобнее всего колдовать. И...
- ...bloede arse, - отчетливо сказал Истредд c трущобным назаирским прононсом, обычно возникающим у него в такие минуты. Почему-то его больше всего бесило, что незваные гости натоптали в лаборатории, - нечего так орать, на стол его положите. Простите, Йеннифер, мы продолжим позже.
Может, оно и к лучшему. Очень печальный предстоял разговор, оратором чародей никогда не был, и лучше всего делал то, к чему его предназначила изменившая их всех Сила.
- Вот сюда.
- Она вырвалась из "сети", потому что Амарис споткнулся, и...
- Меня это не интересует. С раной что-то делали?
- Кровотечение остано...
- Чтоб вам так кровотечения останавливали, - в сердцах заметил Истредд, - коллега, передайте мне, пожалуйста, инструменты.
Танцевать парень, пожалуй, уже не будет. Но это не самое страшное, что может случиться с чародеем.
- Сейчас мы будем это латать.
Разодранные в лоскуты подколенные сухожилия вызывающе белели среди кровавого месива, будто собираясь с последним утверждением поспорить. Чародей скупо улыбнулся гостье, будто нужно было извиниться:
- Рисберг. Здесь всегда так.

Истредд вздохнул. Потом еще раз вздохнул, и с каждым его вздохом самый говорливый из ассистентов ударялся о каменную стену с размаху, так, что, кажется, слышался отчетливый хруст костей - больше никак не проявляя раздражения, он до неприличия прозрачным взглядом воззрился на чародейку:
- Рисберг. Приготовьте микстуру, коллега.
Шлепок, стон, незадачливый спаситель сползает на пол и лежит, не делая попыток встать. Истредд затягивает жгут, уверенный, что уже поздно.
- Вы сейчас идете и узнаете, что за яга, - очень-очень ровно говорит он тем, кто остался в сознании, - очень быстро. Это вопрос жизни и смерти. Вашей.
Сердце у парня не справляется - яд попал в кровь и сердце, от страха и боли бьющееся все быстрее, разносит его по телу.
Чародей кладет ладонь на грудь пациента, и она поднимается всё медленнее, медленнее, несчастный закрывает глаза, и тогда он опускает защитный экран.

Вспышка. Вспышка. Еще одна.
- Можно микстуру.
Сила катится по телу отравленного, выжигая, вычищая - то, с чем не справилось зелье - из пор ассистента выступает зеленоватая жидкость: так сейчас выглядит его пот. Пульс утихает, и тогда Истредд бесцеремонно кладет руку Йеннифер поверх своей, осторожно передавая управление над концентрированной Силой, фактически вкладывая в руку готовое заклинание и заодно показывая, как считать тот сердечный ритм, которым она теперь управляет.
Вспышка. Вспышка. Знакомо выворачивает суставы.
Слизнув текущую из носа кровь, Истредд оборачивается к вернувшимся.
- Уже не надо.

- Зажим. Иглу. А... Вот эту, с крючком. Ножницы.
Изредка он поднимает глаза и натыкается взглядом на очень бледную и очень молодую женщину в черном, каждый раз заставляя себя вспоминать, кто она, и что тут делает - забывая ассоциировать с ней кристальную чистоту ее заклинаний, которые чувствуются куда как лучше.
- Еще немного, коллега. Держитесь.

Истредд устало закрыл глаза. Он, честно говоря, плохо помнил, что произошло между окончанием операции и тем моментом, когда он уже оказался на собственной кровати, но последние слова чародейки вернули его в сознание быстрее, чем травы.
Он поморщился.
- Ну что вы за глупости говорите, Йеннифер. Какая самоотверженность? Есть работа, которую не бросить на полпути, даже если тяжело - это неуважение к работе и к себе. И репутации своей тоже. Благодарю.
А еще это был ученик друга - того самого, который не "если может один чародей назвать так другого", а вполне в общепринятом смысле, и наверняка чуть попозже Ваньелле будет ломиться сюда с извинениями, больше походящими на "сами виноваты, идиоты, и ты тоже кретин". Манеры его со времени, когда они оба делили розги Ретшильда, так и не поменялись.
Подушки приятно холодили затылок.
- Что вас в это вовлекло, поделитесь?
Пульсирующая боль, от которой, кажется, пытались лопнуть глаза, постепенно утихала, растворяясь вместе с привкусом трав. Голос черно-белой чародейки парадоксальным образом так же ее успокаивал, как и запах ее духов - хотя обычно Истредд так себе относился к манере многих коллег женского пола пахнуть... слишком сильно?
Хотя больше никто не жаловался.
От этого и от усталости он становился почти благодушен, пытаясь не провалиться в сон, который медленно подступал со всех сторон, будто Йеннифер колдовала над ним. Не мешал даже свет, падающий из окна - кстати, а вот какое сейчас время суток?
Истредд хотел было сказать, где видел эту самую оценку по достоинству, но упомянутые розги когда-то научили его при женщинах так не выражаться, даже если женщины демонстрировали всю полноту познаний в этой области.
- Зато, если уж говорить о самоотверженности - вы тому прекрасный пример, - не удержался от шпильки чародей, - вас-то точно ничего не держало и не заставляло в это вмешиваться. И, тем более, сидеть у моей постели. Вам бы самой прилечь, если уж на то пошло.
Прозвучало так себе, но понял он это позже, чем сказал.

Истредд вздохнул, оттирая кровь с лица. Он, как бы кто спросил, тоже считал это довольно отвратительным на вид - не потому, что кровь, а потому что вид при этом такой, будто лицом о стену приложили. Короче, ни разу не это самое... самоотверженный.
Она не забыла. А так хотелось! С другой стороны, и на что только надеялся? Чародейка, у которой наболело так, что она идет к незнакомому коллеге с вопросом, который в братстве равнялся бы социальному самоубийству, будь высказан прямо и кому-нибудь другому... вряд ли забудет. Вряд ли забудет, даже если тот, кому вопрос надо задать, вообще протянет ноги.
- Йеннифер, вы совсем не хотите слышать ответ, - тихо сказал чародей, - потому что он один. Такие травмы не лечатся. Потому что по сути, "травма" это очень упрощенный термин, наверное... неважно. Это изменение, которым вы расплачиваетесь за родство с Силой. Это нормальный порядок вещей, хоть и считается почему-то иначе.
Нужные слова было трудно подбирать, так, чтобы ответ получился не слишком уж прямым - уважая форму, в которой задан вопрос.
- Всё, что иначе получилось - исключение. Чья-то случайная мутация, либо излишняя молодость, и, поверьте, далеко не всегда это получилось к лучшему, потому что... - у Истредда никогда не было возможности изучить влияние магии на плод, если вынашивающая его женщина колдует (по очевидным причинам), но, учитывая исходные, подозревал он самое худшее, - потому что Сила меняет не только нас. Так что нет. Нет такой магии. Здесь что-то иное нужно - попирающее все законы естества. Я не знаю... чудо? Гоэтия? Божественное вмешательство - как бы это смешно ни звучало? Только вот что, Йеннифер...
- Валь! Валь, чтоб тебя! - запертую дверь досточтимый Ваньелле из Бругге проигнорировал. Гостью тоже, - ты совсем сбрендил? Почему было просто не оставить всё как есть? Было бы так же, один живой ассистент и один сломанный, какая разница, который из них - какой?
Истредд проглотил первые два комментария и устало сказал:
- Ванье, это Йеннифер из Венгерберга, она оказала мне неоценимую помощь, и...
- Мы знакомы. Ой, я вас умоляю, вытащили одного дурака с того света и рады. От тебя я вообще не ожидал, Йеннифер. Забрала бы дурня на ингридиенты для косметики, глядишь, толку больше. Обоих дурней.
Истредд вздохнул второй раз.

- ...таким образом, медицинское применение этих чар способно обеспечить возможность проведения операций, осуществить которые до сих пор было гораздо более сложно и трудозатратно. У меня все, уважаемые коллеги.
- А что насчет немедицинского их применения? - у Бируты был омерзительный голос. И вопросы тоже.
- Простите, коллега? -из двоих докладчиков у Истредда лучше всего получалось делать невинное лицо, поэтому, когда безумие в местных подвалах закончились, а Йеннифер, которая с мрачным видом взялась сначала ассистировать, а потом участвовать в написании доклада, из случайного гостя каким-то образом стала соавтором, они, конечно, вышли вдвоем, но Истредд очень просил в конфликты не вступать. Поскольку уже уяснил, что на конфликты венгербергская ведьма была скора и богата.
- Прощаю. Вы достаточно хорошо понимаете, что чары, обеспечивающие перехват контроля над человеческим телом, можно применять очень и очень по-разному? В том числе и для боевых целей.
- Примечательно, что об этом подумали именно вы, коллега. Скальпелем тоже можно убить, я только уповаю на то, что большинство использует скальпель во благо.
- Мне вообще кажется, что ваши интересы лоббирует сектор досточтимого Ваньелле и его эти военные разработки.
Ванье, рывший до этого копытом землю, вскочил, будто взведенный:
- Меня вообще не интересуют эти ваши костоправские изыски, - возмущенно загремел он, чуя ту самую минуту, которую ждал уже несколько часов, - нечего меня впутывать, копайтесь в своих кишках, и...
Истредд под кафедрой осторожно ткнул соавтора в бок.
- А теперь, - сказал он шепотом, - осторожно, не привлекая внимания... бежим.

Отредактировано Истредд (2016-11-04 17:36:40)

- Там было отвратительно, - наконец сформулировал Истредд, отвлекаясь от созерцания алебастровых щиколоток. Он, в целом, сам не понял, что имеет в виду, то ли доклад, то ли руины рядом с Бан Ардом, более того, не сумел бы определить, что хуже. Впрочем, феерическое отступления с поля боя оказалось действительно феерическим, разве что Ваньелле остался сражаться один, но ведь он и задолжал - они фактически подарили ему отличный вектор для будущих разработок... то есть, Бирута была права.
Но ей это знать совершенно не нужно.
Этики хреновы, посмотри на них.
- Я понимаю, ты любишь слушать о том, как кому-то было отвратительно, но сначала нужно выпить, - постановил Истредд, сплетая заклинание на скорую руку и попутно задумываясь о том, как безнадежно неуместно звучит вербальная формула с ее выверенным тоническим звучанием в таком применении. Впрочем, холера с ней.
На столике со свистом возникла запыленная бутылка, затем к ней прибавились два бокала - Истредд критически оглядел оба и пришел к выводу, что паук в одном из них ему только показался.
Вино было почти черное.
- В первый раз мы туда попали на первом году обучения, - тоном человека, рассказывающего страшную историю, начал он.
Йеннифер была благодарной слушательницей его ядовитых речей. Не то, чтобы чародей любил поговорить, но грех не развлечь человека, который это ценит, и потому он охотно рассказывал, подавая все свои истории, как нечто безнадежно забавное, даже если на деле было страшно.

- ... и тогда Ванье, как настоящий исследователь, решил в эту дверь постучать. И молвит туда человеческим голосом "откройте, я друг, я просто в гости пришел". Ну это потому, что вечером мы стащили у наставника фляжку спирта и отлично расслабились. И тут эта дверь, чтоб ее холера взяла, открывается, - вещал Истредд, удобно расположившись на полу у кресла чародейки. Вид отсюда открывался уж слишком приятный, если запрокинуть голову, - то есть, полстолетия они вокруг плясали, что только не делали, в конце концов вообще уверились, что это не дверь, а барельеф, и тут такое. Так вот, дверь открывается, оттуда высовывается что-то, вроде щупальца, хватает Ванье и утаскивает внутрь, предварительно треснув головой о... ну, будем считать, косяк. Я никогда в жизни так не орал, как тогда, а если тебя интересует, с каких пор Ваньелле такой - то вот и ответ. В этот момент просыпается мэтр Рансант... мы думали, что он не знает таких слов, но ошибались.
Чародей, не глядя, протянул вновь наполненный бокал. Пока что ему хватало и вида на щиколотки Йеннифер.
Йеннифер, которая - приходилось себе постоянно напоминать - была его соавтором и не соответствовала ни одному из критериев привлекательности, которые Истредд когда-то для себя определил.
надо, в конце концов, вести себя прилично.