Три дня назад
Темерия, в лице Роше, послала морозить жопу в Мариборе. Ну а как отказать Родине, да еще, если представитель этой самой родины может неплохих таких люлей надавать? Мартин тоже не мог отказать командиру, вернее даже рта раскрывать не думал, только радостно вскочил на коня и помчался в сторону злополучного княжества. Вперед всей официальной сине полосатой братии, дабы разнюхать без лишних глаз и ушей, что в сам деле творится на юге.

Прибыв в Марибор на кануне вечером и отогреваясь под двумя одеялами в койке в местной корчме, Мартин и не рассчитывал, что неприятности начнутся с первыми петухами. Вернее с первой орущей бабой, которую было слышно аж на втором этаже. Кричала она знатно, не скупясь на стенания, рыдания вперемешку с проклятиями и оглушительным воем. Душещипательная баллада взбудоражила всех тех немногих постояльцев, что жили в корчме и подняла на ноги хозяев. Даже спросонья было нетрудно сообразить, что это не типичное мариборское приветствие и у бабы случилась трагедия. Хрен бы толстый положить на всяческие невзгоды данной особы, но сквозь неразборчивые рыдания проскользнуло слово "убили", а от этого словца всегда разило неприятностями.
Дождавшись пока стенания бедолаги заглохнут, Мартин решил, что можно высунуть нос в общую залу. Как и ожидалось встретила его пустота. Пришлось крикнуть корчмаря, чтобы разжиться завтраком и, конечно, выведать, что случилось.
- Ты этма, не серчай, - понуро извинился корчмарь за столь ранний подъем, ставя едва теплую кашу перед гостем. - Горе в нас случилось. Свояка мого, сестриного мужа, того. Ох, Лябяда помоги, прирезали, - мужик от растерянности уселся рядышком за скамьей, схватился за жиденькие волосенки и начал причитать. - За что нам энто, а? Славный мужик был-то, Нюську мою любил знашь как? О... Всю получку в дом, орен к орену, штоб шапку ей купить да каку-другу безделицу. У служивых-то все чин по чину должно быть. А это ж ма, она теперь в нас поселится да рыдать вовсю будет.
Он бы рассказал как у служивых все происходит на самом деле. Примером, самым ярким были "Синие полоски", но чего мужику душу травить, нужно было брать тепленьким, пока горе развязывало корчмарю язык. И Мартину было ничуть не стыдно пользоваться таким удачным стечением обстоятельств. Служба обязывала. 
- Так это, в городе тихо ж. Вчера люда никакого на улице не встретил. Как могли-то порешать, ежли тихо? - и впрямь до рези в глазах безлюдно было вчера. И складывалось впечатление, что пусто было довольно давно.
- Да какой там! - корчмарь в сердцах сплюнул на пол. - Холод вон энон какой, урожая с гулькин нос, так и повадились всякие крысы с городских складов жратву таскать. Вот народ и сидит по домам, штоб на него, значится не подумали. А этим, в городской управе, хоть бы хны! Для себя небось таскают, по всей стране жрать неча будет скоро, а эти жировать станут.
Кого под "этими" имел ввиду болтун, то ли ипата, то ли князя, то ли покусился на самого короля, Мартин уточнять не стал. В народе всегда недолюбливали власть имущих, но чтобы до реальных подозрений скатиться - это уже тревожный знак. Запихивая в себя следующую ложку жижи под названием "каша", разведчик кивнул, соглашаясь. Мол, да, сволочи они все.
- Так мы даж с Яцыком разругались вдрызг. Он мол, доказывал, что не городские закрома себе набивают. Да на склады эти в ночи поперся, дежурить мол. Там его и коцнули, - корчмарь тяжко вздохнул, опуская в заплеванный пол заплывшие глаза - Дурак я старый, ежли б не завелся тогда, жив был бы Яцик.
Картина вырисовывалась все интересней и интересней. Попереживав еще немного с корчмарем и даже разделив с хозяином полбутылки ржаной, служба понесла Мартина к злополучным складам.

На блядском юге было холодно. Зуб на зуб не попадал. Даже волосам под шапкой было холодно. Руки отмерзли еще где-то с утра, а об окоченевшем заде так и вовсе хотелось забыть. Все мысли были только о горячей печи да какой-нибудь теплой бабе под боком. С целями оздоровительными и согревательными, разумеется. Но ни бабы, ни печи вокруг городских складов не имелось, посему приходилось греться темерской ржаной.
Смачно хлебнув отборного пойла, несущего спиртягой, так что с глаз слезы выступили, Мартин продолжил вести наблюдение. Сарай, за которым он прятался, скрипел от малейшего дуновения ветра и вот-вот должен был рухнуть. Конструкция эта, казалось, только и держится, что на добром (или матерном) слове. Как пить дать по весне рухнет, когда снег сойдет. Но сейчас лучшего места для обзора искать не приходилось.
Местные служивые уже успели унести труп подальше от запасов. Хотя если начнется голодуха, любое мясцо сойдет в похлебку. Такие вот черные шуточки прокрадывались в мысли Мартина. Бедный Яцык, о ком так горевали корчмарь и его сестра, был убит быстро. Мужику перерезали глотку от уха до уха, а следы крови остались алеть на грязном снегу заместо окоченевшего трупа. Может еще где пырнули не в меру активного гвардейца, подчиненный Роше не видел. Прибывшие солдаты отгоняли любопытствующих от места преступления. Они лениво отгоняли проходящих мимо рабочих, так же лениво провели осмотр складского помещения. И перетоптали своими сапожищами всю дорогу, которая могла сохранить остатки следов преступника. Даже склад не удосужились нормально запереть, ключ в амбарном замке не желал поворачиваться – металл задубел и механизм сломался. И приходилось гадать то ли в Мариборе служат одни тупицы, то ли ребята «старались» специально.
Выждав на морозе еще час времени, Мартин решился на осмотр склада. Обошел вокруг, проверяя не осталось ли где следов, но то ли их замело, то ли грабители были очень наглыми и поперлись через главных вход. Убедившись, что никто не заметит, он сбил замок и преспокойно вошел внутрь. Осмотр не выявил никаких зацепок, кроме той, что склад был вычищен полностью. Даже мешка картошки не оставили. А с учетом то, что городской склад был местом вместительным, грабителям потребовалась бы телега и несколько ходок. Тут-то и стала понятна тревога корчмаря, а перспектива жрать с голодухи собак и кошек становилась все отчетливей. Этой зимой старуха смерть выкосит немало темерского народа, если ничего не изменится. Марибор в ближайшем будущем грозил стать городом- призраком. Хорошенько приложившись к горлышку, Мартин не успокоился, пока не вылакал всю водку. Слишком страшные картины ближайшего будущего вырисовывались из ниоткуда.
Последующие дни не были так насыщены. Он делал то, что умел лучше всего - пил, ел, шатался по городу, кочевал из одной корчмы к другой, сидел допоздна в кабаках и слушал. На разные лады люди тянули одно и то же: проклятая власть нихера не делает, все помрем и прочие веселые для каждого шпика вещи. Но больше всего, конечно, костыляли ипата, с ним доставалось и солдатам, а там уж под мухой мужики скатывались до самого дрянного дела – лезли в политику. Шлялся Мартин по бедняцким кварталам, где за свою неудавшуюся судьбу плакал каждый первый, но как известно чернь поднимает бунты первой.

Сейчас
Визит «Синих полосок» не остался незамеченным в городе. Ребята ехали, конечно, не в сопровождении трубачей, но молва распространилась быстро. По крайней мере, Мартина эта весть застала в самый интересный момент – когда они с корчмарем в очередной раз заливали горе от утраты бравого Яцыка. Мужики, пришедшие с мороза, плевались, что в город заявились какие-то хрены со столицы и полчаса тыкали бумажками в солдатскую рожу, что стояла на воротах. Вполне в духе Роше, да и по всем срокам пора бы отряду явиться с делом в Марибор.
Не то, чтобы Мартину не нравилось в одиночку жрать и пить за казенные деньги, но все же было как-то не по себе. И от места, и от ситуации, в которой оказались эти люди. Но вот, сине полосатые на месте и вместе они уж точно во всем разберутся.
Осталось решить, как бы незаметней прибиться к своим да потолковать обо всем, что здесь было слышно и видно. В бедняцкие кварталы при мундирах полоски не пойдут – это Мартин знал наверняка, солдатская честь не позволит. Значит, придется искать, где отряд расселили, да куда глотки пойдут мочить с дороги. Ноги уже сами знали дорогу к местным кабакам, посему распрощавшись с хозяином, солдат нахлобучив шапку вышел на мороз в поисках новоприбывших полосок.
Удача улыбнулась ему только с четвертой попытки. Нужный трактир оказался местечком средней руки и не был заполнен даже наполовину. С тем учетом, что цены и в тавернах, и на рынках росли как на дрожжах удивительного мало. Хмурую рожу Вернона Роше, Мартин был рад видеть как никогда и, разумеется, хвостиком за командиром следовала Бьянка. Алкоголь еще не до конца выветрился из головы и Мартин был готов расцеловать обоих. Но вряд ли бы они поняли правильно. От обилия трогательных чувств, белобрысый решил сыграть по-крупному.
Широко распахнув руки и с громким кличем он прямо с порога двинулся к ним:
- Да что б меня черти взяли! Это же знаменитые, мать их, Синие полоски! Да я ж с вами нильфов бил!
Мужики из без того косо глядящие на часть королевского отряда, едва не заработали себе косогласие, пытаясь ухватить всю картину целиком. Мартин паясничал на славу и Понтар вспоминал, и пятки имперских солдат сверкающие в кустах, после чего разразился задорным: «За такую встречу надо выпить!». Пришлось раскошелиться на дармовую выпивку для всех присутствующих и поднять тост за лихие темерские дивизии, которые не дали черной чуме заграбастать север. Когда простым мужикам напомнили, что мудростью короля Фольтеста они могут тихо-мирно посиживать в кабаке, взгляды их пристыженно опустились, давая Мартину продолжить балаган и остаться с командиром и Бьянкой за одним столом. Ох и схлопочет же он потом за это представление.
- Я жопу тут уже отморозил, - как бы невзначай заметил Мартин, опрокидывая очередную стопку усаживаясь поудобней на скамье. Надо было решить с чего начинать, с того, что не так все тихо в Мариборском княжестве или сразу с того, что тут склады с припасами обносят под чистую. Но было бы неплохо соблюдать осторожность, лишние уши из кабака никуда не делись.
- Далекова-то забрались вы, - бросил он невзначай, между делом разливая по новой стопке. – Небось ипат совсем безголовый, аж в саму столицу запрос послал, чтобы головастые ребята вроде вас разобрались кто ж со складов жратву тягает.
Пища для разговора была благодатная – не поносил тут градоуправителя только немой, так что о далекости ума властителя можно было лясы точить часами.

Собственно, ничего удивительного, но и ничего приятного. Бьянка сидела рядом с Роше с кислой миной и ковырялась деревянной ложкой в принесенной еде. Душистого горячего аромата от нее не шло. Чуть наклонившись и принюхавшись девушка пришла к выводу, что она вообще практически не пахнет. Может хоть вкус удивит и заставит взглянуть на Марибор иначе? Бьянка подчерпнула немного картошки да грибов, быстро это съела и, увы, отношения к городу не поменяла. Впрочем, сложно не только найти, но и даже придумать что-то такое, что поменяет отношение и чем-то порадует. После Завады Бьянка видела в Мариборе только проблемы, проблемы и еще раз проблемы. Их нужно было решать, причём не откладывая. Это были сложные задачи, таящие в себе опасности, а потому.. потому Бьянка радости не испытывала. Она, конечно, горяча и порой через чур, но и подыхать не спешит, особенно в Мариборе.
"Мартин?" - Его имя почти сорвалось с губ воительницы. Лишь в самый последний момент ее головушка, загруженная мыслями и тяжелыми думами, уловила суть произнесенного товарищем - и Бьянка довольно быстро подстроилась под разыгрываемое представление и уже совсем скоро влилась в него. Нарочито громко, чтобы каждый посетитель слышал разговор, девушка вспоминала, как нильфы бежали, как бросали всё свое добро, не желая больше иметь дел с нордлингами, как самые медленные и неудачные молили о пощаде на своем непонятном языке. Было даже приятно вспомнить столько подробностей, однако куда приятнее было опрокинуть в себя выпивку, что согревала горло и спускалась ниже. Зимы в Темерии были холодными, а эта так вообще одна из самых холодных, а в таком случае требовалось более усиленное согревание. Бьянка выпила еще. И еще. По телу разливалось приятное тепло, мысли немного прояснились.
- Знакомство было хреновым, - негромко прокомментировала шпионка их с Верноном поход к ипату. Бьянку до сих пор не покидало ощущение, что они зря потрятили время на дом ипата и его наглых и больно уж дерзких слуг. Нужной и занимательной информации полоски так и не получили. Собственно, ипат не удосужился рассказать гостям из столицы хоть что-то, походящее на описание творящегося в Мариборе.
Полоска проводила Вернона взглядом до самой двери, затем повернулась к Мартину, чтобы, собственно, поболтать с боевым товарищем. О погоде и портянках, правда, болтать не хотелось, а потому девушка решила заняться делом. Но перед этим опрокинула в себя еще одну стопку.
- Скромненький здесь ипат, про склады пустующие умолчал, может и еще что прикрыть да спрятать от нас пытается? - Бьянка не сомневалась, что кроме пустеющих складов происходят в городе и иные бесчинства. Она лишь не была уверена, что сам ипат всё скрывает, больно уж сильно он походил на зажравшегося идиота. Хотя всё возможно. - И немноголюдно здесь что-то, даже днем, - словно невзначай заметила Бьянка разливая выпивку уже по.. да неважно по какому кругу.

Сидел он тихо паинькой, едва заслышав фирменное командное курвино. Рефлексы, мать их. Даже после смерти, ворочаясь в могилке, выпрямился бы и дыхание задержал, как на построении. Пока Роше раздавал живительных люлей, Мартин пытался проморгаться, как-то не рассчитывал он сегодня схлопотать по мордасам. Даже попытался выдавить из себя виноватую улыбку для Бьянки, когда та набрасывала путы на руки.
Покидая корчму, белобрысый про себя отметил, что следующие пару месяцев ему лучше сюда носа не казать. Угрюмые, злые взгляды мужиков так и норовили проковырять в его спине пару дырок. Не менее говорящие взгляды были у связанных дебоширов, которых полоски решили показательно вытолкать на холод. Однако алкоголь и небольшая потасовка совсем вскуражили голову молодцам, так что те за языками прекратили следить. За что и получили.
Главный темерский пес снова взбеленился и начал метелить бедолаг. Их даже было немного жаль, они и могли разве что закрываться связанными руками и падать в сугробы, спасаясь от кулаков Роше. Мартин, равно как и Бьянка пытался оттащить Вернона от, в общем-то ни в чем неповинных, горожан, только вот силы в уже немолодом командире было немало. Пока полоска не встала между драчунами, а Мартин не схватил командира за грудки, избиение не прекратилось.
Он никогда не понимал столь болезненное восприятие некоторых слов. По сути, они с Роше были одного поле ягодами и об отцах могли только слышать. Но в отличие от командира, Мартин не бросался на каждого, кто крикнет в спину "выблядок".
- Ахуенное прибытие "Синих Полосок" в славный Марибор, - Мартин плюнул в след улепетывающим мужикам. Теперь точно весь город на говно изведется из-за этого инцидента. Ладно он, прощелыга беззымяный и безмундирный, мог позволить себе небольшую потасовку, а вот доверенный отряд Фольтеста - нет. Осталось только гадать как отразиться вспышка ярости Роше на ход текущего дела.
Морозец быстро отрезвлял. Хотя градус выпитого немного размыливал взгляд. Сгребая в ладони снег, Мартин нахлобучил холодненькое себе на голову, чтобы шишка была поменьше.
- Люди всегда винят в неприятностях власть и нелюдей, - невзначай отметил солдат, пересчитывая языком на месте ли все зубы. - По крайней мере, мы можем это проверить.
Обшманать квартал нелюдей было заманчивой идеей, но для этого нужно кое-что повесомей, чем пара сплетен и косые взгляды. Да и городская стража даже не чесалась по этому поводу, хотя обычные тугодумы-ополченцы и рады свалить все на нелюдей. Тут что-то другое.
- Не, в подвалы не годится. Городской склад слишком большой, оттуда в несколько приходов на телеге жратва увозилась, - добавил Мартин к замечанию сослуживицы. Он был склонен поверить в версию Бьянки и предположить, что недобитки белок решили запастись на зиму. Осталось только понять, что их в город-то погнало, а не по деревням. Хутор всяко легче обокрасть, чем проникнуть к крупный город. И им явно потребовалась помощь. И телега.
- Если это белки, то им явно помог кто-то из городских, - это было лишь предположение, но самое разумное, что имелось. - Что-то я не слышал, чтобы эльфы толпой валили через городские ворота.
Или же все в корне неверно и все же ворует ипат. В этом деле были лишь одни вопросы, а вот ответов крайней мало. В наличие у разведки имелось два варианта и оба были правдоподобными. И если до градоначальника Мартину в его положении было не добраться, то до нелюдей - рукой подать. Пусть с властьимущими разбирается Роше, он мужик привыкший.
- Прошвырнусь ка я до квартала нелюдей, перекинуть с крастнолюдами в гвинт. Авось, что услышу краем уха, - кривая пьяная ухмылочка не желала сходить с лица. Колода белок была при себе и жгла карман. Уж больно руки чесались раздеть кого-то в игре. Доля трезвого рассудка, говорила, что сильно увлекаться не стоит, а то схлопочет он по голове не только глиняной кружкой. - Где вас квартировали? Завтра найду, доложу что по чем.
Мартин старался сильно не шататься и выглядеть перед командиром и Бьянкой вполне трезвым. За годы шальной жизни он научился вести себя так, что хер проссышь пьян солдат в стельку или не очень. Единственный, кто мог обломать все планы - это Роше. Если батька скажет носа не высовывать, придется плестись в свою корчму и разводить на злато местных постояльцев.

Добро было получено. Мартин коротко кивнул ушибленной головой, тихо ухмыляясь под нос. Мыслями он уже весь был в гвинте. Осталось только не проебать остатки жалования и не забыть вызнать о проклятущих гавенкарах.
- Да иду, иду, - он поворчал для проформы, добавив о многострадальной заднице и нечто похожее "в гробу я видал эти морозы". Бьянке отсалютовал и поплелся прочь. Мартин плотно запахнул овечий кожушок и, бросил тоскливый взгляд на двери корчмы, где осталась покоиться шапка. За неполную зиму это уже второй проебанный головной убор. Так и разориться было недолго.
Мыслями он рад бы снова напялить на себя форму "полосок" и не знать печали, как остальные. Мартин немного жалел, что оторван от остального отряда. Хотя под началом Роше проходил не так уж и долго, он был привязан к сборищу отщипенцев, которых собрали под сине-белым стягом.
Утоптанный за день снег уже не скрипел под сапогами, зато отлично скользил. Все внимание и концентрация уходили на то, чтобы сохранить равновесие и не шлепнуть по дороге. А до квартала нелюдей пилякать было прилично. Изгои, как во многих городах, ютились на окраине и жизнь там была своя, отличная от остальной городской суеты.
"Где мою только не носило, пора и к нелюдям заскочить," - по этой части всегда был Чижик, любил он с нечистью якшаться. На худой конец, надо было теребить Гуго, он тоже известный умелец достать информацию из-под полы. Мартин же, всегда окруженный людьми, не представлял, как себя нужно вести, что говорить и как смотреть.
Вместе с теплом уходил и алкоголь. По-пьяне то, и вызимское озеро было по колено, сейчас же шальные мыслишки наведаться в темный квартал не вызывали ничего кроме опасения. Трезвел блондинчик, как назло, быстро.

Топал он медленно, делая небольшой крюк до квартала. На редких прохожих особо не смотрел, собственно, как и они на него. С наступлением темноты редко можно было наткнуться на дружелюбие. Народ нынче прятался по хатам, жался к печкам и носу из дома без срочного дела не казал.
Мартин тоже старался деловито переступать замерзшие лужи и не задерживаться в темных переулках. Про себя отметил, что стража как-то неохотно патрулирует улицы. Он едва ли насчитал два с половиной патруля за все время. И то, на перекрестках дорог, и возле жаровен, установленных на улицах. Знатно мариборцы вахту несут. Об этом тоже неприменимо стоит доложить Роше. Не столько из благих побуждений, Мартин нацелил зуб на местную стражу, сколько из зависти, что эти ублюдки работают спустя рукава, когда "полоски" пашут как проклятые.
В квартале нелюдей так и вовсе стражи было не видать. Тут вообще ни зги не видно было. Только свет с припорошенных окошек лился на улицу. О фонарях здесь разве что слышали, но видать - не видели. Дорога не только заледенела, так что и была залита помоями. Холод скрывал всякие запахи, но Мартин не сомневался, что в этом темном граде запашок витает тот еще.
Минуя неброские домишки квартала, Мартин внимательно оглядывался по сторонам. Тут, в отличие от остального города, народ все же ходил. Редкие прохожие оглядывались на загулявшегося блондина, но особо интереса не казали. Оно и к лучшему. Он едва не пропахал носом улицу, ступивши в сугроб, который оказался заснеженными останками бочонка. Лучше было смотреть под ноги, не хватало еще шлепнуться как дитя малое.
Однако голову все же поднимать пришлось, чтобы не прошляпить вывеску корчмы али еще какого питейного заведения нелюдского разлива. Но на дороге было пока что тихо. Только скорбно поскрипывала вывеска коваля над заколоченной лавкой. Не улыбалось и углубляться дальше в квартал - тикать потом по-быстрому не получится, ежли что пойдет боком. О правилах отступления, по заветам Роше, Мартин не забывал даже, будучи в стельку пьяным.
Семеня мимо проулка, Мартин прислушался - играла музыка. Кто-то свиристел на дуделке или как это правильно звалось? В музыкальных науках Мартин не был силен, энто оставалось на душу всяческих завербованных бардов. Всмотревшись в единственное окошко, солдат разглядел столы и пьющих. Прямо по заказу, когда трезвость начала приходить на смену веселому подпитию. Не думая особо долго, он потрусил ко входу. К сторонке кто-то звучно блевал, немного перебрав. Романтика, еб вашу мать.
Дверь даже не скрипнула - хозяева следили за петлями. Духота и табачным дым мигом окутали приблуду с улицы. Немного сбив налипший снег с сапог, Мартин направился сразу к стойке, надо было дать посетителям обсмотреть себя с ног до головы. В заведении сразу как-то тихо стало и дудка смолкла. Не ждали видать лишнего рта и лишних глаз у себя нелюди. Мартин терпеливо и слегка придурковато улыбаясь поприветсвовал добрым словом эльфку, которая терла грязной тряпкой посуду.
- Милсдар-р-рыня, налейте гор-р-рячительного, а то околел совс-с-сем, - благоговейное тепло наконец изволило добраться до тела, и теперь, непроизвольно у него стучали зубы. Окружные взгляды шманали его почище, чем стража на воротах в поисках фисштеха. Компания краснолюдов оценивающе глядела, будто ища чем поживится. Низушники быстро остыли и принялись лакать темное пойло из чашек. А вот настроение более многочисленных эльфских взглядов было не разобрать. Без чарки, разумеется. Народу тут явно поболее было, чем в людских заведениях. 
- А вы, милсдарь, каким ветром тутова? - язвительно отозвалась трактирщица, не переставая натирать грязной тряпкой не менее грязную посуду. - У нас тут редко гости захаживают.
- Так жеж говор-р-рю, холод собачий, погр-р-реться зашел, может в кар-р-ртишки перебр-р-роситься. Деньжата водят-т-тся. Ну как, нальешь, хоз-з-зяйка? - глядя на это все, Мартин засомневался, что ему тут могут не налить, но как бы и вовсе не погнали взашей. Для пущей жалости он состроил несчетную мину, продолжал цакотать зубами и притопывать на месте. То ли алчность, то ли жалость, не чуждая всем живым существам, как надеялся Мартин, сыграли свою роль.
- Ну и, чего пить будешь, околелый? Ржаная есть и пиво. Настойка моя фирменная. Только деньжата вперед плати.
- Конечно-конечно, - несмело лепеча согласился светловолосый, вываливая на прилавок несколько монет. Пока что лучше строить из себя безобидного идиота. Чувство самосохранения, благо, еще не пропито.
Согласившись на местную настойку, ядрено несущую спиртягой и какими-то ягодами, Мартин тихонечко поплелся в сторону пустующего стола в темной части залы. Потихоньку жизнь возвращалась в заведение - и разговоры помаленьку возобновились, и дудка тихонечко пела. Он лишь смирно тянул напиток, к слову оказавшимся вполне терпимым.
Минут через десять, окончательно согревшись, Мартин снял кожушок и  достал свою колоду для гвинта. Задубевшие пальцы неловко колотили колоду, а сам он выискивал соперников по игре, попутно рассматривая лица. Надо было не только обуть кого-нибудь на сумму равную покупке новой шапки, но и вызнать кто есть кто.
Конечно, беличьи хвосты тут никто не носил, да и коротышки не такие глупцы, чтобы завязывать бороды в две косы. Оставалось только греться, растопырить уши и ждать.

Отредактировано Мартин (2016-09-29 04:42:33)

Не так Мартин рассчитывал провести, ох не так. Взъерошивая свои короткие волосы, он продолжал сыпать вопросительные взгляды на окружающих. Краснолюдам было явно веселей в своей компании. Они так азартно, а главное громко, перекидывались в карты, что аж зависть брала. Свою колоду он отложил, бережно завернув в платочек. 
Заглушив подляцкую чувствительность новой дозой наливки, солдат уперся взглядом в стол, будто намереваясь оценить толщину грязи. Сковырнув ногтем застывшую каплю жира, Мартин отправил несчастную в полет. Скукота и зевота.
Намерено ли, случайно ли, но окружающие старательно игнорировали появление человека. А устраивать очередной спектакль темерец не желал. Достаточно одной потасовки за вечер. Может стоило поискать другое место?
Тихий, но четкий вопрос застал его врасплох. Солдат обернулся через плечо. Аккурат рядышком в темноте, с трубкой засел эльф, которого зоркий (полутрезвый, будем честны) глаз и не примерил.
- Просты как вошь, - толком не отвечая на вопрос, Мартин развернулся на скамье, чтобы разглядеть лицо собеседника. Внутреннее ликование, что хоть кто-то в этой блядской помойке соизволил снизойти до разговора быстро сменилось разочарованием. До солдата дошла суть вопроса, а это значило, что в картишки перекинуться сегодня не светит. Но потолковать тоже можно было. В конце концов, с утра еще командиру докладываться, а значит придется вертеться как ужу на сковородке.
- Играют, значит, по двое, или как те краснолюды - четверо, - кивнув в сторону коротконогих бородачей, Мартин потянулся за своей колодой. - Э как залихватски играют, - никак он не мог успокоится. Впрочем краткого взгляда на эльфа хватило, чтобы составить примерную картину.
Одежка на остроухом была изрядно поношенной, хотя и заботливо подлатанной. Сапоги видали кой-чего похлеще Мариборских улиц и были стоптаны. Из чего Мартин сделал вполне резонный вывод, что ушастый тут мимоходом. Либо кочующий торгаш, может наемник, или зажравшаяся белка, страха не ведавшая. Фирменная паранойя Роше оказалась заразой прилипчивой.
Впрочем, ничего не мешало рассказать о гвинте, ну и может выведать чего, заодно.
Ловко мешая карты, Мартин нацепил одну из своих глуповато-наивных улыбочек. Взялся простака и себя строить, так надо держать образ.
- Я тут проездом. К тетушке, она этого... того. Храни ее Мелитэле. Родичей окромя меня нет. Вчера схоронили старушку. Поминки вот по ней устраиваю. Упился значится вчера, до сих пор плутаю. В городе энтом значится, все никак дом-то ейный не отыщу, а там все пожитки. А мороз, сука, какой, уши отмерзли. Дай думаю зайду, погреюсь, - чесал он упоенно, аж сам верил. Даже глаза грустные сделались.       
- Я тутова сяду с тобой, - не дожидаясь позволения собеседника, Мартин перекинул за стол и бутылку настойки, и кожушок свой, и сам сел напротив. Святая простота, как говорилось в народе. - Про гвинт сейчас все расскажу, согреюсь, да пойду дальше снег месить, надо ж до дому попасть.
Залив в себя еще чарку настойки, протянул эльфу карты, на оценку. То была расписная колода краснолюдской тонкой работы. С яркими рисунками, чуть потрепанная, но не замусоленная. Уж об этом Мартин заботился.
- Значит так - каждому сдается по пять карт на руку, чтобы собрать комбинацию, - болтал он, раскладывая карты картинками вверх. - Вот тут, допустим, бабы две. Это уже пара. У кого лучше комбинация тот и выиграл. Еще торговаться надо, чтобы сбить других с толку, то бишь, чтобы никто не догадался, что у тебя рука сильная и ставки делать продолжали.
Вещал он намеренно путано и в общих чертах. Нужно было завязаться в разговор, поэтому и предложил: 
- А, впрочем, лучше на примерах показать...

Можно долго ходить вокруг да около, подбирать правильные и более мягкие слова, но суть остается та же - погода в Мариборе выдалась хреновой. И мороз набирал силу, и ветер не прекращал завывать да пробирать до самых костей, и дороги покрылись неровной корочкой льда. Держать равновесие было непросто, но годы физических тренировок всё же брали свое. Однако найти положительные стороны можно в любой ситуации, даже в такой неприятной и раздражающей как эта - проведя на холоде немало времени, уже начинаешь не обращать внимания на такие неудобства как замерзшие пальцы, ни в какую не желающие слушаться. С болотами или жарой, собственно, дела обстоят также - сначала ворчишь, что и идти сложно, и воды нет, и вообще отдохнуть бы, а потом уже настолько надоедает ругаться, что только и остается, что молча идти вперед и думать о предстоящем деле. Быть может однажды девушка и вовсе перестанет ворчать да материться и будет сразу переходить к молчаливому выполнению поставленной задачи.
Бьянка, ковылявшая по пустынной улице Марибора в сторону квартала нелюдей, куда она, по-хорошему, не сунулась бы никогда, особенно в мундире "Синих полосок", растирала замершие руки, укутанные в варежки, и смотрела по сторонам, выискивая взглядом кого-нибудь или что-нибудь подозрительное. Но голодные и холодные времена заставляли всех сидеть по хатам. С одной стороны, думалось Бьянке, это было хорошо, ведь никакой идиот со спины не выпрыгнет и пырнуть ножом не попытается, а с другой.. С другой стороны ловить и допрашивать было некого.
"Хоть в дома врывайся, блять".
Извилистый и долгий путь, который избрал Мартин, постепенно вывел полосок из кварталов людей и завел на территорию нелюдей. Бьянка, завидев прохожих, собралась, настроилась на кровавую бойню. Может, это была паранойя и такие же замерзшие как и шпионка эльфы и краснолюды разделываться с человеком самым изощренным способом не собирались, но девушка всё же предпочитала готовиться к худшему и думать о лучшем, чем наоборот. Собственно, от части благодаря этому незатейливому правилу она так долго и прожила для той профессии, в которой когда-то очутилась.
"Песья кровь, теперь еще и возле таверны ошиваться и отплясывать", - Бьянка взглядом проводила Мартина до двери, из-за которой слышался веселый смех. Она сейчас ему ужасно завидовала, ведь его зад только что соприкоснулся с теплом и может даже уютом, а вот девушке такое не светит еще долго, вместо согревающего очага ей придется прогуливаться по улице, постоянно поглядывая на корчму и прислушиваясь, не убивают ли там Мартина. Захотелось продолжить своё наблюдение и в самой таверне, однако Бьянка быстро себя одернула, знала же, что появись она в синем мундире перед выпившими и разгоряченными нелюдями, быть драке. Умение "Синих полосок" с душой развешивать скоя'таэлей вдоль дорог двери к сердцам нелюдей не открывало.
Проходя мимо окошка, ненароком заглянула в корчму. Сразу заметила повисшую тишину и недовольные взгляды местного населения, однако на Мартина никто не кидался и размерами ножа не бахвалился. Осмотревшись по сторонам, Бьянка не спеша развернулась и подошла к темному дому напротив таверны. Облокотилась спиной о стену дома, сняла варежки и, поднеся руки к лицу, постаралась согреть пальцы своим дыханием, после вновь надела варежки.

Теперь было полностью ясно: под Гвинт его эльфский ум заточен не был. Уж лучше бы его попросили кого-нибудь сунуть рожей в муравейник. Не только приятно, но и полезно. Разумеется, лишь для того, кто сует, а не кто суется.
Как для блондинчика были привычки наощупь карты, так для Мирмидона - тетива лука, из конского волоса.
Иными словами, в интересах они не сошлись.
Разве что им определенно нравилось друг друга разглядывать. Как каким-нибудь давно не видевшимся любовничкам.
Выражение лица у человека было откровенно... Тупым. Но сам он таким не казался. Не было отсутствующего выражения в глазах. В них читался азарт, интерес.
К счастью, выражение лица Мирмидона тупым не было. Оно было каменным. И не выражало совсем ничего. Помимо откровенного недоумения над правилами игры. Но то - тоже лишь в глазах, лишь в глазах...
- Сожалению и о папане. Я своего не помню. Наверное, это к лучшему.
Сказал он и замолчал. Наслаждался витавшей по воздуху аурой перегара. И от человека напротив - тоже.
- Контрабандой в обозе проехал, - он помолчал еще какое-то время прежде чем продолжить. - Человек у меня тут. Должен был быть. Видно, или разминулись, или недопоняли друг друга, когда назначали встречу Но его среди краснолюдов я совсем не вижу. А тебе не попадалась на улицах рыжая эльфка с большими... - он кашлянул в кулак, - глазами? Карие глаза. У нее еще ободок в волосах. Черный.
В прочем, судя по выражению лица человека, эльфок - а тем более рыжих, с карими глазами и ободками в волосах он не видел. Вряд ли он вообще видел что-либо помимо кружки с гномьей похлебкой, от которой у самого Мирмидона вчера двоилось в глазах, а сегодня утром башка болела, как будто по ней проехались пять телег. Одна за другой.
- Грабанули. Слышал. Время сейчас такое, брат на брата бросается. И людям жрать нечего. Как я их понимаю...
Трубка, несмотря на разрешение к употреблению, перекочевала в сумку. А еще он врал. Жестоко и безбожно. Народ, разумеется, судачил. Судачил обо всём, обо всех. И о складе. Только Мирмидон не вникал. От слова - "совсем". Однако об этом начинали говорить даже случайно подсевшие молодые алкоголики. Значит, дело того стоит?
- Выходит, я - эльф-дурак. Потому как не боюсь дать в морду человеку и от человека по морде получить. В прочем, сейчас мне получать не за что. Я склад не грабил. Я не привел скоя'таэлей. Я просто эльф, у которого закончился хлеб. И завтра я уже уйду. Но сейчас - уйдёшь ты. Вернее, мы. Где там дом твоей бабки, с тебя, белый, на сегодня хватит этого пойла.